Очищение храма. Снова придя в храм, Иисус, осуществляя Свою власть, изгоняет из него продающих и покупающих, которые превратили внешний двор

Снова придя в храм, Иисус, осуществляя Свою власть, изгоняет из него продающих и покупающих, которые превратили внешний двор, предназначенный для молитвы язычников, в торжище с продажей животных и голубей, признанных годными для жертвоприношения. Этот поступок и растущая популяр­ность Иисуса заставляют синедрион, распоряжающийся храмом, решиться погубить Его. То, что на следующее утро смоковница засохла, причем не как обычно, от опадения ли­ствы, а до самых корней, свидетельствует о силе проклятия Иисуса, сделанного всего лишь днем ранее, и о невозможно­сти для смоковницы когда-либо ожить. Иисус использует это удивительное событие для дальнейших, не менее удивля­ющих учеников, поучений — о силе веры и молитвы, и о не­обходимости прощать. Под «горой сей» подразумевается го­ра Елеонская, по которой они идут; а «море» — это Мертвое море, различимое вдали в ясный день. В древности люди счи­тали, что горы доходят внизу до самого основания земли.

Притча о злых виноградарях

Теперь Иисус побеждает в споре с членами синедриона, которые усомнились в Его власти очистить храм. Их испыта­ние состоит из двух вопросов. Иисус отвечает им единствен­ным вопросом, который ставит их перед такой трудной ди­леммой, что Иисус перехватывает инициативу и рассказыва­ет им обличительную притчу. См. Мк. 11: 27 — 12: 12. Под ви­ноградником подразумевается народ Израиля (ср. Ис. 5: 1-7), под хозяином виноградника — Бог, виноградари — это синедрион, а слуги — прежние пророки, сын хозяина — Иисус Христос, убийство сына — это грядущее убийство Иисуса, истребление виноградарей — Божий суд над синед­рионом (ср. Мк. 13: 1-2 и разрушение Иерусалима и храма в 70 г. по Р.Х.), передача виноградника в другие руки — пере­ход руководства от синедриона к Иисусу и Его ученикам, и отвергнутый строителями камень, который сделался гла­вою угла, символизирует прославление Христа после Вос­кресения.

Налоги

Состязание в мудрости продолжается. К удивлению неко­торых из фарисеев и иродиан, Иисус избегает ловушки, ко­торую они приготовили для Него; также Он демонстрирует невежество саддукеев, пытавшихся смутить Его запутан­ным вопросом. См. Мк. 12: 13-27. Для внутреннего обраще­ния в Палестине римляне чеканили медную монету без им­перской символики. Но подать кесарю, подушный налог, не­обходимо было платить римской серебряной монетой, кото­рая содержала изображение кесаря и надпись, сообщающую о его якобы божественном происхождении; однако закон Мо­исеев запрещает изображения людей (Исх. 20: 4-6; Вт. 5: 8-10), а единобожие являлось определяющей характеристи­кой иудаизма (ср. Вт. 6: 4). Поэтому здесь возникает дилем­ма: сказать, что уплата подати противоречит Божиему Зако­ну, — означало дать иродианам, поддерживающим римское владычество с марионеточной династией Ирода, повод обви­нить Иисуса в подстрекательстве к бунту. Сказать, что упла­та подати кесарю не расходится с Божиим законом, — озна­чало предоставить возможность фарисеям, пользующимся уважением у широких масс, свести на нет популярность Иисуса; ведь иудеи, естественно, возмущались из-за податей, и около 6 г. по Р. X. сбор податей вызвал открытый мя­теж, возглавленный Иудой Галилеянином (Деян. 5: 37). Утрата Иисусом популярности позволила бы синедриону взять Его под стражу, не опасаясь, что в народных массах из-за этого вспыхнут волнения. Обвинение в мятеже вы­звало бы преследование Его со стороны римских властей. В ответе Иисуса то, что относится к Богу, отделяется от то­го, что относится к кесарю. Тот факт, что царствование Божие еще не начало осуществляться в политическом аспек­те, сохраняет за кесарем право собирать подати. Вопрос Иисуса о том, какой монетой платится подать кесарю, сму­щает иудеев: достав ее, они выявят свое безмолвное при­знание власти кесаря — ведь общеизвестно, что власть правителя простирается до тех пределов, в которых имеет хождение его монета