Возрастные периоды жизни человека

Периодизация возраста – это разграничение человечес­кой жизни на отдельные этапы по биологическим, отчасти социальным и экономическим характеристикам. Число «ста­дий» развития человека после его рождения может варьиро­вать от трех до 24-х. Наиболее простая и универсальная клас­сификация включает три основных периода: детство, зре­лость и старость. Древнегреческий философ и математик Пифагор (IV в. до н.э.) различал четыре периода в жизни человека, соответствующие четырем временам года: становле­ние – «весна» (0-20 лет); молодость – «лето» (20-40 лет); расцвет сил – «осень» (40-60 лет); увядание – «зима» (60-80 лет).

В нашей стране принята следующая схема возрастной пе­риодизации (таблица 1).

Таблица 1

Возрастные периоды жизни человека

Для этой схемы характерно некоторое повышение границы старческого возраста, что соответствует основной демографи­ческой тенденции XX столетия – увеличению средней про­должительности жизни.

Разумеется, установление границ периодов всегда условно: индивидуально и исторически они могут смещаться в ту или иную сторону. Особенно это относится к периоду старения, когда бывает достаточно сложно разграничить старческий воз­раст с пожилым, с одной стороны, и долгожительским – с другой.

В то же время существует мнение, что «нисходящий» период жизни человека начинается уже в 30-35 лет, когда осуществ­ляется переход от молодости к зрелости, а ощутимые измене­ния обычно наблюдаются после 45 лет. Возраст 45-59 лет, не­посредственно предшествующий пенсионному, предлагается даже выделить как «средний» по физиологическим и соци­альным особенностям.

Следующий за ним период собственно пожилого возраста также может характеризоваться еще значительной активнос­тью и сохранением профессиональной работоспособности, тогда как конечный этап жизненного цикла – физиологическая старость – начинается с 75 лет. Долгожители (после 90 лет) могут уже рассматриваться как модель поздней физиологи­ческой старости.

Своеобразна возрастная периодизация аб­хазов – этноса с высоким процентом долгожителей. Ее называют «категориальной», а не хронологической. Для каждой категории описаны свои социальные роли, но сами возрастные пороги четко не фиксированы. Например, катего­рия молодого человека – от 18 лет до женитьбы, или девуш­ки от 15-17 лет до замужества. Вместе с тем, предполагается связь долгожительства с высо­ким социальным положением в обществе и семье. Существо­вание совета старейшин, куда обычно входили главы семейств, также способствовало развитию культа предков и почитанию «живых предков». Тем самым создавался бытовой, мораль­ный и психологический климат, помогавший самоутвержде­нию старейшин. Старейшины (обычно люди старше 50-60 лет) руководили всей хозяйственной, общественной и идеоло­гической жизнью групп.

Своеобразная черта уклада – «социальная импликация» («подразумевание») долголетия влиятельного и ценного чле­на группы. Это сформировавшееся в абхазском этносе поня­тие «настоящего старика», которое в дальнейшем могло быть уже достаточно не зависимо от реального биологического дол­голетия. Получалось некое «социальное долголетие» – возве­дение в статус долгожителя – глубокого старика – людей, еще далеко не достигших этого возраста. Этнологи считают «социальное долголетие» самостоятельным этнокультурным феноменом, который в своей дальнейшей эволюции подчиня­ется социальным закономерностям. В целом перечисленные выше особенности уклада содействовали престижу старости и активному долголетию. В истории народа это был интуитивно найденный путь к продлению человеческой жизни.

3.2. Основные медико-биологические концепции старения организма чело­века

Старение человека – универсальный и закономерный биопсихологический процесс, характеризующийся постепенностью, разновременностью и неуклонным прогрессированием, и затрагивающий в той или иной степени все уровни биологической организации. Старение ведет к снижению жизнеспособности человека и в конечном итоге определяет продолжительность его жизни.

Проявления старческой инволюции, характерные для некоторых органов, отмечаются уже на третьем десятилетии жизни. Атрофия тимуса (вилочковой железы) начинается в подростковом возрасте, а к 30 годам эта железа может вообще не определяться. Яичники подвергаются инволюции к 50 годам или даже позднее. В центральной нервной системе старение разных ее отделов происходит в различные сроки. В ходе старения возрастные изменения могут протекать с разной скоростью. Например, возрастные изменения скелета развиваются раньше, но прогрессируют медленно, тогда как в нервной системе изменения возникают намного позже, но протекают гораздо быстрее.

Характерная особенность периода старения – развитие приспособительных механизмов, которые как бы притормаживают, замедляют угасание жизненных функций. Это так называемый процесс «витаукта» (от лат. vita – жизнь, auctum – увеличивать). Так, при гибели одних клеток, другие берут на себя их функцию.

Для старения человека характерно большое индивидуальное разнообразие в темпах и интенсивности его проявлений.

В современной геронтологии для оценки процессов старения выделяют следующие понятия:

– гетерохронность – различие во времени наступления старения от­дельных клеток, тканей, органов и систем;

– гетерокинетичность – старение с различной скоростью;

– гетерокатефтенность – разнонаправленность возрастных изме­нений, при которой идет подавление одних процессов и активизация других.

Таким образом, старение является длительным, неравномерным процессом, определяющим время и характер наступления старости – заключительного этапа жизни.

Исследования биологии и медицины позволили ответить преимущественно на два вопроса – когда и как начинается старение. Наиболее сложно оказалось объяс­нить, почему оно происходит, раскрыть причины и механиз­мы этого явления.

В процессах старения на возрастные изменения органов и тканей наслаиваются и те, что вызваны внешними воздей­ствиями. Обусловленные старением изменения – это физио­логические процессы, которые, по мнению многих ученых, первично не являются заболеваниями, но все же приводят к ограничению функциональных возможностей организма и снижению его устойчивости к различным вредным влияни­ям.

Несмотря на большой интерес ученых самых разных специ­альностей и широких кругов научной общественности к про­блеме старения, мы до сих пор не знаем в точности, что его вызывает. Нет пока единой универсальной и завершенной те­ории старения. Есть многочисленные гипотезы, нередко час­тично совпадающие друг с другом или рассматривающие раз­ные звенья одних и тех же процессов. В целом эти гипотезы затрагивают все уровни – от молекулярного до систем регу­ляции целостного организма, так как при всей важности и первичной значимости молекулярно-генетических изменений только ими было бы трудно объяснить все многообразие про­явлений в общей картине старения человека. На каждом но­вом уровне биологической организации возникают свои каче­ственно новые механизмы, ведущие к старению.

По сути, основной вопрос о природе старения был поставлен еще знаменитым философом древности Аристотелем (384-322 до н. э.): является ли старение естественным про­цессом или болезнью? Как известно, древнегреческий ученый ответил на него так: «Болезнь есть преждевременно приобре­тенная старость. Старость – естественная болезнь». Это опре­деление не потеряло своего значения и в наше время. Хотя ныне представляется неоспоримым, что старение – это естественный процесс, несомненно и то, что у высших позвоночных и особен­но у человека характерной формой старения является возрас­тание числа патологических изменений, проявляющихся раз­личной симптоматикой и вызывающих разнообразные жалобы. Эту специфическую особенность периода увядания весьма ла­конично, но точно выразил древнеримский врач Гален, пи­савший, что здоровье в старости качественно отличается от здо­ровья в любом другом возрасте, представляя нечто среднее меж­ду здоровьем и болезнью. Высказывание античного медика под­тверждают результаты современных исследований долгожите­лей, чей возраст превысил 100 лет.

К числу наиболее ранних гипотез относится представление о старении, как прогрессивном истощении заданной жизнен­ной силы, – например, восходящие к Аристотелю и Гиппок­рату теории «изнашивания» организма и «растраты» жизнен­ной энергии и силы, прослеживающиеся вплоть до 50-х годов XX века и даже позднее.

Молекулярно-генетические гипотезы. Наибольшее внима­ние обычно привлекают молекулярно-генетические гипотезы, объясняющие процесс старения первичными изменениями генетического аппарата клетки. Большую их часть можно подразделить на два основных варианта. В первом случае возрастные изменения генетического аппарата клеток рассматри­ваются как наследственно запрограммированные, во втором – как случайные. Таким образом, старение может являться зап­рограммированным закономерным процессом, логическим следствием роста и созревания, либо результатом накопления случайных ошибок в системе хранения и передачи генетичес­кой информации.

Если придерживаться первого мнения, то старение по сути становится продолжением развития, в течение которого в оп­ределенной, закрепленной в эволюции последовательности включаются и выключаются различные участки генома. Тог­да при «растягивании» программы развития замедляется ра­бота «биологических часов», задающих темп программе ста­рения. Например, в опытах с ограничением питания в моло­дом возрасте (животные с «продленной жизнью») происходит замедление роста, а, следовательно, и старения, хотя меха­низм далеко не так прост. Предполагается, что замедление роста и отодвигание полового созревания и достижения окон­чательных размеров тела приводит к увеличению продолжи­тельности жизни. То есть, старение, как и другие этапы онто­генеза, контролируется генами.

Гено-регуляторная гипотеза. Согласно этой гипотезе первичные изменения происхо­дят в регуляторных генах – наиболее активных и наименее защищенных структурах ДНК. Предполагается, что эти гены могут определять темп и последовательность включения и выключения тех структурных генов, от которых зависят возрастные изменения в структуре и функции клеток. Пря­мых доказательств возрастных изменений ДНК немного. В последнее время высказывалось предположение о связи ста­рения с участками ДНК, некоторые из которых сокращаются в размерах при старении. Сообщалось и об открытии особого хромосомного фермента, препятствующего старению ДНК и способного омолаживать клетки человека (В. Райт и сотруд­ники).

Гипотеза ошибок была впервые предложена Л. Оргелем (1963). Она основывается на предположении, что основной причиной старения является накопление с возрастом генети­ческих повреждений в результате мутаций, которые могут быть как случайными (спонтанными), так и вызванными различ­ными повреждающими факторами (ионизирующая радиация, стрессы, ультрафиолетовые лучи, вирусы, накопление в орга­низме побочных продуктов химических реакций и другие). Таким образом, гены могут просто терять способность правильно регулировать те или иные процессы в связи с накоплением повреждений ДНК.

Особое значение придается так называемым «свободным радикалам» – высокоактивным химическим частицам. С воз­растом они накапливаются в тканях и в силу своей активнос­ти могут в конечном итоге ухудшать работу клеток и повреж­дать ДНК. В экспериментах Н.М. Эммануэля (1972) достиг­нуто продление жизни лабораторных животных при введении веществ, связывающих свободные радикалы, прежде всего так называемых антиоксидантов (метионин, витамин Е и другие). Этот результат рассматривается как косвенное свидетельство в пользу свободнорадикальной гипотезы.

В то же время существует специальная система репарации (то есть, восстановления, от лат. reparatio), обеспечивающая относительную прочность структуры ДНК и надежность в си­стеме передачи наследственной информации. В опытах на нескольких видах животных показана связь между активнос­тью систем репарации ДНК и продолжительностью жизни. Предполагается ее возрастное ослабление при старении. Роль репарации отчетливо выступает во многих случаях преждев­ременного старения и резкого укорочения длительности жиз­ни. Это относится, прежде всего, к наследственным болезням репарации (прогерии, синдром Тернера, некоторые формы болезни Дауна и другие). В то же время имеются новые дан­ные о многочисленных репарациях ДНК, которые использу­ются как аргумент против гипотез ошибок. В статье под на­званием «Наука отрицает старость» французский исследова­тель Р. Россьон (1995) полагает, что в свете этих фактов тео­рия накопления ошибок в нуклеотидных последовательно­стях требует пересмотра. Все же репарация, видимо, не при­водит к 100% исправлению повреждений.

Обобщая об­зор некоторых молекулярно-генетических гипотез старения, делаем вывод, что вряд ли позиции «запрограммированных» и «незапрограммированных» воздействий на генетический аппарат можно жестко противопоставлять друг другу. В про­цессе старения происходит взаимодействие генетических и экологических факторов, то есть, образ жизни, экология могут повлиять на темп старения. Иными словами, представление о старении как следствии развития и дифференциации, неизбежный итог хода биологи­ческих часов, определяющих программу биологического разви­тия, отнюдь не исключает влияния разнообразных случайных молекулярных повреждений, которые могут порождать даль­нейшие ошибки.

Нейроэндокринные гипотезы. Нейроэндокринная система человека является основным регулятором его жизненных функций. Поэтому с самого начала в геронтологии активно разрабатывались гипотезы, связывающие ведущие меха­низмы старения на уровне организма с первичными сдвигами в нейроэндокринной системе, которые могут привести к вторичным изменениям в тканях. При этом, более ранним представлениям о первичном значении изменений деятельности той или иной конк­ретной железы (гипофиза, щитовидной или, особенно, половых желез и т. д.) приходят на смену взгляды, согласно которым при старении изменяется функция не одной какой-либо железы, а вся нейроэндокринная ситуация организма.

Довольно широкую известность получили гипотезы, связы­вающие старение с первичными изменениями в гипоталамусе. Гипоталамус – отдел промежуточного мозга, генератор биоло­гических ритмов организма, играющий ведущую роль в регуля­ции деятельности желез внутренней секреции, которая осуще­ствляется через центральную эндокринную железу – гипофиз.

Согласно гипотезе «гипоталамических часов» (Дильман, 1976), старость рассматривается как нарушение внут­ренней среды организма, связанное с нарастанием активнос­ти гипоталамуса. В итоге в пожилом возрасте резко увеличи­вается секреция гипоталамических гормонов (либеринов) и ряда гормонов гипофиза (гонадотропинов, соматотропина), а также инсулина. Но наряду со стимуляцией одних структур гипоталамуса, другие при старении снижают свою активность, что приводит к «разрегулированию» многих сторон обмена и функции организма.

Опыт создания общебиологической комплексной теории ста­рения целостного организма отражен в адаптационно-регуляторной гипотезе (Фролькис, 1975). Она опирается на общее представление об изменениях саморегуляции организма на разных уровнях его организации как причинах старения. Следствием этих процессов являются сдвиги в адаптивных воз­можностях. Благодаря неравномерному характеру этих возра­стных изменений, приспособительные механизмы развивают­ся на разных уровнях жизнедеятельности, начиная с регуляторных генов. Ведущее значение в механизмах старения целос­тного организма придается изменениям нейрогуморальной ре­гуляции, затрагивающим и сферу психики, эмоций, мышечную работоспособность, реакции в системах кровообращения, дыха­ния и т. д. Вместе с гено-регуляторной концепцией, эти положения и составляют основу адаптационно-регуляторной теории, рассматривающей старение как сложный, внутрен­не противоречивый процесс. В. В. Фролькис (1995) считает, что болезни старости также зависят от изменения активности оп­ределенных генов. Следовательно, можно предположить связь возрастной патологии с гено-регуляторными механизмами ста­рения.

Наряду с возрастной инволюцией, угасанием, нарушения­ми обменно-гормонального статуса и ряда функций, этот пе­риод характеризуется также возникновением важных адап­тивных механизмов. Так, например, при падении секреции гормонов щитовидной железы повышается чувствительность к ним соответствующих тканей («мишеней»).

К молекулярно-генетическим и нейроэндокринным гипо­тезам непосредственно примыкают и иммунные гипотезы ста­рения.

Иммунная система тесно связана с адаптацией, приспособ­лением организма к стрессу, вызываемому изменениями ок­ружающей среды. Здоровая иммунная система защищает орга­низм от вторжения вирусов, бактерий, грибков и многих дру­гих чужеродных субстанций. При старении ее функция сни­жена, она теряет свою эффективность в выполнении ряда специфических задач. С этим связано повышение восприимчивос­ти организма к ряду заболеваний, особенно к так называемым аутоиммунным болезням, в основе которых потеря способнос­ти организма отличать «свои» белки от «чужих». У пожилых людей процент различных аутоантител, вырабатывающихся против собственных белков, значительно повышен. В период от 40 до 80 лет он может увеличиться в 6-8 раз. Все это ведет к са­моразрушению и старению организма, его «иммунологическому разоружению». Критика этой гипотезы сводится к тому, что в этом случае речь идет не о первичных изменениях. Посколь­ку сама иммунная система очень сложна, а ее регуляция не вполне выяснена, попытки ее «омоложения» еще не вполне под­готовлены: «взбодрение» общей иммунной реакции может уси­лить аутоиммунные процессы.

Лимфоидная гипотеза. Новый вариант иммунной теории старения основывается на представлении о старении как воз­растном снижении интенсивности самообновления организма и утрате его сопротивляемости, на несомненной связи иммун­ной системы со старением и длительностью предстоящей жизни (Подколзин, Донцов, 1996). Предполагается, что причиной рано наступающего снижения иммунных функций является необходимость ограничения роста, при этом лимфоцитам при­писывается контроль над процессами деления самых различ­ных типов клеток, а следовательно, участие в ключевых ме­ханизмах реализации программы роста. Ослабление этой фун­кции лимфоцитов может предопределить и снижение потен­циальной способности клеток к делению в старости. Морфо­логическим субстратом старения, по мнению авторов гипоте­зы, является гипоталамус, оказывающий первичное регули­рующее влияние на иммунную систему.

В качестве аргумента приводятся, в частности, некоторые результаты пересадки регуляторных ядер гипоталамуса ста­рым животным, что позволило восстановить у них ряд част­ных функций (половую, иммунную и другие) и достичь неко­торых показателей общего омоложения.

В заключение можно отметить, что к настоящему времени собрано огромное количество фундаментальных данных о сущ­ности, особенностях и механизмах процессов старения на раз­ных уровнях биологической организации. Хотя предложено уже около 300 гипотез, действенная полноценная теория онтогенеза пока еще не создана. Несомненно, что она вберет в себя многое из того, что содержится в современных гипотезах. В лю­бом случае, очевидно, что поскольку старение человека определя­ется по крайней мере двумя группами факторов – генетически­ми и экологическими, – не существует какой-то единственной универсальной причины старения, но множество частично вза­имосвязанных и независимых механизмов как запрограммиро­ванных, так и случайных, которые и составляют комплексный феномен – старение.