Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Седьмой ключ. Колесница
Одно время о Дуне и Папиле ничего не было слышно заисключением того, что старший Калоперович тайком от женыпосылал им деньги на пропитание. Но скоро до госпожи Растиныдошла одна из страшных историй, связанных с Авксентием Папилой. После того как любовники были изгнаны из домаКалоперовича, Папила еще некоторое время продолжал помогать водной из карловацких церквей Верхнего города в Карловцах вестизаписи в книге рождений и смертей. Однако как-то раз егозастали за тем, что он против имен только что появившихся насвет детей записывал не только данные об их рождении, но ичисло, месяц и год будущей смерти. Несмотря на то что записиэти были стерты сразу после того, как стало известно об этихбесчинствах Папилы, повергнутые в ужас родители не могли забытьдаты, внесенные рукой Авксентия, где были обозначены годы, очень далекие от тысяча восьмисотого. Но этим дело не кончилось. После того как один ребенокумер от оспы и дату его смерти сравнили с недавно стертой, нотеперь восстановленной записью Папилы в одной из церковныхкниг, оказалось, что совпало все: день, месяц, год. Некоторыеродители пытались даже силой заставить показать им этиполустертые записи, чтобы узнать наперед судьбу своих детей.Наконец была проведена экспертиза на месте. Судебныйисполнитель доставил Папилу, которого к этому времени ужеперестали пускать в школу, для того, чтобы тот показал, что онделал с записями в книге регистрации рождений и смертей. Когдаразложенные перед ним книги открыли, Папила в мгновение окаотыскал запись о собственном рождении, вырвал перо из руксидевшего рядом дьякона, смочил его собственной слюной и вписалв книгу дату своей смерти. Вынужденные покинуть Карловци, Дуня и Папила отправилисьпо свету в поисках счастья. Папила завербовался в австрийскуюармию, и Дуня проводила его на войну с французами. При этом онас ужасом думала о том дне, который Папила записал напротивсвоего имени в церковной книге, о том дне, который тут же былстерт и который Папила никому не хотел открывать. Когда онаспросила его про этот день, он ответил: -- Убьешь рыбу камнем, как птицу на лету комком земли, сваришь суп и на дне найдешь рыбье имя. Это имя ни есть нельзя, ни рассказывать о нем. Но сам-то он, конечно, знал этот день. Дата смерти Папилыотносилась ко второй половине столетия и обещала ему долгуюжизнь. Удивительные истории сопровождали Авксентия Папилу и навойне. В одной из них говорилось о том, как Авксентий вместе софицером, под началом которого служил, Паной Тенецким, сыномпрославившегося Пахомия Тенецкого, ходил смотреть представлениеодного бродячего театра. Оно называлось " Три смерти капитанаОпуича". Когда спектакль кончился, Авксентий подумал: " Так ведь этот капитан Опуич тот самый, которого мы сейчасвместе с его частью преследуем. Тот самый, который у моегокапитана Паны Тенецкого на прошлой войне убил отца. А капитанПана молчит, будто воды в рот набрал. Может, он меня такимобразом испытывает? " И тут же сделал вывод -- третьей и последней смертикапитана Опуича еще не было! А это означало, что капитана можноубить. У него было всего три жизни, и если отнять его третьюжизнь, такую же важную, как девятая жизнь у кошки, придет конецего власти на поле боя. Авксентий раздобыл фонарь и твердорешил в первом же бою разыскать капитана Опуича. -- Я добуду его шпоры! -- сказал Папила, который уже успелпоказать, на что способен и на войне. Он взял на себя роль" зайца" -- первым стремительно шел в атаку и таким образомувлекал за собой остальных, после чего уходил в задние ряды иждал нового случая. Сейчас он тоже ждал подходящего момента. Ион вскоре представился. Отряд австрийской армии подкомандованием подпоручика Папилы остановился в одном городе намаленькой каменной площади, тихой, как комната в доме. В центрестояло здание университета. С изумлением Папила заметил, чтоего стены до высоты в половину человеческого роста были обильнозалиты человеческой мочой. Следы свидетельствовали о том, что вэтом деле участвовало много людей. Было очевидно, что так суниверситетом обошлись студенты. На одной стене крупнымибуквами было написано углем: ICH HATTE SCHLECHTE LEHRER, DAS WAR EINE GUTE SCHULE За стеной с этой надписью, в здании университета, находился тот самый отряд французов, который они преследовали. Капитан Опуич, делавший обход постов, и подпоручик Папила, который с безумным бесстрашием искал встречи с ним, встретилисьв одной из боковых улиц, отходивших от площади, той же ночью.Настал момент, когда они столкнулись на ничейной земле, оба сфонарем и саблей в руках. Папила не делал никаких тактическихрасчетов. Он решил просто руководствоваться тем представлением, которое видел недавно в театре и в котором именно такначинались события, ведущие к третьей смерти Опуича. Папилавоткнул саблю в землю, повесил на нее фонарь и со штыком в рукеотступил в темноту. Капитан, как предполагал Папила, на своемконце улицы сделал то же самое, то есть воткнул саблю в землю иповесил на нее фонарь. Юноша рассчитывал на то, что после этогоОпуич в темноте двинется к нему и напорется на штык, который онсжимал в полной готовности. Был даже такой миг, когда Папиламолниеносно обернулся, заслышав какой-то шорох у себя заспиной, и взмахнул штыком, однако рядом никого не было. Тольконочная бабочка, похожая на два ключа, подвешенных к кольцу, коснулась на лету его щеки. Короче говоря, Папила никого втемноте не нашел. Он все искал капитана Опуича, но того нигдене было. Подпоручик уже решил, что над ним просто издеваются.После напрасных поисков по грязи и во мраке, злой и промокший, он направился прямо к сабле и фонарю своего врага, чтобы унестихотя бы трофеи. И когда до этих трофеев было уже рукой подать, капитан, который вообще ни на шаг не отходил от сабли сфонарем, резко задул огонь и в темноте так полоснул Папилусаблей, что язык у него свесился за ухо. Опуич продолжил обходпостов, а Авксентий Папила остался лежать на грязной земле.Молодым он уже не был, потому что мертвые молодыми не бывают. Известие о смерти Авксентия пришло в Сремски-Карловци поводе. Первым его услышал господин Еремия Калоперович. В еголавку вошел один из известных карловацких шутников, из тех, чтопод себя могут только свою тень подостлать и тенью же укрыться, и рассказал следующее: -- Сегодня слыхал я на пристани забавную историю. Двакрестьянина продали волов, получили немало денег и возвращалисьдомой. Французы в это время отступали через Пруссию. С нимивместе и те сербы, которые служат Бонапарту. От нечего делатьодин из этих крестьян поспорил, что за деньги съест лягушку.Это наши сербы, которые служат в австрийской армии и бьютфранцузов по всей германской земле, и с ними наш Папила, Авксентий Папила, из церкви в Верхнем городе. Тот, что спорил, съел лягушку и деньги положил в карман. Так вот, Папила вызвална дуэль какого-то французского капитана Опуича, из техОпуичей, что в Триесте. А тот, который проиграл спор из-залягушки, подумал: " Меня все село на смех поднимет, если узнают, за что я деньги отдал". А ваша Дуня, она больше уже не снашими, австрийцами. Капитан Опуич послал ее лечить своегораненого сына, поручика французской армии Софрония. Поэтому ивторой тоже поспорил, что съест лягушку, потому что уж оченьему хотелось вернуть назад свои деньги. И съел. Тогда капитанОпуич убил саблей Папилу, даже не узнав его имени, а того, чтовторую лягушку съел, первый и спрашивает после того, как вернулему его же деньги: -- Слушай, ради чего же мы, сербы, лягушек этих глотали? Господин Калоперович выставил болтуна из лавки и целыйдень боялся с этой страшной новостью показаться на глаза жене.Он еле сдерживал слезы, но весть распространилась очень быстро, и госпожа Растина, которая не выпускала из рук промокшую отслез подушку с бубенцами, услышала о гибели Папилы сразу жепосле мужа, но раньше мужа она узнала еще одну страшную историюиз тех, что продолжали роиться вокруг Папилы даже тогда, когдаон был уже мертв. В тот полдень на веранде, выходящей прямо на Дунай, сиделигоспожа Растина и ее подруга, госпожа Авакумович, котораяпришла именно затем, чтобы как можно скорее рассказать то, чтоона случайно узнала. -- Когда Авксентия Папилу убили, -- рассказывала госпожаАвакумович, -- ваша Дуня взяла нож, похожий по форме на рыбу, ипошла куда глаза глядят, чтобы отомстить за смерть своеговозлюбленного. Она искала того, кто его убил. А кто его убил, было известно -- Опуич-старший, капитан. Нашла она его на одномбиваке у французов, солдаты привели ее к нему. -- Я давно тебя ищу, мне нужна твоя рука. Я слышала, она утебя легкая и быстрая, когда держит саблю. Поэтому я тебя иискала. У меня к тебе просьба. -- Что за просьба? -- спросил капитан Опуич. -- Кое-кого нужно отправить на тот свет. -- Это денег стоит. -- Разумеется, стоит, -- сказала Дуня и показала емумешочек с золотом. -- Хорошо, -- ответил он. -- Кого нужно убрать? -- Меня. -- Тебя? Ты сама платишь за то, чтобы тебя убили? -- Верно. И у меня нет времени на разговоры. Я спешу. Но уменя есть одно-единственное условие. Видишь мои волосы, немногопоседевшие? Они должны остаться точно такими же и после того, как ты сделаешь свое дело. Ты не должен повредить ни однузвездочку, ни один отблеск седины. В ответ на это он неожиданно накинул на нее уздечку исунул в зубы удила. Солдаты остолбенели от изумления, ноуздечка так ловко села на ее голову, словно была сшита померке, и удила тоже сразу встали на место, найдя углублениямежду зубами, будто для Дуни и были сделаны. -- Теперь мне ясно, в чем дело. На жирную кошку блоха непойдет, -- заметил капитан, перевернул ножны, и саблявыскользнула из них. Протянул ножны Дуне, и она наполнила ихзолотыми монетами. После этого он разнуздал ее и приказалпоставить на стол лепешки, которые пекутся целый день, потомучто каждую из них снимают с огня сразу, как только раскатана исмазана маслом следующая, а потом снова ставят на огонь вместес другими. После ужина он повел Дуню к своей постели сословами: -- Уж верно, ты не боишься лечь с человеком, от которогопотребовала такой услуги, как от меня? -- Я больше ничего не боюсь, -- ответила Дуня, -- носкажи, что ты собираешься со мной делать? Говорят, от тебяможно ожидать самых странных поступков... -- и посмотрела нанебо, будто хотела узнать, сколько прошло времени. -- Твоя смерть будет такой, лучше которой для женщины и непридумаешь. Во мне перемешано семя смерти и семя жизни. Тызачнешь от меня и родишь того, кого хочешь. Я оплодотворю тебясмешанным семенем, и ты сама выберешь то, какое захочешь...Семя жизни или семя смерти. -- Слишком долго ждать. А я бы хотела сразу. -- Не долго. Все случится сегодня же ночью. Тогда Дуня обняла своего палача и почувствовала, как ночьраздваивается в ней и оставляет место какому-то сладкому свету.А потом все затихло. И она не воспользовалась своим спрятаннымножом. Ножом в форме рыбы. -- Теперь ты можешь остаться со мной, -- сказал он ейутром, целуя ее в перстень. Дуня поняла, что будет жить, и, кажется, обрадовалась. -- Твое семя меня не убило, -- сказала она ему. -- Не убило, но оно тебя и не оплодотворило. Ты бесплодна.-- И оба улыбнулись... Такую ужасную историю услышала госпожа Растина от своейподруги. В тот вечер она опять разгневанно ходила взад-впередпо своей комнате и повторяла как в бреду: -- Она просто не женщина! Она не женщина! Потерять Папилу! Такого человека! И не воспользоваться ножом! За ужином муж сказал ей, что их сын Арсений записался навоенную службу, чтобы отомстить за своего друга Папилу, убитьОпуича и вернуть домой сестру. Тут госпожа Растина от ужасасовсем потеряла голову, позвала к себе сына и сказала ему вся вслезах: -- Сейчас и у тебя, и у меня по камню на шее. Но петля ещене затянута, и при желании ее можно сбросить и сделать вид, чтоничего не было. Ты согласишься на это? -- Конечно нет, -- ответил молодой Калоперович, уже одетыйв гусарский мундир. -- Тогда поклянись мне, что переспишь с каждой из тех, ктобыл любовницей Папилы. При этих словах глаза ее сына странно сверкнули, и госпожаРастина, казалось, обрадовалась. Она действительно добилась отсына клятвы лечь с каждой женщиной, с которой был близок егопокойный друг Авксентий Папила. Ей казалось, что такимспособом, через женщин, любивших его, она сможет сохранить егов воспоминаниях, а значит, в каком-то смысле и в этой жизни. Асама дала себе слово отнять у своей дочери и соперницы исделать своими всех, с кем та была или хотела быть близка, зато, что она разлучила ее с Авксентием. -- И еще одно, -- прошептала она сыну на ухо, провожая егов поход на французов, когда он, уже сидя в седле, нагнулся, чтобы поцеловать ее. -- Знаешь, я не решалась тебе сказать. Носейчас придется. Капитан Опуич твой отец. Услышав это, молодой Арсений Калоперович вздрогнул ипочувствовал, как у него из языка прорастает трава. И вместокартины мести перед глазами у него в один миг промелькнулавереница быстрых и коротких романов друга, которые теперьдолжен будет повторить он сам. В тот момент, когда он решился смешать свое семя с семенеммертвого Папилы, Арсений еще не мог до конца осознать, что этозначит. Единственным, что тут же сверкнуло перед ним в этомновом свете, было то, что Дуня ему сестра лишь частично, поматери. И он радостно пришпорил коня.
* Семь вторых ключей *
Данная страница нарушает авторские права?