Методологическая основа терапевтических ограничений

Установление терапевтических ограничений основывается на тщательно обоснованных принципах и хорошо продуманной классификации тех основных областей, где может потребоваться воздействие с помощью установ­ления терапевтических ограничений. Установление огра­ничений не должно происходить спорадически, по же­ланию терапевта. Ограничения должны основываться на ясных и четко определяемых критериях, подкрепляемых четко продуманной методологической основой, и иметь в перспективе углубление терапевтических отношений. Не следует вводить ограничения просто ради того, чтобы ограничить поведение. Ограничения применяются пото­му, что они действительно облегчают достижение при­нятых психологических принципов роста.

Хотя это утверждение может показаться странным и ему особенно трудно следовать, когда перед тобой агрессивный, рассерженный ребенок, тем не менее, само желание ребенка нарушить запреты имеет даже большее терапевтическое значение, чем его явные поступки. Дело в том, что здесь нам приходится иметь дело с внутрен­ней переменной, связанной с мотивацией, восприятием собственного Я, самостоятельностью, потребностью быть принятым и развивать отношения со значимым челове­ком. Хотя совершаемые ребенком поступки на самом де­ле вторичны, они часто поглощают внимание и энергию неопытного терапевта, пытающегося остановить ребенка, Принимаются все чувства, желания и потребности ре­бенка, но не все поступки. Невозможно принять деструк­тивное поведение, но можно позволить ребенку выразить свое личное Я символически, не боясь порицания или наказания. Методологическая основа терапевтических ограничений сформулирована в следующих семи положе­ниях и сопутствующих им разъяснениях.

1. Ограничения позволяют гарантировать физическую и эмоциональную безопасность ребенка. Хотя в игровой комнате царит атмосфера большей дозволенности, чем в повседневных отношениях ребенка вне терапии, тем не менее, ограничения, продиктованные здравым смыс­лом и связанные со здоровьем и безопасностью, здесь существуют. Ребенку не разрешается стрелять каран­дашом из ружья, потому что у карандаша остро заточен кончик, пить воду из ржавой жестянки, пользоваться мо­лотком с риском нанести себе травму (например, коло­тить изо всех сил по бревну, так как молоток может отскочить в лицо ребенку), или царапать себя ножни­цами. Сеанс, в котором терапевт все время настороже, потому что ребенок занимается опасным делом, едва ли принесет много пользы. Ребенку ни в коем случае нель­зя втыкать какие бы то ни было предметы в настенные электрические розетки. Из предосторожности такие ро­зетки должны быть закрыты.

Иногда ребенка следует оградить от потенциального чувства вины, как в случае, когда ребенку позволяют ударить терапевта или стукнуть его игрушкой по голове. Ребенок после сеанса может беспокоиться о том, что он сделал, и очень тревожиться, опасаясь, что терапевту больно или что терапевт больше не будет его любить. Сходные чувства и реакции могут возникнуть в том слу­чае, если ребенку разрешается раскрашивать лицо тера­певта, выливать краску ему на одежду или стрелять в него дротиком. Ребенку нельзя разрешать бить, пинать, царапать или кусать терапевта. Ребенок с эмоциональ­ными нарушениями часто не в состоянии осознать свое поведение или предсказать его результаты, и позже мо­жет чувствовать себя виноватым за то, что он сделал. Важно осознать, что ребенок не должен уходить из иг­ровой комнаты, испытывая тревогу за свои поступки. Хотя ребенок может выразить желание ударить тера­певта, разрисовать стену, или поломать оборудование, такие поступки должны быть запрещены — это предот­вратит возникновение у ребенка ощущения вины или тревоги. Реагируя на описанные здесь ситуации, терапевт всегда сохраняет установку на принятие чувств и желаний ребенка.

Нельзя максимизировать потенциал эмоционального роста у детей в условиях, когда ребенок не чувствует себя в безопасности. Когда не существует границ и за­претов на поведение, дети чувствуют себя незащищен­ными, и в таких ситуациях обычно испытывают тревогу. Ограничения структурируют окружающую среду и от­ношения, и внутри этой структуры ребенок может чув­ствовать себя в безопасности. Некоторым детям трудно контролировать собственные импульсы; они нуждаются в установлении ограничений, которые создают для них возможность обрести контроль над своим поведением. Ограничения, таким образом, помогают создать для де­тей эмоциональную безопасность. Когда дети обнаружи­вают, что в отношениях, возникающих в игровой тера­пии, существуют ограничения, и видят, что эти ограни­чения неукоснительно соблюдаются, они чувствуют себя в безопасности, потому что в системе отношений появ­ляется предсказуемость.

2. Ограничения обеспечивают физическое благопо­лучие и облегчают принятие ребенка. Физическая безо­пасность терапевта, равно как и физический и эмоцио­нальный комфорт, являются важными характеристика­ми терапевтического процесса. Терапевту, которого ре­бенок бомбардирует поленьями, будет трудно сосредоточиться на уяснении того, какие причины лежат в ос­нове такой атаки, или того, какие чувства испытывает в данный момент ребенок. Терапевт, который может спо­койно сидеть, когда ему сыплют на голову песок, или терпеливо наблюдать, как ребенок обрезает шнурки с его новых туфель, и при этом концентрироваться на пот­ребностях ребенка— случай редкий. Физический ком­форт и безопасность являются базовыми потребностями любого человека — сознательно или бессознательно — он всегда стремится их удовлетворить. Чрезвычайно важ­но, чтобы терапевт понимал, что происходит с ним са­мим, и тогда он сможет надлежащим образом решить этот вопрос.

Реализация собственного потенциала эмоционального роста ребенка облегчается, если со стороны терапевта он встречает принятие и теплое отношение, и именно установление ограничений позволяет терапевту сохра­нять эмпатию по отношению к ребенку и принимать его на протяжении всего терапевтического процесса. Тера­певту необходимо сохранять теплую, внимательную, принимающую позицию по отношению к ребенку, кото­рый колотит его по колену молотком. В этой ситуации у терапевта, скорее всего, возникает неприязнь и раз­дражение, которые ребенок немедленно почувствует. Ребенку нельзя позволять таскать терапевта за волосы, бросать в него песком, раскрашивать его обувь или еще каким-то образом причинять ему боль. Любая форма прямого агрессивного физического действия по отноше­нию к терапевту или нападение на него должны быть запрещены. Такие поступки нельзя допускать ни при каких условиях, поскольку они мешают эмпатическому принятию ребенка, уважению к нему, и объективности в отношениях с ним.

Игровой терапевт — не сверхчеловек. Ему свойствен­но испытывать нормальные, иногда неконтролируемые, эмоциональные реакции и коль скоро у него возникнет такая реакция, как гнев или отвращение, ребенок это почувствует. Поэтому выбор момента для установления ограничений имеет решающее значение для сохранения установки принятия и положительного отношения к ре­бенку.

Действия, которые могут вызвать у терапевта раздражение или тревогу, должны быть вообще запре­щены. Однако у некоторых терапевтов малейший бес­порядок, создаваемый ребенком, вызывает тревогу и раздражение; в таких случаях терапевту настоятельно рекомендуется внимательно разобраться в мотивах соб­ственного поведения. Для чего устанавливаются огра­ничения: для того, чтобы облегчить построение терапев­тических отношений, или для того, чтобы придерживать­ся исповедуемого терапевтом кодекса аккуратности?

3. Ограничения способствуют развитию у детей спо­собности принятия решений, самоконтролю и ответст­венности. Один из моментов, которые дети постигают в игровой терапии, состоит в том, что их чувства, — как позитивные, так и негативные, — принимаются. Следова­тельно, отрицание собственных чувств или отказ от них не являются необходимыми. В игровой комнате суще­ствуют приемлемые способы для выражения любого чувства. Прежде чем дети смогут сопротивляться пере­живанию и выражению чувств в том виде, как они дик­туются первым порывом, они должны иметь представ­ление о собственном поведении, чувство ответственности и упражняться в самоконтроле. В тот момент, когда их захлестывают сильные эмоции, дети часто не отдают се­бе отчет в своих поступках и, следовательно, избавлены от ответственности.

Установление ограничений связано с конкретной ситуацией и косвенно привлекает внимание к поведению ребенка определенными формулировками типа: «На стенах не рисуют». Как могут дети вырабо­тать чувство ответственности, если они не осознают, что они делают? И как может возникнуть у них чувство са­моконтроля, если слишком сильные защиты не позво­ляют им изменить свое поведение? Установление тера­певтических ограничений не нарушает у ребенка механизмов защиты, которые часто срабатывают при попыт­ках остановить его действия, поскольку в этом случае центром внимания являются не они. Центром внимания являются желания и чувства ребенка, а также объект поведения. Это хорошо видно в замечании: «Тебе хо­чется порисовать на стене, но на стенах не рисуют», которое звучит иначе, чем «Не рисуй на стене».

Терапевт принимает потребность ребенка рисовать на стене, создавать беспорядок, нарушать запреты и это принятие передают ребенку особым и очень конкретным образом, предлагая приемлемые альтернативы: «Можно рисовать на бумаге, которая лежит на этюднике». Ни­каких попыток остановить выражение чувств или по­требностей не предпринимается. Такое замечание ясна указывает ребенку приемлемый способ самовыражения. Теперь ребенок оказывается перед выбором: действо­вать в соответствии с исходным побуждением или вы­разить свои чувства в альтернативном поведении. Выбор должен сделать ребенок, и терапевт позволяет ему вы­бирать. Выбор принадлежит ребенку, а чувство ответ­ственности сопровождает принятие решения. Если ребе­нок предпочтет рисовать на этюднике, это произойдет потому, что ребенок принял решение и осуществил са­моконтроль, а не потому, что терапевт заставил его сде­лать это.

4. Ограничения связывают сеанс с реальностью и уси­ливают принцип «здесь и сейчас». В игровой комнате некоторые дети оказываются во власти фантазий. Ребе­нок может провести все время, увлеченно разыгрывая воображаемые сцены, таким образом, удачно избегая какой бы то ни было ответственности за действия или поступки, которые могут быть расценены, как социально неприемлемые или деструктивные. Когда терапевт фор­мулирует ограничение, переживание быстро переходит из мира фантазий в реальность отношений со взрослыми, где определенные поступки недопустимы, так же, как это бывает в мире, лежащем за пределами игровой ком­наты, за исключением того, что в игровой комнате ог­раничений гораздо меньше. Когда терапевт говорит: «Тебе и в самом деле хотелось бы разлить краску на пол, но краску на пол не льют. Ее можно лить в рако­вину», — ребенок сталкивается с реальностью, в которой он пересек границу дозволенного, получил возможность выбрать, что делать дальше, и испытал сопутствующее

этому чувство ответственности. Ребенок не может и дальше жить в разыгрывании фантазий, поскольку, коль скоро ограничения сформулированы, терапевт больше не потерпит, чтобы с ним не считались. Ребенок должен теперь сосредоточиться на реальной необходимости при­нятия решения, связанного с игровой комнатой и с те­рапевтом.

Ограничения, таким образом, обеспечивают сходство опыта игровой терапии с опытом реальной жизни. Терапевтический опыт не должен настолько отличаться от жизни за пределами игровой комнаты, чтобы перенос переживаний и научения оказался невозможным. Огра­ничения существуют во всяких отношениях, которые хоть сколько-нибудь значимы. Отношения без ограниче­ний, несомненно, не будут иметь для участников ника­кой ценности. Когда терапевт устанавливает ограниче­ния для того, чтобы защитить себя, он тем самым декла­рирует ценность собственной личности и самоуважение. В этот момент опыт общения с ребенком становится действительно живой сферой отношений, привязанной к динамической реальности «здесь и теперь».

5. Ограничения обеспечивают предсказуемость ситу­ации в игровой комнате. Дети часто приходят из такой домашней или школьной обстановки, для которой ха­рактерна непоследовательность в поведении взрослых, которым трудно придерживаться установленных правил. То, что было запрещено сегодня, возможно, будет за­прещено и завтра, а возможно, и нет. Что было разре­шено сегодня, возможно, будет, — а возможно, и нет — разрешено завтра. Установка на принятие ребенка, су­ществующая у взрослого сегодня утром, возможно, со­хранится (а возможно, и нет) сегодня днем. Следова­тельно, дети в такой среде никогда не могут быть уве­рены, чего ждать, и часто пытаются приспособиться к ситуации, либо действуя очень осторожно, либо демон­стрируя извращенные формы поведения.

Таким образом они стремятся выяснить, где проходят границы. Детям необходимо ощущать в своей жизни последовательность, гели мы хотим, чтобы когда-либо они могли хоть в малейшей степени достичь эмоционального равновесия. Последовательность установок и поведения терапевта помогает детям чувствовать себя в безопасности, и эта внутренняя защищенность помогает детям продвигаться к тому, чтобы стать личностью — для этого у них есть все возможности.

Один из способов создания предсказуемой окружаю­щей среды состоит в том, чтобы неукоснительно соблю­дать введенные ограничения. Ограничения вводятся на­стойчиво, но без угроз, и терапевт следит, чтобы они соблюдались — и делает это не жестко, но твердо. Же­сткая манера обычно подразумевает наказания, а также отсутствие понимания и установки на принятие. С дру­гой стороны, понимание и принятие не обязательно оз­начают попустительство, нежелание следовать ограни­чениям или установку типа «как-нибудь — и слава богу!» Терапевт может быть терпеливым, он может по­нимать и принимать желания и чувства ребенка и, тем не менее, не принимать его поведения. Ограничения тем самым помогают обеспечить постоянную структуру сре­ды. То, что было запрещено на прошлом приеме, запре­щено и сегодня, а то, что позволялось на прошлом прие­ме, на сегодняшнем приеме позволяется тоже. Таким образом, приемы становятся предсказуемыми. Без по­стоянства не может быть предсказуемости, а без пред­сказуемости не может быть безопасности. Постоянные ограничения, соблюдаемые неукоснительно, помогают сделать отношения в игровой терапии предсказуемыми и тем самым усилить у ребенка чувство безопасности. Последовательность в установлении ограничений явля­ется функцией установки терапевта и представляет со­бой реальное свидетельство его преданности интересам ребенка. Последовательность в установлении ограниче­ний есть конкретное проявление стремления терапевта влить энергию в отношения с детьми. Будучи с такой очевидностью последовательным, терапевт заверяет ре­бенка в реальности своих чувств и отношений в других областях, где они, может быть, проявляются менее за­метно.

6. Ограничения помогают сохранить профессиональ­ные, этические и социально приемлемые отношения. Сама природа интерьера игровой терапии и возраст кли­ентов создают большие, по сравнению с другими видами терапии, предпосылки для того, чтобы не подавлять, а осуществлять различные типы поведения. Хотя для взрослого или подростка просто неслыханно было бы же­лание раздеться догола в кабинете терапевта, ласкаться к терапевту или справлять нужду на пол, в игровой ком­нате это случается. Атмосфера свободы, дозволенности и структура игровой комнаты больше располагают к таким поступкам, чем обычный кабинет терапевта. Иногда возникают целые логические цепочки таких поступ­ков. Сначала ребенок снимает туфли и носочки, чтобы забраться в ящик с песком, а потом он снимает для это­го всю одежду. Логично позволить ребенку снять туфли и носочки перед тем, как поиграть в песке. В конце концов, так обычно и делают на школьном дворе, в парке или на пляже. Снимать же брюки и трусики при этом не только не принято, но и неприлично не только в местах отдыха, но и в игровой комнате. Писать на пол тоже неприлично, и реакция терапевта должна состоять в твердом, последовательном установлении границ.

Некоторые дети, ставшие объектом сексуальных посягательств, пытаются проигрывать с терапевтом сек­суальные или эротические действия, которым их обучил взрослый преступник, поскольку в игровой комнате они чувствуют себя в безопасности и, возможно, на неосоз­нанном уровне, пытаются сообщить терапевту о том, что они пережили. Ребенку нельзя разрешать ласкать те­рапевта или демонстрировать иное эротическое поведе­ние. На такое поведение должен быть наложен запрет. Любая форма сексуального контакта между терапевтом и ребенком является неуместной и свидетельствует о непрофессионализме, отсутствии этических норм и нарушении закона со стороны терапевта. Как и в других случаях отреагирования установление терапевтических ограничений дает детям возможность демонстрировать поведение и возникающие при этом чувства в символи­ческой форме и позволяет терапевту сохранить объек­тивность и включенность в деятельность ребенка, оста­ваясь при этом в профессиональных и этических рамках терапевтических отношений. Те же ограничения рас­пространяются и на игровую терапию в группе. Детям не следует позволять демонстрировать такого рода по­ведение по отношению друг к другу.

7. Ограничения позволяют сохранить оборудование игровой комнаты. Как правило, программы по игровой терапии не столь широко финансируются, чтобы иметь неограниченный бюджет для поддержания игровой ком­наты в порядке, с постоянным комплектом игрушек и игрового материала. Позволение ломать игрушку может обернуться дорогим удовольствием, не способствующим, к тому же, эмоциональному росту ребенка. Чаще всего игровые терапевты не могут позволить себе часто ме­нять трехслойный тяжелый широкий линолеум, или на­полнитель для Бобо, который стоит около 100 долларов.

И, следовательно: «Бобо можно бить, но нельзя тыкать в него ножницами». Хотя для ребенка это, возможно, потрясающее удовольствие: прыгнуть сверху на кукольный домик и разбить его вдребезги — домик, наверное, после этого не починишь и поэтому его нужно побе­речь: «Вскакивать на домик нельзя». Более дешевые предметы тоже нельзя бить или ломать. Нельзя разру­шать и саму игровую комнату. Ребенку не разрешается пробивать молотком отверстия в стенах или в полу. По­этому исключается даже легкое постукивание молотком по стенам, потому что это может привести к более серь­езным повреждениям, а кто должен решить, какой удар является легким, а какой сильным и должен быть за­прещен? Это открывает возможность для установления ограничений и, тем самым, возможность для ребенка уз­нать нечто, необходимое ему в жизни. Игровая комна­та— это не то место, где ребенку предоставляется безграничная свобода и он может делать все, что пожелает. Существуют ограничения, и они являются частью тера­певтического процесса.

В каждой игровой комнате должны быть недорогие игрушки, которые можно ломать, крушить и бросать. Для этой цели хорошо подойдут, например, коробки для яиц. Их можно мять и пинать, на них можно прыгать и их можно топтать. Глину или пластилин тоже можно использовать не по прямому назначению, а для того, чтобы швырять на пол или бить. Пластилин может так­же пригодиться для выражения гнева или фрустрации. Детали конструктора можно ломать пополам или с яростью втыкать в глину.