Стадии процесса игровой терапии

Стадии процесса игровой терапии возникают как ре­зультат взаимодействия между терапевтом и ребенком, протекающего в безоценочной, свободной атмосфере иг­ровой комнаты, созданию которой способствует тера­певт, демонстрирующий искреннюю заинтересованность и одобрение по отношению к ребенку. Эти уникальные живые отношения, в которых принимается и ценится особость и индивидуальность ребенка, дают ему ощу­щение дозволенности и позволяют расширить горизонты собственного «Я» в соответствии с тем, насколько он чувствует меру принятия себя терапевтом. Это пережи­вание и расширение собственных возможностей часто проявляется в четко обозначающихся стадиях измене­ний, наступающих по мере развития терапевтического процесса.

Анализируя случаи работы с детьми, страдающими различными нарушениями, Муштакас (Moustakas, 1955а) заметил, что дети проходят определенные стадии терапевтического процесса:

а) диффузные негативные чувства, выраженные в разных точках игры ребенка;

б) амбивалентные чувства, общая тревожность и враждебность;

в) прямые негативные чувства, направленные про­тив родителей, сиблингов, других людей или выражае­мые в особых регрессивных формах; (сиблинги — братья и/или сестры. В англ. яз. обозначаются од­ним словом. (Прим. ред.)

г) амбивалентные чувства, позитивные или негатив­ные, к родителям, сиблингам и другим людям;

д) ясные, четкие, выделенные обычно реалистические позитивные и негативные установки; при этом в игре до­минируют позитивные установки.

Как замечает Муштакас (Moustakas, 1955a), уста­новки у ребенка с нарушениями, будь то страх, тревога или другие негативные образования, — все они проходят эти стадии по мере развития процесса игровой терапии. Он подтверждает, что межличностные отношения поз­воляют ребенку выразить и исследовать эмоциональный процесс на различных уровнях и таким образом способ­ствуют его эмоциональному созреванию и росту.

В одном из наиболее полных исследований процесса игровой терапии Хендрикс (Hendricks, 1971) дает опи­сательный анализ процесса игровой терапии, центриро­ванной на клиенте. Она обнаружила, что ребенок на се­ансах:

1—4 проявляет любопытство, углубляется в исследова­тельскую, бессистемную и творческую игру, делает простые описательные и информационные замеча­ния, и выражает одновременно радость и тревогу;

5—8 продолжает исследовательскую, бессистемную, творческую игру, возрастает общая агрессивная направленность игры, по-прежнему выражаются ра­дость и тревога; очевидны спонтанные реакции;

9—12 исследовательская, бессистемная и агрессивная игра уменьшается, увеличивается игра, направ­ленная на установление отношений, творчество и радость доминируют, вербальное взаимодействие с терапевтом возрастает и выдается больше ин­формации о семье и себе самом;

13—16 преобладают творческие игры и игры, направ­ленные на установление отношений, доля агрес­сивных игр уменьшается, возрастают случаи вы­ражения счастья, волнения, отвращения, недо­верчивости;

17—20 преобладает разыгрывание сценок и ролевая иг­ра, агрессивные высказывания продолжаются, усиливается построение отношений с терапевтом, доминирующей эмоцией становится радость; ре­бенок продолжает сообщать сведения о себе и о семье;

21—24 преобладают игры, направленные на построение отношений, а также драматические и ролевые иг­ры, возрастает число игр с изображением не­счастных случаев.

Второе крупное исследование процесса игровой те­рапии провела Уйти (Wiithee, 1975). Она обнаружила, что во время первых трех сеансов дети чаще всего про­веряют, как терапевт относится к их действиям, демон­стрируют высокий уровень тревожности и осуществля­ют вербальную, невербальную и поисковую игровую де­ятельность. С четвертого по шестой сеанс любопытство и исследовательская активность снижаются, в то же вре­мя агрессивная игра, голосовые эффекты достигают пика. С седьмого по девятый сеанс агрессивная игра поч­ти исчезает, а творческая игра, выражение радости и вербальная информация о доме, школе и других сторо­нах своей жизни достигают кульминации. С десятого по двенадцатый сеанс максимального развития достигают игры по установлению отношений, и бессюжетная игра почти прекращается. С тринадцатого по пятнадцатый сеанс бессюжетная игра и невербальное выражение гне­ва достигают максимума, тревожность по сравнению с предыдущими сеансами вырастает, учащаются попытки управлять терапевтом, увеличивается число вербальных взаимодействий.

Были также обнаружены различия между мальчиками и девочками. У мальчиков чаще встречались выражения гнева, агрессивные высказыва­ния, агрессивные игры и звуковые эффекты. У девочек чаще наблюдаются творческие игры и игры, отражаю­щие отношения между людьми, а также проявления ра­дости, тревоги, вербальной проверки реакции терапевта и вербализация позитивных и негативных размышлений. Эти исследования свидетельствуют о том, что в про­цессе детской игры можно различить четкие модели ус­тановления терапевтических отношений в игровой ком­нате. По мере развития психотерапевтических отноше­ний дети начинают выражать чувства более непосред­ственно и реалистично, тщательнее сосредотачиваются на них и более точно их определяют. Сначала дети погружаются в исследовательскую, бессюжетную, творческую игру. На втором этапе дети чаще играют в агрессивные игры и больше рассказывают о себе и о своей семье. На последних приемах важными становятся драматическая игра и установление отношений с терапевтом. Ребенок выражает тревогу, фрустрацию и раздражение.