В. В. Давыдов

ПСИХОЛОГИЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНИКА

В существующих работах и монографиях вы найдете, что ребенок младшего школьного возраста наглядно мыслит, найдете, каков у него объем внимания, как повышается наблюдательность. Вы найдете, что с первого по четвертый класс у ученика ряд психических свойств усиливается, увеличивается и развивается. Это, разумеется, верно. Но остается совершенно неизвестным, что же при этом изменилось, в какой фактуре. Кроме того, можно ли отличить изменения в восприятии от изменений во внимании, изменения в памяти от изменений в мышлении. Нам нужен целостный подход к характеристике младшего школьника. А где единица целостного подхода?

Здесь со всей определенностью встает вопрос о том, с каким типом деятельности приходит ребенок в школу и какой тип деятельности вы у него формируете за эти годы. Тип деятельности, внутри которого функционируют восприятие, внимание, память, мышление, воля, характер и все остальное и определяет целостную психологическую характеристику младшего школьника.

Ведущая деятельность в младшем школьном возрасте - это учебная деятельность. Но что такое учебная деятельность? Известный чехословацкий психолог Лингарт пишет о том, что учение - это есть приобретение опыта прошлого, который оказывает влияние на будущее поведение.

Такое определение пусто и бессодержательно, т. к. оно относится к любому учению. Учатся малыши, учатся дошкольники, школьники, юноши, старики, государственные мужи. Не существует учения вообще. Вопрос должен быть перевернут. Не что такое учение вообще и усвоение вообще, а какие существуют специфические, особенные, характерные виды усвоения и учения в разные периоды жизни и что им присуще по содержанию и по форме. И в младших, и в средних, и в старших классах увеличивается объем знаний, навыков или усложняются значения. Но по какой норме они усложняются? Какой тип усвоения реализует учебная деятельность?

В традиционных формах содержания и методики начального обучения специфически учебная деятельность отсутствует. В том содержании и методах начального обучения, которые у нас существуют до сих пор, способ и форма усвоения соответствуют тому, как и что мы усваиваем в повседневной житейской практике, т.е. в том типе деятельности, который я уже вам обрисовал, говоря о периодизации развития.

До последнего времени начальная школа была замкнутым концентром, выпускающим ребенка в жизнь. Такое начальное обучение должно и вынуждено было давать детям лишь элементарную грамотность, простейшие навыки письма, счета и чтения и расширять непосредственные жизненные представления.

Содержание, которое давалось в такой школе, не выходило за рамки того, что известно просто грамотному человеку и что, конечно, не требует никакого учителя. Можно быть преподавателем начальных классов, закончив десятилетку. И действительно, назначают же учителями в селе десятиклассников.

Это результат многих обстоятельств. Практика говорит о следующем. Все содержание традиционного начального обучения носит эмпирико-житейский, прагматический характер. В книге С.Ф.Жуйкова о формировании грамматических понятий у младших школьников говорится о том, что все усвоение грамматики в начальной школе происходит не грамматическим способом. Это утверждение автор полностью доказывает.

Если перевести на язык логико-психологический, то это звучит следующим образом: все, что дается для освоения по грамматике, есть практически житейские сведения о словах и предложениях. Это то, что не требует никакого научного грамматического подхода. Я могу с полной ответственностью сказать, что то же происходит и в арифметике. Математика в начальных классах изучается не математическим способом. Детям дают некоторые сведения о числах, о действиях, не вскрывая их подлинно математической природы, не вскрывая их математического содержания. С какими целями? Чисто прагматическими. Для того, чтобы научить ребенка считать, чтобы его не обманули в магазине, автобусе. При этом исходят из предпосылки, что математике будут учить позже, с четвертого класса. Происходит своеобразный " обман". Дети приходят в школу, желают учиться, уважают учителя, а перед школьником выступает Мария Ивановна как носитель обычной грамоты и житейского опыта. Она проводит громадную работу, и нет никаких оснований ее упрекнуть в чем-то, - это подвижническая деятельность. Но дети пришли учиться, а мы расширяем их кругозор. Они пришли, чтобы найти что-то новое, поднять мышление на более высокий уровень, а у них культивируют тот тип мышления, который уже сложился до школы, т.е. классифицирующее- рассудочное-эмпирическое мышление. Раньше, лет 30 тому назад, дети не чувствовали здесь проблемы. Освоив премудрость начальной школы, они шли в ФЗУ. Если не освоили, то все же - не беда, в жизни разберутся. А если освоил хорошо, то пустят в пятый класс. А теперь детки почувствовали здесь что-то неладное. Приходят они в пятый класс, и их явочным порядком начинают как бы толкать в науку. Они привыкли к рассудочно-эмпирическому обобщению, не совместимому по принципу с тем, чему учит наука о вещах. Они не вооружены для этого. Мало того, ученика приучили к совершенно иной вещи: интересоваться только тем, что имеет личный практический смысл для него, а познавательных интересов не сформировали. Это очень серьезное положение. В результате ученика не интересует то, что не относится к его личной жизни. Его не может интересовать какая-то биология, химия, физика, какой-либо образ Татьяны. Резко смещаются мотивы учения.

Следует иметь в виду и другое. Реализовали ли мы подлинные возможности младшего школьника, если дали ему прагматическое содержание на рассудочно-эмпирическом уровне? А между тем эти возможности можно реализовать, но лишь при одном условии.

Надо с первых дней пребывания в школе формировать у ребенка учебную деятельность. Это значит, что надо дать ему серьезные подлинно научные понятия. Надо показать, что учиться в школе - это значит не просто усваивать знания, а выяснить их происхождение. Надо усваивать знания по их внутренней логике, а не с точки зрения их применения в личных практических целях. Одним словом, формировать учебную деятельность - это значит показать всеобщий способ ориентации человека в математике, в языке, в природоведении, в пении и даже в физкультуре. Я подчеркиваю - всеобщий, а не житейский правильный, нормативно хороший.

Учебная деятельность - это усвоение собственно теоретических научных понятий. Представьте себе, что вы сформировали учебную деятельность у младших школьников. Тогда на выходе вы получаете, во-первых, познавательные интересы. Ребенок будет интересоваться математикой как математикой. Панов, известный лингвист, написал интересную книгу по орфографии: " А все-таки она хорошая". Он доказывает, что орфографией интересно заниматься. Но ему приходится это доказывать. Если же вы сформировали учебную деятельность и грамматические формы анализа в младших классах, то в 5-м классе вы не зададите ребенку вопроса - интересна грамматика или неинтересна.

Во-вторых, вы получите высокую произвольность процессов внимания и памяти. Развитая учебная деятельность резко интенсифицирует произвольность внимания и памяти в 1 и 2 классе.

В наших экспериментальных школах проводится сложнейшая работа. Дети сами придумывают контрольные упражнения, с помощью которых, по их мнению, можно проверить то знание, которое они перед этим усвоили. Это одна из форм учебной работы, воспитывающая самоконтроль. Эта форма учебной работы - основная предпосылка формирования умения нечто доказывать. Доказывать - это значит выяснить предпосылки какого-либо утверждения в тех ситуациях, которые с неизбежностью требуют именно таких аргументов, и связи этих аргументов с таким-то следствием. Способность рассуждать в начальных классах формируется при такой организации учебной деятельности, когда дети сами должны строить упражнения, в которых, по их мнению, проверяются их знания.

Развитая учебная деятельность в младших классах создает основу рассуждения, теоретическое отношение к вещам и познавательный интерес. Тот, кто сумеет сформировать у младшего школьника развитую учебную деятельность, сформирует бескорыстное отношение к знанию. Ученик не будет видеть в знании то, что дает ему преимущество по сравнению с другими, за что получают лучшие отметки. Он будет испытывать наслаждение от самого процесса анализа вещей и их происхождения.

Можно ли такой бескорыстный интерес к самому знанию сформировать на житейско-прагматическом материале? Конечно, нет. Такое бескорыстное отношение к знанию можно построить только на основе теоретических понятий данной науки.

В связи с этим, естественно, возникает острый и трудный вопрос: возможно ли дать младшему школьнику настоящую науку, если он обладает лишь конкретными представлениями? Возможно ли заинтересовать его бескорыстностью науки, если маленький ребенок интересуется только тем, что можно понюхать и пощупать?

Я думаю, что здесь, как и во всяком другом споре, есть только один решающий аргумент. Только исследование показывает, что может и чего не может ребенок и при каких условиях может.

Сейчас возрастная психология находится на новом этапе. Вся предыдущая возрастная психология, в частности, психология младшего школьника, была констатирующей и описательной, она фиксировала то, что есть, и фиксировала умело, правильно. Но так как она не вставала на критическую позицию к себе, она не задавала себе вопрос: единственно ли это возможный вариант развития. Поэтому она не могла встать на позицию формирующего, активного эксперимента.

За последнее 10-летие в советской психологии в работах Костюка (Киев), Хачапуридзе (Тбилиси), Занкова (Москва), в некоторых работах Эльконина вопрос был поставлен так: нас в принципе не удовлетворяет психическое развитие, которое реализуется в условиях традиционного начального обучения и воспитания, надо искать другие нормы, формы учреждений, где можно было бы иначе строить процесс обучения и воспитания, искать другие критерии психического развития. Мы встали на позиции активного - формирующего эксперимента.

Все то, что написано ныне в учебниках по возрастной психологии про младшего школьника - хорошо, верно. Это надо знать, и учителю особенно. Но при одном условии - при сложившейся, исторически сформировавшейся и упрочившейся на нынешний день системе содержания и методов обучения. Нельзя абсолютизировать эти характеристики. Возможны и другие системы обучения, в которых эта характеристика будет совершенно иной. Поэтому при чтении лекций необходимо осторожно разъяснять, что есть исследования, в которых делаются попытки строить другие характеристики с позиций школы будущего. Достигается это при помощи формирующего эксперимента, т. е. статистически значимый (это значит, что его ареалом является минимум - школа). Во-вторых, это есть длительный, пролонгированный эксперимент. В-третьих, это есть эксперимент не ради эксперимента, а ради реализации той или иной общетеоретической концепции в области возрастной, детской или педагогической психологии. В-четвертых, это эксперимент комплексный, требующий совместных усилий педагогов-теоретиков, дидактов, логиков, психологов, методистов и врачей-гигиенистов. И потому это есть эксперимент, протекающий в особых учреждениях, где все это можно организовать.

В конце 50-х годов многие руководящие деятели нашего народного просвещения почувствовали необходимость в проведении таких экспериментов, и была создана сеть учреждений при разных лабораториях.

Но какую характеристику младшего школьника мы имеем в настоящее время? Есть достаточное количество фактов, позволяющих с надеждой полагать, что с первого класса у ребенка можно формировать полноценную учебную деятельность, как деятельность по усвоению системы собственно научно-теоретических понятий. То обстоятельство, что младший школьник в первом классе или ребенок, приходящий в первый класс, имеет лишь конкретно-образное наглядное мышление, не является принципиальным препятствием для того, чтобы в полноценных условиях формирования учебной деятельности у него уже во 2 - 3 классе возникали приемы отвлеченного, абстрактного мышления. Нагляднообразное и отвлеченное мышление - не антитезы друг другу. Наглядность и образность не есть нечто противоречащее абстрактности или отвлеченности. Теоретическому противоречит лишь рассудочно-эмпирическое мышление. Но теоретическое, абстрактное мышление с логической точки зрения может совершаться в наглядно-действенной форме. Нельзя путать логические характеристики типов мышления и психологические.

Как известно, Л.С.Выготский, а затем и С.Л.Рубинштейн показали, что теоретическое мышление может опираться на наглядную основу.

Когда мы говорим о рассудочно-эмпирическом мышлении - это не значит, что только оно имеет чувственно-наглядную основу. Мышление вообще не может совершаться без наглядной основы. Но в рассудочно-эмпирическом мышлении наглядная основа сводится лишь к тому, что можно сравнивать. Теоретическое мышление имеет такую наглядную основу, которая позволяет человеку преобразовывать и анализировать предметы. Приведу пример. Понятие числа вводится и в старых и в так называемых новых программах на чувственно-рассудочной эмпирической основе. Детям путем сравнения компонентом чувственного многообразия вещей сообщают идею о том, что число есть характеристика некоторой совокупности отдельных вещей. Это и есть рассудочная основа. При таком подходе к числу ребенок не понимает его происхождения. Он не может от одной системы измерения перейти к другой. Это является принципиальным логическим дефектом всего курса математики в школе, как утверждает академик Колмогоров.

Нужно вводить теоретическое понятие числа. Число - очень сложная абстракция. Если вы хотите маленькому ребенку семи лет дать теоретическое понятие числа, вам нельзя начинать с числа. Нужно начинать не с числа, а с общих отношений величин и фиксации этих отношений в буквенно-алгебраической форме. Нужно начинать с первых дней учебы в школе с алгебры. Но отношения величин предлагаются ребенку на чувственном материале.

Во втором полугодии ребенку раскрывается тоже на чувственной основе то обстоятельство, что определить отношения между величинами нельзя только при помощи разности. Математика требует кратного сравнения величин. Вы задаете всеобщую форму числа, т.е. научное понятие числа. При этом снова фиксируется буквенная форма записи отношения.

Мы сейчас работаем над программой, в которой с первого класса вводятся по существу алгебраические операции теории множеств, конечно, на чувственной основе научной грамматике можно научиться таким же образом. Мы ищем условия такого обучения. Хотя у ребенка в начальной школе превалирует наглядно-образное мышление, но это не главное. Беда в том, что сейчас превалирует наглядное мышление рассудочно-эмпирического типа.

Наша задача - путем соответствующего обучения сделать наглядно-образное мышление опорой научно-теоретического. В итоге вы получаете к концу 3-гo класса ребенка, понимающего логику теоретического развертывания предмета.

Важно дать ребенку не знания, а способ его приобретения. И перейдя в 5 класс, он приобретает интерес к духовно-теоретической деятельности, будет обладать соответствующей формой духовной деятельности.

Краткую характеристику психологических особенностей подлинного младшего школьника я сведу к следующему. Ведущий тип деятельности для младшего школьника - учебная деятельность как специфическая деятельность по усвоению теоретических понятий, итогом которой является приобретение познавательных интересов, способностей к духовной деятельности. Внутренне у ребенка на первых этапах формируется произвольность психических процессов и рефлексия, ибо он занимается все время арифметикой, математикой, русским языком и т. д. в плане изучения происхождения понятий. Вы выдвигаете важное требование: сделай, проверь, умей рефлексировать собственный способ работы.

Но если ребенок приобрел рефлексию, я смогу спокойно сказать: " Ты закончил третий класс, становись подростком. У тебя есть интерес к знаниям, ты не потеряешь интереса к учению, хотя будешь усиленно заниматься художественной самодеятельностью. Тебе мало потребуется времени для того, чтобы выучить урок. Потому что основы ты схватишь на уроке, а потом быстренько повторишь дома. А главное - я тебе дал рефлексию, анализ собственной деятельности. Теперь эта рефлексия понадобится для внимания к нравственной области".