БИЛЕТ № 17. 1. Проблемы соотношения веры и разума

1. Проблемы соотношения веры и разума. Дайте объяснение категориям «догма» и «сомнение».

Разум и вера – разные типы отношения к истине или к тому, что представляется как истина.

разум требует обоснования, доказательств, аргументов, логического обоснования истины. Вера же этого не требует.

То, что обосновано логически, фактически аргументировано уже не может быть предметом веры. Вера возможна только по отношению к недоказуемому логически, рационально.

Средневековые схоласты (теологи) предлагали следующие модели соотношения:

1. Тертуллиан: «Верую, потому что абсурдно, иррационально». Предмет веры – то, что алогично, абсурдно, загадочно, таинственно.

2. Августин Блаженный: «Верую, чтобы понимать». В этой фразе он отразил в достаточной мере и свой жизненный опыт: он был неофитом, т.е. новокрещенным. До этого он был язычником, но пылко уверовал в Христа, что послужило толчком (он был просвещенным человеком) к философскому анализу оснований веры. В работах «Исповедь», «Град Божий» он исследует проблемы веры, бытия Бога, творения именно по той причине, что уверовал.

3. Фома Аквинский: «Истины веры неуязвимы со стороны истин разума, но и не противоречат им», т.е. истины веры глухи к истинам разума. В этой фразе Фома Аквинский обосновывает принцип гармонии разума и веры.

Одна из ключевых и сквозных проблем средневековой философии - проблема соотношения веры и разума. Уже у апологетов мы можем выделить два крайних крыла, дающих противоположное решение этой проблемы. По Юстину Философу, философия (платонизм) буквально направлена ко Христу и ведет нас к христианству. Напротив, Тертуллиан утверждал, что между Христом и Дионисом, между «Иерусалимом и Афинами», нет ничего общего. Приписываемое ему выражение гласит: «верую, ибо абсурдно», credo quia absurdum est. Гораздо более взвешенную позицию занимал Аврелий Августин; хотя вера есть высший акт воли, а воля имеет известное первенство перед разумом, тем не менее, Августин склонен был настаивать на единстве веры и познания. «Разумей, чтобы мог верить, и верь, чтобы разуметь» - писал он. Отсюда, в общем-то, и вырастала позиция схоласта, которая уже у Ансельма Кентерберийского получала четкую форму: credo ut intelligent (верь, чтобы понимать). Вера есть исток и цель мышления, но отнюдь не аргумент в его операциях. В пределах догматов разум свободен и самостоятелен: «вера ищет разум». Впрочем, еще у «первого схоласта» - Эриугены, подлинная религия есть и подлинная философия, равно как и наоборот. Но рационализация богословия неизбежно вела к тому, что авторитет начинал основываться на истинах разума. Фактически, Эриугена подчеркивал зависимость теологов от диалектических рассуждений, а не от веры. Отличную от Ансельма позицию занимает Пьер Абеляр. Не столько «верую, чтобы понимать», сколько «понимаю, чтобы верить» - так можно передать суть этой позиции. А это значит, что, по крайней мере, авторитет церковного предания, да и догматика церковного учения, должны быть удостоверены разумом. Но наиболее разработанное и впечатляющее решение проблемы соотношения веры и разума предложил все тот же Фома Аквинский. Отдавая, в отличие от Августина, приоритет не воле, а разуму, Аквинат выдвинул концепцию «гармонии веры и разума». Хотя область основных таинств лежит вне философского познания, ибо Христианская Истина выше разума, однако, она не может и противоречить последнему. Используя понятие «естественного света разума» Фома Аквинский полагал, что он находится в определенном необходимом соответствии с богооткровенным, т.е. сверхразумным, которое никак не тождественно неразумному. Кризис схоластики к концу Средневековья, рост влияния номинализма в лице таких его представителей, как Уильям Оккам, вел к подрыву самой идеи возможности естественного знания о Боге. Уильям Оккам - представитель философии и христианской схоластической мысли XIV в., иллюстрирует упадок схоластической мысли. Оккам практически совершенно отрицает право философии на какое-либо познание Бога. Философия вообще ничего не может доказать, она не имеет никакой ценности для богослова, философия даже не может доказать существования Бога, потому что Бог есть актуальная бесконечность, человек же мыслит бесконечность потенциальную.

Поэтому в своем познании Бога богословие опирается лишь на Писание, а предмет философии не зависит от богословия. Истины Писания недоказуемы, и чем очевиднее их недоказуемость, тем сильнее вера в них. Истины, постигаемые философией, отличаются от истин богословия. Поэтому у Оккама мы вновь видим возрождение теории двойственной истины — что истины философии и истины богословия отличаются друг от друга в силу различия и предметов и методов познания.

Уильям Оккам вошел в историю мысли во многом благодаря так называемой «бритве Оккама». «Бритва Оккама» — это методологический принцип, помогающий мыслить правильно, не впадая в заблуждения. «Бритва Оккама» формулируется в различных выражениях: «Без необходимости не следует утверждать многое», «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего». И краткая формулировка «бритвы Оккама», возникшая уже впоследствии: «Сущности не следует умножать без необходимости».

Этот принцип Уильям Оккам сформулировал в своей борьбе против различных схоластических ухищрений, различных тонких дистинкций и т.д., что особенно стало популярным благодаря трудам Иоанна Дунса Скота. Уход от познания реального мира не устраивал Оккама, и в своей защите эмпиризма, познания чувственного мира против схоластики, Оккам и сформулировал этот принцип.

По словам Жильсона, «следствием оккамизма была замена позитивного сотрудничества веры и разума, имевшего место в золотой век схоластики, новой и гораздо более рыхлой системой, в которой абсолютная и самодостаточная несомненность веры поддерживалась только философской вероятностью». Можно сказать, что в социальном, историософском и политическом планах эта тема соотношения веры и разума преломлялась как тема соотношения духовного и светского, града небесного и земного, церкви и государства, власти папы и власти императора.

Таким образом, Оккама можно считать последним философом схоластики, поскольку отныне перед философией стоят другие задачи

ДОГМА (греч. Δ ο γ μ α — мнение, решение) - термин античной философии и римского права, заимствованный христианскими авторами из Септуагинты, в которой он сохранял свое первичное значение - начальственного указа, государственного закона, военного приказа. Историк Ксенофонт (V— IV вв. до н.э.) употреблял его именно в этом значении. Цицерон (I в. до н.э.) называл Д. общепризнанные философские и политические доктрины. Вслед за ним Ориген (III в.) именовал Д. учения Сократа, Платона и стоиков. В библейских книгах Есфири, Маккавейских и пророка Даниила Д. обозначает царские указы и законы, обязательные для всех подданных. В Новом Завете появляются другие значения этого термина. Если в Евангелии от Луки Д. называется кесарево повеление о переписи населения, то в посланиях ап. Павла к Ефесянам и Колоссянам - декалог Моисеев. В Деяниях Д. впервые стала обозначать церковные определения, имеющие непререкаемый авторитет. В эпоху ранней патристики (I I -V вв.) догматами назывались: а) божественные истины (δ ο γ μ α Θ ε ἶ ia), данные в откровениях, которые противопоставлялись индивидуальным мнениям, предположениям (δ ο ξ α 'м); б) теоретические вероучительные истины в отличие от практических правил христианской жизни; в) четкие церковные формулировки, вероопределения (…), которыми вера стремилась защитить себя от лжетолкований; г) истины, принимаемые на веру христианами для причисления себя к полноправным членам церкви. Д. следует отличать от керигмы. Содержание Д. истинно, вечно и неизменно. Формами изложения этого содержания являются Д. и керигма — как изменяющиеся со временем языковые формулировки, адаптирующиеся к новой языковой и прочей ситуации. В позднеантичный период κ η ῥ υ γ μ α — это объявление или оглашенное публично приказание. В новозаветную эпоху керигма стала обозначать христианскую проповедь и сблизилась с понятием Д. Керигма сначала носила внутри- церковный характер и была обращена только к христианам. Эта функция в дальнейшем перешла к Д. В протестантской теологической системе Рудольфа Бультмана (1884— 1976) керигма понимается как сущность христианского вероучения, освобожденная в процессе демифологизации от пластов фантазии и суеверий. В современном языке Д. в широком смысле слова можно назвать любое бездоказательное положение, безоговорочно принимаемое на основе веры или некритического отношения к какому-либо авторитету.

Декарт считает ясность и отчетливость суждений важнейшими критериями истины и особую роль отводит сомнению как главной характеристике мыслящего духа. " Во всем должно сомневаться", - пишет французский философ. Но не затем, чтобы абсолютно отрицать достигнутое, а для того, чтобы проверить и перепроверить его и идти дальше в поисках нового знания. Не вера и не догма, а сомнение размышляющего ума становится исходным пунктом декартовской гносеологии. Убедившись в правильности избранного пути – искать начало познания в разуме,

· Декарт обосновывает основополагающее значение принципа сомнения. Отметая в сомнении все, рассуждает он, мы приходим к выводу о том, что несомненным остается только факт сомнения. А поскольку сомневается только мыслящее " Я", то сомневаться это и значит мыслить. И тут же Декарт дополняет этот тезис следующим: " Мыслить, значит существовать". Так он приходит к умозаключению, что самым несомненным, достоверным, непосредственно данным является " Я", а не внешний мир. И тем самым открывает " мыслящую" субстанцию.

· Наряду с " мыслящей" субстанцией, Декарт вводит понятие материальной, телесной субстанции, понимая под ней природные тела, наделенные такими свойствами, как протяженность, величина, делимость, определенное расположение, перемещение в пространстве, которые изучаются механикой.

2. Материальное бытие, основные подходы к понятию «материя».