Принятие роли другого

Язык позволяет нам понимать других и всту­пать с ними в коммуникацию. Благодаря одинако­вым символам языка мы способны поставить себя

¹ Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С. 69.

22 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

на место другого. В социальной коммуникации сим­волы выступают знаками, служащими для интер­претации ситуации и обозначения намерений дей­ствующего лица. Если они имеются в социальном опыте участников коммуникации и их значение оди­наково для всех, то в качестве значимых символов они вызывают у Ego и Alter не случайные, а вполне определенные реакции. Следовательно, Ego может предвидеть вероятную реакцию Alter в определенной ситуации, а значит, его поведение предсказуемо.

До тех пор пока Ego и Alter пользуются одина­ковыми символами, Alter тоже может предвосхи­тить реакцию Ego, и оба знают о таких возможно­стях друг друга. Ego перенимает позицию Alter, a Alter входит в роль Ego. Способность рассматри­вать ситуацию с позиции другого человека Мид называет «принятием роли другого» (taking the role of the other). Допущение возможности войти в по­ложение другого человека и учитывать его в про­цессе социального взаимодействия заложено уже в определении социального действия Макса Вебера, причем социальное действие характеризуется тем, что действующие в состоянии учитывать смысл, субъективно подразумеваемый друг другом. Способ­ность принятия роли другого получила в поздней­ших теориях социальной роли название эмпатии.

Сразу же понятно, что способность к принятию роли другого предоставляет человеку стратегические преимущества. Ориентация на вероятные, то есть обычно ожидаемые нормальные реакции разгружа­ет поведение. Ожидание заранее известных послед­ствий действий, вероятно, удерживает человека от необдуманных поступков и делает его предусмот­рительным. Вместе с тем перед ним открываются

Введение в символический интеракционизм Дж. Мида 23

новые стратегические возможности: так как есть возможность заранее обдумать поведение другого, то свою линию поведения можно выстроить так, чтобы вызывать у другого человека определенные реакции. Однако то же самое могут делать и дру­гие! Действительно, все знают, что все обладают такой способностью. Эта игра в свое время будет достаточно живо, тонко и глубоко описана Ирвин­гом Гофманом. Критики даже упрекают его в том, что в своей социологии он все сводит к игре, в кото­рой все участники стремятся перехитрить друг дру­га: они пользуются друг другом как средствами и разыгрывают друг перед другом большой спектакль. Об этой критике еще пойдет речь в дальнейшем.

Конечно, теорию Мида можно рассматривать и с такой точки зрения, но она не соответствовала бы его пониманию задач науки. С помощью концепции принятия роли другого Мид пытался привлечь вни­мание к тому, что участники социального действия взаимно ограничивают свои позиции и перспективы. Ego действует, предвосхищая реакции Alter. Он учи­тывает эти реакции и корректирует свои намерения. Alter поступает точно так же. Без взаимного огра­ничения перспектив социальное взаимодействие во­обще было бы невозможно. В этом состоит важней­шее отличие теории Мида от теории Уотсона.

Вследствие взаимного принятия ролей становит­ся возможным коммуникативное понимание пер­спектив действия и ролей участников взаимодей­ствия. Участники взаимодействия интерпретируют поведение друг друга, ¹ что является предпосылкой

¹ Отсюда берет начало так называемая интерпрета-тивная парадигма в социологии. (Ср.: Wilson T. Theorien

24 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

взаимодействия. Понимание перспектив и ролей развертывается не только на межличностном уров­не, но и на уровне отдельного индивида, ибо «когда человек говорит что-либо другому человеку, он од­новременно говорит это и самому себе».¹ Только таким путем индивид может понять какой-либо смысл отношений, в результате чего, согласно Миду, возникает мышление. «Лишь благодаря жестам, являющимся значимыми символами, возможны разум или интеллект, так как лишь благодаря же­стам, являющимся значимыми символами, возни­кает мышление, которое в свою очередь представ­ляет собой внутренний или имплицитный разговор отдельной личности с самой собой при помощи та­ких жестов. Такой акт включения в наш опыт внеш­него опосредования жестов, которое присуще нам наряду с другими участниками процесса обществен­ной жизни, раскрывает сущность мышления. Итак, жесты, направленные самому себе, также являют­ся значимыми символами, так как они имеют для всех членов данного общества или социальной груп­пы одинаковый смысл. Иными словами, они в со­ответствии с обстоятельствами порождают в инди­виде, пользующемся жестами, и у реагирующих на них людей одинаковые реакции. В противном слу­чае отдельный человек не смог бы усвоить их внут­реннее содержание и осознать их значение».²

der Interaktion und Modelle soziologischer Erklarung // Alltagswissen, Interaktion und gesellschaftliche Wirk-lichkeit. Bd. 1. Symbohscher Interaktionismus und Ethno-methodologie. Reinbek, 1973.)

¹ Mead G. Geist, Identitat und Gesellschaft. 1973. S. 189.

² Ibid. S. 86f.

Введение в символический интеракционизм Дж. Мида 25

Мышление человека нацелено не только на то, чтобы стать понятным для других людей. «Коопе­рация и сложная инструментальная деятельность существенно облегчается благодаря тому, что дей­ствующий человек предвидит возможную реакцию на свое действие, следовательно, он способен кор­ректировать свое, возможно, неправильное поведе­ние с учетом реакции партнера. Тем самым, по Миду, уже в собственных поступках содержится источник самосознания: — это значимые жесты и символы, которые делают возможным самосозна­ние».¹ Самосознание обозначается также термином «идентичность», который употребляется в дальней­шем.