Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава IX. Катастрофа
"...Сегодня 13 августа. Шагаем мы третий день. И осталось нас трое...Трижды три девять... А их было восемь. Нет. Сначала их было девягь. Одна имне подошла - они единогласно ее отчислили... У Соколова рваная пуховка. Гдеон ее порвал? Интересно, если распахнуть пуховку, можно на ней полететь присильном ветре? А если придумать гарпун и стрелять из него веревку сприспособлением, чтоб могла зацепиться?.. В любую непогоду, при нулевойвидимости... Выстрелил - зацепилась. Подтянулся... И снова на сорок метроввперед... С такой штукой они, возможно, спаслись бы... Дурацкое солнце палитбез меры... Кто это обвязал мне лицо марлей? Ах да... Только что подходилДавыденко и сказал, что на скуле у меня волдырь - солнечный ожог... Оннацепил мне повязку, а я не заметил, потом спохватился, хотел сорвать, носпохватился еще раз - они меня не пускали, а я обещал, что все будет впорядке... О'кэй. Американцы - крепкие ребята. У них все О'кэй. Когда яспросил, хорошо ли маркировали, сможем ли потом отыскать тело, они сказали: " О'кэй". После я видел, как плакал Шонинг... и у меня тоже все будет О'кэй -зря беспокоятся... Зачем я взял на себя руководство... Зачем?! Все верно...Так получилось... Где он заболел?.. Метров триста назад... У него, видно, неладится с высотой... И сам же отправил его вниз вместе с сопровождающим...Все верно: нас было пятеро - теперь трое... Трое? Все верно - Давыденко, Соколов и я... Надо выйти вперед". - Соколов! Давай меняться. Я пойду первым....Черт, какой жуткий снег! Никак не утопчешь... И тишина... Хоть бы где-нибудь что-нибудь грохнуло...Лавина бы сорвалась... Этот скальный выступ похож на кошку... Я не люблюкошек. Они злобны и лживы... А Эля любила... Она доверчивая... Потому илюбила кошек. Ее нельзя было обманывать. Стыдно? Не то слово... Она нежнаябыла... Была?! Была!.. " Горы улыбаются" - поэты смотрят на них снизувверх... Разве это улыбка?! Это кошачий оскал... Это безмолвный XOXOT...Стоп! А где наши лопаты?! Неужели на биваке забыли?! Чем будем рыть могилы?! Тьфу, черт... вот же она, под клапаном рюкзака... А если бы им костюмы сэлектрообогревом? Крохотный аккумулятор... Или атомный источник? И пломбу натумблер: " Вскрыть только в экстренном случае". А кислород? Баллон? Тоже спломбой? Еще десять килограммов на спину? А как быть с давлением?..Покричать бы, повыть... Уйти куда-нибудь за перегиб и там орать на весьПамир... Взорвать эту идиотскую тишину... Как же могло такое случитъся?! Ведь кругом были люди! На той стороне Корепанов с группой, на этой командаГаврилова - там ведь Костя Клецко! Японцы, американцы... Каких-топятьсот-шестьсот метров. Это поражает? А почему не поражает другое: когда упостели умирающего десяток врачей, а он умирает, и никто не может емупомочь? Близок локоть, да не укусишь" -теперь до конца ясно, что означает этапословица... Может, самые драматичные фигуры в этой трагедии те, кто былрядом и не сумел помочь... Я не хотел бы быть на их месте... Так мы и ненашли следов их бивака на шести тысячах... то был еще добрый бивак, Эляпередала оттуда: " Пришли на шесть тысяч метров, отдыхаем. Уже шипит примус.Настроение хорошее"....Это было 1 августа в 20 часов......Каждый шаг приближает нас к страшному месту... До встречи осталосьнемного - каких-нибудь 200- 300 метров по вертикали. С базой было у наснесколько сеансов связи, и каждый раз втайне я ожидал чуда, каждый раз передвключением рации мне грезился голос: " Володя, она нашлась..." Хотя еще влагере кто-то сказал мне: " Японцы как будто ее опознали". " Как будто"... -тупые ножницы: не столько режут, сколько мнут и дырявят... Я все-таки верил.Но вера уходил? с каждой новой связью, с каждым метром высоты... Наконец ясказал себе: " Хватит морочить голову - она там, на склоне возле вершины". Сэтой секунды веру в чудеса сняло как рукой. Я готовился к встрече. Я боялсяее - боялся себя. Я сейчас восходитель. Руководитель. Я обещал, что всебудет в порядке. Мало того, меня отпустили не на последнее свидание. Поделу. Из всех находившихся в лагере я один хорошо помнил их в горной одежде.На этом сыграл - формальный повод, который под конец пригодился всем, ктоустал меня отговаривать, убеждать... Их нужно опознать и составить описание. Описание обязательно. Через годих снимут и отдадут родственникам. Кто будет снимать? Надеюсь, что я. Но всемо-жет случиться. Здесь нужен документ. Портативный магнитофон " Сони" под свитером давит на ребро. Я держу егоздесь, чтобы не замерзли ба-тарейки. Он раздражает, но боли не чувствую. Ктобудет диктовать? Ребята мрачны. Идут, низко согнувшись, надвинув на глаза капюшоны, глядя под ноги. Их сгибает не столько усталость, сколько предстоящаявстреча. Я знаю - они предвидят сцену... Жуткую сцену... Где мне взять силы, чтобы этого не случилось? Ясно только одно - на высоте семь километров никтоне должен трепать нервы другим ни при каких обстоятельствах. Только сейчасстало понятно, какую моральную обузу взяли они на себя, согласившись идти сомной... Гребень неподалеку. Где-то здесь 2 августа в 13 часов Эльвира передалана базу: " Осталось около часа до выхода на гребень. Все хорошо, погодахорошая, ветерок несильный. Путь простой. Самочувствие у всех хорошее. Покавсе настолько хорошо, что даже разочаровываемся в маршруте..." Что было дальше? Об этом известно немного. Источник единственный -радиопереговоры, восстановленные мной со слов их участников. В тот же день, 2 августа, в 17 часов женщины передали на базу информацию не менеежизнерадостную и оптимистичную, чем та, что поступила в 13 часов. Лагерьпожелал им спокойной ночи, и связь на этом закончилась. 3 августа, 8 часовутра. Эльвира: " Решили взять день отдыха". База (В. М. Абалаков): " Эльвира, тебе видней. Как решила, так и будет. Не спешите. В перспективе прогнозхороший". Сверху после штурма вершины навстречу женской команде шла группаГаврилова. Мастер спорта Олег Борисенок находился на связи, слышал сообщениеженщин и передал им: " Мы идем к вам. Скоро увидимся и поговорим". 3 августа, 17 часов. Эльвира: " Я права, что взяли день отдыха! " База: " Не сомневаюсь, тебе видней, тебе доверяю. Ты предложила - я согласился". Эльвира: " Завтра хотим подойти под вершину - сделать большую работу засчет отдыха. Может, сделаем попытку выйти на вершину". Утром 4 августагде-то у высшей точки двигалась вверх группа Георгия Корепанова. Они шли сдругой стороны. К вечеру, достигнув вершины, начали спуск и до темнотыуспели спуститься на несколько сот метров в обратном направлении, к вершинеРаздельной. Между этими тремя подвижными точками - командами Шатаевой, Гаврилова, Корепанова - и базой поддерживалась регулярная связь - то липрямая, то ли путем передачи через посредника. Внизу передачи вел ВиталийМихайлович Абалаков. 4 августа, 17 часов. Эльвира - базе: " Пока мы с вами поговорили, ребята " сделали" пик Ленина(имеется в виду группа Корепанова. - В. Ш.). Нам завидно. Но завтра нас тожеможно будет поздравить. Пусть Корепанов нас встречает на Раздельной, греетчай. Поздравляем Жору с днем рождения. Желаем всего доброго. Несем тебепрезент. Пик Ленина ты уже покорил, теперь желаем восьмитысячника". Корепанов - Эльвире: " Жду презент. Подходите быстрее. Продолжаем гретьдля вас чай. Идите быстрей. Нужна вам эта гора? Если б меня не гнали, я быне ходил". Эльвира - Корепанову: " Погода портится. Идет снег. Это хорошо - замететследы. Чтобы не было раз-говоров, что мы поднимаемся по следам". В моментэтой связи группа Гаврилова отдыхала рядом с женским биваком на высотенемного выше шести тысяч метров. Один из ведущих участников группы, заслуженный мастер спорта Константин Клецко, запросил лагерь. Клецко - базе: " Какие будут указания? " База: " У девушек все хорошо. Эля доложила. Самочувствие прекрасное. Онадоложила свои раскладки по времени. Я им подсказал кое-что. Считаю, что вамнадо спускаться вниз и завтра спускаться дальше". Однако о самочувствии женщин гавриловцы имели гораздо больше сведений, ибо видели их воочию, совместно распивали чаи. Девушки и в самом делечувствовали себя хорошо. 5 августа, 8 часов утра. Борисенок-базе: " Погодахорошая. Тепло. Сейчас греемся и будем спускаться с шотландцами". База: " Хорошо, если они согласны, спускайтесь". Группа Шатаевой еще спала. Связи сними не было. 17 часов. Шатаева - базе: " Мы вышли на вершину". База. " Поздравляю! " Читатель, видимо, догадывается, что общая стратегия передвижения группбыла продумана и попутно с личными восходительскими целями предполагаланекое патрулирование мужских команд во время нахождения женщин на склоне -для подстраховки, на всякий случай. Однако, как бы тщательно ни скрывалсяфакт подстраховки, там, на месте, он становился " секретом полишинеля". И неисключено, что именно поэтому женщины затягивали восхождение, стараясьвырваться из-под опеки, выбирая для переходов моменты наибольшего удаления" опекунов". Сначала группа Гаврилова - Клецко, по понятным причинам, неспешила со спуском. Но, получив указания с базы, двинулась вниз и 5 августав 17 часов вышла к японской пещере на 5700. В 17 часов в передачу " База -Шатаева" включился Олег Борисенок. Узнав о благополучном выходе на вершину, он сказал: " Очень хорошо. Желаем удачного и скорейшего спуска. Жора ждет недождется своего презента". Шатаева - базе: " Видимость плохая - 20-30 метров. Сомневаемся внаправлении спуска. Мы приняли решение поставить палатки, что уже и сделали.Палатки поставили тандемом и устроились. Надеемся просмотреть путь спускапри улучшении погоды". База: " Согласен с таким решением. Раз видимости нет, лучше переждать и в крайнем случае здесь же, на вершине, переночевать, еслиэто возможно". Шатаева: " Условия терпимые, хотя погода не балует, видимостинет. Ветер, как нам и говорили, здесь всегда. Думаю, не замерзнем. Надеюсь, ночевка будет не очень серьезной. Чувствуем себя хорошо". База: " На вершине неприятно и действительно холодно. Не исключено, чтоветер и дальше будет не меньший. Может, и больший. Постарайтесь пораньшепроснуться, просмотреть и найти путь спуска и, если будет возможность, сразуследовать на спуск". Борисенок: " Спокойной ночи. Удачной ночи". 6 августа, 10 часов утра. Шатаева - базе: " Погода ничуть не изменилась. Видимости никакой. Мывстали в 7 часов и все время следим за погодой - не появится ли просвет втумане, чтобы определиться, сориентироваться на спуск. И вот уже 10 часов, иничего, никаких улучшений. Видимость все такая же низкая - примерно 20метров. Что нам посоветует база, Виталий Михайлович? " Абалаков: " Давайте в 13 часов поговорим. Перекусите". 13 часов. Шатаева (в голосе слышатся тревожные нотки): " Ничего не изменилось. Никаких просветов. Ветер начал крепчать, идовольно резко. Видимости тоже нет, и мы не знаем: куда же нам все-такидвигаться? Мы готовы в любой момент выйти. Но время прошло... Мы сейчасготовим обед. Хотим пообедать и быть наготове, чтобы собраться за 10-15минут, не больше. Имеет ли Жора для нас какие-нибудь рекомендации? Сообщите, не идет ли кто в нашу сторону? " В группе Гаврилова связь вел Борисенок. Он вмешался в разговор: Борисенок - Шатаевой: " Просим сделать маленький перерыв. Мы сейчас свяжемсяс Жорой". Группа Корепанова находилась за перегибом и прямой связи с вершиной неимела. Борисенок вызвал Ко-репанова и передал ему вопросы Эльвиры. Корепанов- Борисенку: " Ухудшение погоды заметно на гребне и ниже. Вверх сегоднявыходят отдельные восходители, но, по всей вероятности, на вершину выхода небудет. Если кто и вышел со своих биваков, будут, видимо, возвращаться из-занепогоды". Через несколько минут Борисенок пересказал Шатаевой содержаниеразговора с Корепановым. Шатаева: " Куда же все-таки идти, если стать лицом к обелиску? ". Клецко: " Станьте лицом к обелиску и по левую сторону начинайте спуск..." Клецко -Корепанову: " Как спускаться дальше? " Корепанов: " Очень трудно датьконсультацию по радио. В принципе там ясного спуска нет, такие...перемежающиеся поля. Спускаться можно в том случае, если есть следы отпредыдущих групп. Если их нет и никакой видимости, то лучше сидеть ипережидать непогоду. Спуск в сторону Раздельной неявно выраженный". Клецко -Шатаевой: " Если непогода и ничего не видно, то лучше оставаться на месте".Шатаева: " Мы сейчас обсудим и примем решение". 17 часов. Шатаева - базе: " Погода нисколько не улучшилась, наоборот, ухудшается все больше и больше.Нам здесь надоело... Так холодно! И мы хотели бы уйти с вершины вниз. Мы ужепотеряли надежду на просвет... И мы хотим просто начать... по всейвероятности, спуск... Потому что на вершине очень холодно. Очень сильныйветер. Очень сильно дует. Перед спуском мы, Виталий Михайлович, послушаемвас - что вы нам скажете на наше предложение. А сейчас нам хотелось быпригласить к радиостанции врача. У нас есть вопрос, нам нужнопроконсультироваться". Группа Гаврилова расположилась в тот момент на 4200. Борисенок -Шатаевой: " Подождите, будьте на приеме". Борисенок: " Просим выйти на связь Толю Лобусева" (находился в лагере на5300 метров со стороны Раздельной). Лобусев: " В чем дело? Какая нужна консультация? " Шатаева: " У нас заболела участница. Ее рвет после приема пищи уже околосуток. У нас подозрение, что ее беспокоит печень". Вопросы и ответы с целью установления диагноза. Лобусев: " Предполагаю, что это начало пневмонии. Группа должнанемедленно спускаться". Шатаева: " У нас есть небольшой комплект медикаментов" (перечислила). Лобусев рассказал, что, когда и в какой дозе колоть, какие препаратысразу, какие через два-три часа. Шатаева: " Мы поставлены в такое положение, что не знаем, как разделитьлекарства - у нас еще одна участница неважно себя чувствует..." Сновавыяснение симптомов и рекомендации врача. Абалаков - Шатаевой: " Объявляю вам выговор за то, что не сообщилираньше о больной участнице. Срочно выполнить указание врача - сделать укол -и немедленно спускаться по пути подъема, по маршруту Липкина". Шатаева: " Я поняла. Хорошо. Сейчас же сделаем уколы, собираем палатки инемедленно - через 15 ми-нут - начинаем спуск. Все, что касается выговора, предпочитаю получить внизу, а не на вершине". Альпинисты, как и большинство взрослых людей, питаются три, от силычетыре раза в сутки. Эльвира сказала: " Ее рвет после приема пищи..." Значит, этот симптом у больной проявился не более трех-четырех раз. Возможно, больная не придала этому нужного значения и, чтобы не вызывать беспокойстваподруг, умолчала о своем состоянии. Естественно думать: если бы команда обэтом узнала раньше, то запросила врача к аппарату при первой же связи. Другое. У женщин не было никаких причин скрывать болезнь участницы -вершина взята и после тяжелой ночевки траверс вряд ли их соблазнял.Альпинист знает, что это противоестественно. После таких испытаний вместе ссилами из человека уходит и честолюбие. Остается лишь долг и подчинениедисциплине (у сильных людей). У них, как известно, и то и другое было особообострено. Лишь это удерживало их от самостоятельного решения спускатьсямаршрутом Липкина. Люди в их положении могут мечтать только об одном: скорееоказаться внизу - неважно как, а лучше всего " взмахом волшебной палочки". Впереговорах эта нотка явно звучит. Легче представить, что болезнь участницыпослужила бы поводом для спуска всей группы наиболее простым путем. Нонетрудно понять и В. М. Абалакова. Уже более суток женщины находятся навершине, уже несколько дней в районе семитысячной высоты, в условияхнедостатка кислорода и едва переносимого холода, в условиях, где давление вдва с лишним раза меньше нормального. Он нервничал и, что называется, взорвался, когда неожиданное сообщение ударило по его и без того натянутымнервам. Всякий другой на месте этого волевого и сдержанного человека сказалбы, возможно, еще более резко. В тот день связи больше не было. Женщины начали спуск. Но о событияхэтого вечера стало известно из утренней передачи 7 августа. ЗапросивШатаеву, лагерь услышал: Шатаева - базе: " Вчера в 23 часа при спуске трагически умерла ИринаЛюбимцева..."...Да. Там у болезней особое время - равнинный час подобен горнойминуте... Там от простуды умирают быстрее, чем истекают кровью... Мнезнакомо состояние человека, потерявшего в по-ходе товарища. Все, к чемурвался, теряет цену, становится лживым и злым... Они - женщины... Убитые несчастьем, изнуренные высотой, закостеневшиеот холода, нашли в себе силы сопротивляться. На узком, продутом ледянымиветрами гребешке - слева обрыв, справа крутой склон - поставили две палатки.В самом широком месте помещалась только одна, вторую разбили ниже... 7 августа в два часа ночи на вершину обрушился ураган. Ураган - в самомэнциклопедическом понима-нии этого слова. Как объяснить, что это значит?..Тот, что приходит вниз и срывает крыши, ломает стены, рвет провода, корчуетдеревья, сносит мачты... наверху намного свирепей. Здесь он свеж, неистрепан хребтами... А человек, попавший в него, подобен мошке, затя-нутойпылесосом, так же беспомощен, и если по сути, то с тем же непониманиемпроисходящего... Ураган разорвал палатки в клочья, унес вещи - рукавицы и примусы в томчисле, - разметав их по склону. Кое-что удалось спасти, и самое главное -рации. Они передали об этом утренней десятичасовой связью. Лагерь слышалплохо, и Борисенок повторил передачу на базу. Через пятнадцать минут после принятого сообщения, несмотря на плохуюпогоду, из базового лагеря вверх вышел отряд советских альпинистов.Самостоятельно, по собственной инициативе на помощь потерпевшим отправилисьфранцузы, англичане, австрийцы. Японцы покинули свой бивак на 6500 и двинулись в сторону гребня. Двачаса бесплодных, с риском для жизни поисков во мглистой беснующейсякруговерти... Они сделали все, что могли... Увы! Ничего не смогли сделать иамериканцы. Следующая связь была около 14 часов. Шатаева - базе: " У нас умерли двое- Васильева и Фатеева... Унесло вещи... На пятерых три спальных мешка... Мыочень сильно мерзнем, нам очень холодно. У четверых сильно обмороженыруки..." Гаврилов, слышавший это сообщение, попросил их через 30 минутсвязаться с лагерем и повторить его непосредственно базе. Около 14.30 группаповторила информацию для базы. База: " Двигаться вниз. Не падать духом. Еслине можете идти, то шевелитесь, находитесь все время в движении. Просимвыходить на связь каждый час, если будет возможность". Около 15.15. Шатаева: " Нам очень холодно... Вырыть пещеру не можем... Копать нечем.Двигаться не можем... Рюкзаки унесло ветром..." 17 часов. База - Клецко: " Японцы на гребне ничего не обнаружили. Самиобморозились из-за сильного ветра. Все безрезультатно". 19 часов. База - Клецко: " Наверху трагедия заканчивается. По всей вероятности, протянут недолго. Завтра на утренней связи в 8 часов сообщим, что вамделать. Видимо, подниматься вверх..." 20 часов. Сверху пришло еще одно сообщение о безнадежном состояниигруппы. База - группе: " Сделайте яму, утеплитесь. Завтра придет помощь.Продержитесь до утра". 21 час 12 минут. Передачу на этот раз ведет ГалинаПереходюк. Слышен выход в эфир, но не больше - молчание. Потом плач. Оченьтрудно понять слова - " простить" или " прости"? Наконец: Переходюк - базе: " Нас осталось двое... Сил больше нет... Через пятнадцать-двадцать минут насне будет в живых..." Еще дважды чувствовалось нажатие кнопки рации - попытки выйти в эфир... 8 августа, 8 часов утра. База - Клецко: " Шатаеву все известно. Он прибывает сюда"....Еще один небольшой, но крутой взлет. Сверху склон перегнулся ивыпирает остро заструганным поперечным снежным ребром. Может быть, там, заперегибом? Уже пора... Я выхожу на пологий участок. Впереди, шагах в сорока, виден темный крестообразный, вросший в снег предмет... Немного повыше ещеодин... Хочу сдвинуться с места, но ноги... Цепляюсь за ледоруб, торчащий изснега, и вглядываюсь со страхом, боясь узнать... Отсюда не различишь - нужноподойти ближе... Но я знаю, что это она... Сзади Соколов и Давыденко. Смотрят растерянно и оба опускают глаза, когда встречаемся взглядом. Они не знают, как поступить... Обогнать меня, подойти самим или предоставить эту возможность мне? Надо идти... Я так и знал - это Эльвира. Она лежит лицом вверх, головой к северу, раскинутые руки без рукавиц... Ребята тактично оставили нас вдвоем и спустились вниз за перегиб.Спасибо им - мне нужно побыть с ней наедине... Кто-то должен надиктовать на пленку. Магнитофон у меня под одеждой -достать его нелегко... И нужно ли? Шнур микрофона короткий. Если это сделаеткто-то из них, я должен стоять на привязи и слушать чужой деловой голос...Стоять и ждать... Лучше самому. Нажав кнопку пуска, поднес к губам микрофон и сказал: " ЭльвираШатаева... Ногами к югу. Голова в капюшоне. Анарака голубого цвета, пуховка.Брюки-гольф, черные, вибрам двойной, на ногах " кошки". Очков нет. В четырехметрах найдена резинка от очков... В карманах карабин и разные дамскиемелочи - маникюрная пилка, щипчики для ногтей, карандаш " Живопись", круглоезеркальце - разбитое (в трещинах)....Десятью метрами выше. Кажется, Галя Переходюк - узнать трудно... Да, это она - узнаю по ша-почке, которую ей связала Эльвира. Пуховка серая. Поясзеленый на груди. На нем два карабина - один из них " папа Карло". Обута вваленки, сверху чехлы из палаточной ткани. На руках красные шерстяные носки.С правой руки носок сполз, и видно кольцо..." Мы нашли всех восьмерых. Восьмая - Нина Васильева - лежала вразорванной по коньку палатке под телом Вали Фатеевой, и японцы ее незаметили. Они изучили обстановку визуально, не трогая ничего руками, ибосочли, что это могло бы противоречить национальным обычаям, этике, ритуалу....Мы вырыли две могилы. В одной из них захоронили Нину Васильеву, Валентину Фатееву, Ирину Любимцеву. Во второй Галину Переходюк, ТатьянуБардышеву, Людмилу Манжарову, Эльвиру Шатаеву, Ильсиар Мухамедову. Надмогилами из снега торчат черенки лопат и флажки. В туре на куске желтойматерии положили консервную банку с запиской о том, что здесь временнозахоронены участницы женской команды Эльвиры Шатаевой. В запискеперечисление имен с указанием места расположения каждой... Прошел год. Все это время ко мне приходили, писали письма, звонили - наСкатертный переулок и домой друзья, знакомые и незнакомые альпинисты. Онивыражали соболезнование и обращались с одинаковой просьбой: зачислить вэкспедицию, которая будет отправлена на пик Ленина для спуска тел. Незнакомые называли свои восходительские звания перечисляли заслуги, иногда забывая о скромности, не стесняясь преувеличить, лишь бы попасть вутвержденный список. Иногда на такие звонки я отвечал: " Учтите - вершины небудет..." Но скоро понял, что многих этим попросту обижаю. Не стану греха таить - слушая эту просьбу от незнакомых, я задавал себевопрос: " Чего хотят, какую выгоду ищут? " " Выгоду" не нашел, зато нашелошибку в своих рассуждениях. Оказалось, у задачи неверные данные: они нечужие - они свои. Они альпинисты. Им очень важно сознавать эту братскуюблизость, быть уверенным в ней, ведь они знают и другое: альпинистскаясолидарность делает каждого сильнее. Это скорее знание сердца, чем головы.Знание огромной ценности, без которого жизнь альпиниста будет пуста, котороеследует закреплять, которому нужно постоянное подтверждение. Они просятвключить их в список, потому что всегда ищут повода, чтобы упрочить этубратскую связь. И в этом, пожалуй, их выгода. Им выгодно пойти на риск илишения, но взамен получить прочную, неколебимую веру в альпинистскоебратство. Они не могут не пойти еще и потому, что их зовут туда душиистинных рыцарей. Получился конкурс. Утвержденная численность экспедиции - двадцать пятьчеловек. Заявлений - устных и письменных - около сотни. Как отказать, никогоне обидев? Я все же думал, не освободившись до конца от своих заблуждений, что многие отпадут сами по себе, что их заявления сделаны в минутном порыве.Но таких оказалось меньшинство. Большая часть все это время аккуратносправлялась о судьбе своих кандидатур. Пришлось пускаться на всякого родауловки, придумывать формы отказа. 20 июня 1975 года экспедиция в составе 25 альпинистов выехала на Памир.В нее вошли сильнейшие восходители страны и, конечно же, многие из тех, скем познакомили читателя эти страницы. Были здесь мастера спортамеждународного класса Владимир Кавуненко и Геннадий Карлов, мастера спортаДайнюс Макаускас, Валентин Гракович... Рвался и Олег Абалаков. Он, разумеется, числился среди первыхкандидатур. Но ему не повезло - нелепый случай: получил перелом несколькихребер во время игры в футбол. К сожалению, к моменту выезда икспеднции онеще недостаточно поправился. Я был назначен руководителем экспедиции. Работы проходили строго по графику. Без срывов, без происшествий. Всегладко, как на равнине... В лагере выросло целое поселение родственников. Через две недели тяжкихтрудов тела их близких были доставлены на поляну. Троих увезли домой.Остальных, В том числе и Эльвиру, мы похоронили здесь, поставив им общий иперсональные памятники. Поляна поможет беречь память о них навечно - покудастоят Памирские горы, здесь всегда будут альпинисты... Был митинг. Были речи - много речей... Непохожих одна на другую - людиздесь говорят от сердца, а у саждого сердца свой голос... И все же звучала вних общая мысль. Мы альпинисты. Мы испытатели. Летчики проверяют в воздухе надежностьконструкции самолета. А мы в горах - конструкцию человека. Его мощность, пределы его физических и психических сил. А испытатели, случается, гибнут... Но почему так быстро растут альпинистские списки? Отвечу: у насзавидная жизнь! Если даже случилось, что оборвалась она не вовремя, то итогда ей можно завидовать. Ибо в одну укороченную жизнь проживаем мы многожизней, пересекаем всю историю человечества, восходим к началу людскогоплемени, к трудной судьбе первобытных людей...
ГЛАВА X. " СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ"
Данная страница нарушает авторские права?