Песни вопросов и ответов

1251–1254

{Из старинных собраний песен}

Поют о птицах

Тидори, плачущие возле берегов

Реки Сахо,

Скажите, почему.

Долину этих чистых вод любя,

Проноситесь вы над рекою вдаль?

Это только люди равнодушно

И небрежно говорят о ней.

Ведь долину чистых вод

Мы любим сильно,

Знак запрета вы не вешайте над ней!

Поют о рыбаках

О рыбаки из гавани Сига,

Что в Садзанами, славной стороне,

Вы не ныряйте

Без меня на дно!

Пусть даже волны в море не встают…

К большому кораблю

И весла льнут.

Мы без тебя на дно

Нырять не будем,

Пусть даже волны в море не встают!

1255–1266

Песни к случаю

Лунною травой цукигуса

Это платье крашу нынче я

И мечтаю для тебя, любимый мой,

Я окрасить платье

В яркие цвета!

Дымка вешняя покрыла поле,

С поля к дому

Путь прямой ведет,

Но чтоб встретиться с тобою, милый,

Я кружила без конца, пока пришла.

На краю идущей вдаль дороги

Лилия сверкнула из густой травы.

Оттого что ты,

Как тот цветок, мне улыбнулась,

Я могу ль назвать тебя своей женой?

Когда слышишь и знаешь,

Что слова утешенья,

Тебе говорят просто так,

Чтоб молчанье прервать, —

О, как горько бывает в такие минуты!

Любимая,

Что в майский день в горах

Цветы унохана в руках держала…

О, только бы коснуться ее рук,

Пусть облетят цветы, жалеть не стану!

Платья пестрые,

Что не ко времени сейчас,

Хочется мне на себя надеть,

Хоть в долине хаги, в стороне Сима

Не настало время расцвести цветам.

О горная тропа,

Где он ходил бывало

В селенье к милой, страж окрестных гор…

Какой заброшенной теперь тропа вдруг стала,

Как видно, он забыл любимое село!

Ты, что цепи горные прошел,

Где камелии прекрасные цветут

На зеленых склонах распростертых гор,

И оленей поджидаешь, — как же ты

Бережешь, наверно, милую жену!

В алый час, на рассвете,

Ночные вороны кричали,

А на горной вершине,

На верхушках деревьев,

До сих пор тишина и покой…

Я на западный базар в столице

Поутру отправился один

И, не осмотревшись,

Шелк купил.

Ох и поплатился я за это!

Дыры на холщовых платьях стражей,

Что служить уходят

Этот год…

Кто за ними там теперь присмотрит

И починит, и зашьет?

На корабле большом в бушующее море

Я вышел

И в отчаянье плыву.

О милое дитя, которое люблю,

Мне твой лишь взор спасенья знаком служит!

Раздумье у развалин

Руины столицы, по которой когда-то

Ходили не раз

Сто почтенных вельмож!

Если б с дальнего моря

Не нахлынули волны,

Быть может, еще уцелела б она!

1268–1269

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

Руки дев любимых служат изголовьем

На горе Макимукуяма…

Та гора вечна.

А тот, кто нас покинул,

Не обнимет больше никогда!

Как пена на волнах прозрачных рек,

Что с грохотом бегут по склону гор

Макимукуяма, —

Таков и человек, что в мире здесь живет,

Таков и я!

Высказываются мысли по поводу разных вещей

{Из старинных собраний песен}

Среди гор Хацусэ,

Скрытых ото всех,

Светлая луна, что в небесах сияет,

Уменьшаясь, вырастает вновь, —

Человек же вечности не знает!

В странствии

{Из сборника Какиномото Хитомаро}

Ах, к дому дальнему,

Где милая живет,

Что виден лишь в колодце облаков,

Давай скорее станем добираться,

Шагай же, вороной мой конь!

СЭДОКА

1272–1294

{Двадцать три песни из сборника Какиномото Хитомаро }

Лезвие меча в ножны вложено…

Вот Вложено-поля, и. на тех полях, на “Ирину”,

Милая моя, что рвет кудзу-траву,

Подвязав тесемкой рукава,

Верно, чтоб одеть меня,

Обрезает стебли собранной травы!

В Суминоэ хаги есть.

Цветом хаги красят здесь

Платья в пестрые цвета.

Пригласив китайских швей

С птичьим щебетом речей,

Платье сшила для тебя!

В Суминоэ,

В Идэми на берегу,

Не срезайте вы зеленую траву,

Чтоб видеть мне,

Как девы там идут,

Намочив подолы красные в росе!

— В Суминоэ

Жнец, что жнешь поля,

Разве нету у тебя раба? —

— Раб-то есть, но это ни к чему, —

Поле собственное

Я для милой жну!

Там, у берега, где пруд,

Не срезайте вы бамбук

Под деревьями цуки.

Ах, хотя бы на него

В память друга моего

Буду я глядеть с тоски!

У принцессы, что живет на небесах,

У принцессы на святых полях

Не коси, смотри, зеленую траву!

Черных раковин черней

К черным волосам твоим

Скверна всякая прильнет!

В пору летнюю в тени,

В спаленке своей, внутри,

Милая, что шьешь теперь наряд,

Для него подкладку мастеря,

Если шьешь ты платье для меня,

Больше шей, чем шила год назад!

Ясеневый лук — лук Адзуса натянут…

В стороне Натянут, или Хикицу,

Есть зеленая не-говори-трава.

И пока цвести придет ее пора,

Будем вместе мы с любимой иль не будем,

Никому не говори, трава!

Дни работ указывает храм…

По дороге, в храм святой идя,

Только платье разорвала я!

Словно яшмы порванная нить,

Думы все в смятенье у меня,

Лучше бы уж дома оставалась я!

Ту одежду, что я соткала,

Силу рук молодых не щадя,

Для тебя, мой любимый,

Мне какими цветами

С приходом весны

Окрасить на память тебе?

Лестница ведет в амбар — кура…

На горе Курахасияма

Встанут тучи белые сейчас.

Только их я видеть захочу,

Только думу я задумаю свою,

Встанут тучи белые сейчас!

Лестница ведет в амбар — кура…

На реке Курахасигава

Где ж из камешков мосток,

Тот, где в юные года

Проходили мы с тобой?

Где ж из камешков мосток?

Лестница ведет в амбар — кура…

Близ реки Курахасигава

Есть камыш—сидзусугэ.

Срезал я,

А шляпу-то не сплел…

Есть речной камыш — сидзусугэ…

Даже в день весны

На поле стоишь усталый ты,

Милый, жаль тебя!

Нету у тебя жены,

Нежной, как весенняя трава,

На поле стоишь усталый ты.

Здесь, в Ямасиро,

У храма у Кусэ,

Ты не рви зеленую траву!

В лучший час расцвета своего

Пусть сверкает красотой она,

Ты не рви зеленую траву!

Хороши из зелени венки…

На равнине дальней Ёсами

Как хотел бы встретить я людей.

Рассказал бы им рассказы я

О стране далекой Оми, где я был,

Где со скал бежит прозрачная струя…

В гавани для кораблей

Все верхушки камышей

Кто сегодня поломал? —

Чтоб смотреть, как милый мой

Машет, машет рукавом,

Камыши сломала я!

Кличешь ты теперь собак,

Скачущих через плетень,

И охотой занят, друг,

Где заросших гор простор.

Средь лазоревых тех гор,

Отдых дай коню, мой друг!

Там, на дне, глубоко под водой,

Жемчуг-водоросли в глубине,

Там растет не-говори-трава.

С милою моей вдвоем

Мы пришли сюда тайком от всех,

Никому не говори, трава!

Дети, вы, что косите траву

На холме зеленом около меня,

Не годится там ее срезать.

Пусть останется нескошенной она, —

Ведь сюда придет любимый мой ко мне,

Накормлю травой его коня.

Возле бухты

В небольших лесах

Разве звери ловятся легко?

Засучив

Рукав свой белотканый,

Поджидает зверя милый мой!

Падает на землю град…

В Оми, дальней стороне, —

Ива у реки Адо.

Нож ту иву не берет,

Срежут — вновь она растет,

Ива у реки Адо.

К солнцу, что восходит поутру,

Обращается народ с мольбой…

На горе Мольбы — Мукаинояма

Видно, как взошла теперь луна.

Те, кто жен имеют в дальней стороне,

Верно, глядя на нее, тоскуют о жене.

Из-за гор Микаса голубых,

Что в долине Касуга видны,

Выплывает в небеса ладья луны.

У людей столицы

В чарках для вина

Отражается лучистая луна.