Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Очистит совесть нашу от мертвых дел.
|
|
Хотя там и сказал: освящает, но прибавил: дабы чисто было тело; здесь же выражением очистит он прямо показал превосходство. Ибо присовокупляет, что очистит совесть, то есть внутреннего человека, чего там не было. Правда, и там прикоснувшийся к мертвецу, после принесения жертвы, очищался; но здесь очищение от мертвых дел, поистине могущих осквернить и отвратить от Бога.
Для служения Богу живому и истинному! Отсюда, причастный мертвым делам не служит Богу живому и истинному, но он боготворит избранные им дела. Таким образом, чревоугодник боготворит чрево; таким образом, корыстолюбец является идолослужителем. Итак, дела такого рода мертвы не потому только, что они чужды вечной жизни, но и потому, что они во время самого совершения их являются мерзкими и ложными, так как прельщают нас, и хотя кажутся приятными, но в действительности не таковы.
1 5. И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию [26] получили обетованное.
Очевидно, смерть Христа смущала многих из более немощных: «Если Он умер, то каким образом Он даст то, что обещал?» Теперь Павел, устраняя это смущение, показывает, что именно в силу того, что Он умер, завет Его является твердым, ибо не говорят о завете живых. Ради этого, говорит, ради того, чтобы очистить нас, Он умер и в завете оставил нам отпущение грехов и вкушение отеческих благ, став Ходатаем между Отцом и нами. Отец не хотел оставить нам наследства; Он разгневался на нас, как на сыновей, отступивших от Него и сделавшихся чуждыми. Поэтому Христос стал Ходатаем и умолил Его. Каким же образом? То, чему должны были подвергнуться мы, ибо нам должно было умереть, Он Сам подъял это за нас и сделал нас достойными завета, и завет снова утвердился смертью Сына, так как завет доставил наследие недостойным. Ибо и завет одних считает наследниками: слушай завет Христа: хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною (Ин. 17, 24); других же – лишенными наследия: не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их (Ин. 17, 20). Завет имеет свидетелей: свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня (Ин. 8, 18) и Утешитель… будет свидетельствовать о Мне… и вы будете свидетельствовать (Ин. 15, 26–27).
Дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете. Видишь ли, что смерть Христа была ради нашего искупления? Посему как же ты думаешь, что она немощна, когда она настолько могущественна, что исцелила и преступления, бывшие в законе? Итак, зачем ты обращаешься к закону, настолько немощному, что он не в состоянии был исправить преступлений, бывших в нем? Не потому, что был дурным, но потому, что был немощен.
Призванные к вечному наследию получили обетованное. Если бы смерть Христа не освободила нас от грехов, которыми мы вооружили против себя Отца, то как мы получили бы небесное наследие? Выражение призванные обозначает, что в начале Бог был расположен к нам, как Отец к сыновьям, и мы были призваны к наследию, впоследствии же, чрез грехи, мы сами себя сделали недостойными этого наследия.
1 6–17. Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив.
Итак, да не смущает вас смерть Христа, ибо если бы Он не умер, то не установил бы завета, чтобы мы были наследниками. Ибо несомненно, что завет после смерти получает силу, и мы совсем были бы недостойны наследия, так как не была бы разрушена вражда.
Оно не имеет силы, когда завещатель жив. Читай и понимай это в виде вопроса.
1 8. Почему и первый завет был утвержден не без крови.
То, что говорил, он доказал не одним только общим обыкновением, но и событиями Ветхого Завета, что еще более убеждало евреев. Почему, говорит, то есть так как необходимо, чтобы смерть предшествовала завету, то поэтому первый завет был утвержден не без крови (см. Исх. 24, 8). Кровь – символ смерти. Но там кровь агнца, ибо Ветхий Завет был образом; здесь же, когда воссияла истина, Сын Божий плотью умер за нас. Что же значит: был утвержден? То есть стал действительным. Ибо никаким другим образом он не получил бы начала действия, если бы не предшествовало излияние крови.
19. Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как саму книгу, так и весь народ.
По закону, то есть как Бог законоположил, чтобы заповеди Его были объявляемы вслух всему народу; или все заповеди по закону, то есть что было положено законом.
Взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как саму книгу, так и весь народ (см. Исх. 24, 7–8). Почему же были окропляемы книги и люди? Или потому, что издревле предызображалась Честная Кровь, коею окропляемся мы и сердца наши, ибо сердца суть книги, как и выше он сказал: вложу законы Мои в сердца их (Евр. 8, 10). Вода – символ крещения. Здесь берутся кровь и вода, быть может, для обозначения того, что из ребра Господа истекли кровь и вода; быть может, и потому, что крещение, символом коего служит вода, возвещает смерть Господню, знак коей – кровь. Иссоп же употреблялся как вещество, сгущающее по причине его плотности, для подобной же цели служила и шерсть; или так как Христос – Агнец, поэтому и шерсть червленая, чтобы и по цвету она имела образ крови.
20. Говоря: «это кровь завета, который заповедал вам Бог» (Исх. 24, 8).
Христос же говорит: сие есть Кровь Моя Нового Завета… во оставление грехов (Мф. 26, 28). Там и не новый завет, и не оставление грехов. Посему, видишь ли, что кровь он назвал заветом? Так что необходимо разуметь смерть, где говорится о завете.
2 1. Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные.
И это было прообразом, ибо скиния – это мы, согласно следующим словам: вселюсь в них, и буду ходить в ПЫХ (2 Кор. 6, 16). Мы – и сосуды в большом доме Божием, одни – золотые, другие – серебряные (см. 2 Тим. 2, 20). Итак, мы были окроплены истинной кровью Христа и освящены, будучи крещены в смерть Его.
2 2. Да и все почти по закону очищается кровью; и без пролития крови не бывает прощения.
Для чего прибавил: почти! Для того, что там не было ни совершенного очищения и ни совершенного отпущения грехов. Ибо как это возможно, когда грехи не отпускались?
2 3. Итак, образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами.
Небесными называет то, что у нас, что касается Церкви. Выше сказано, в каком смысле Церковь небо. Посему образами и прообразами сих наших священнодействий было то, что употреблялось у иудеев; поэтому и очищались кровью козлов и пеплом телицы и прочими столь же незначительными вещами.
Самое же небесное. Разумеется то, что принадлежит Церкви, нам.
Лучшими сих жертвами, так как наши лучше иудейских и лучше настолько, насколько небо лучше земли. И действительно, им обещаны земные блага, а наше наследство – небо, то, по всей справедливости, наши священнодействия достойны лучшей и более величественной жертвы, Крови Сына Божия, очищающей нас более совершенно. Таким образом, смерть Христа произошла не только для утверждения завета, но и для совершения истинного очищения, очищения души. О благодеяниях же смерти он напоминает потому, что многим она казалась бесчестной, и особенно крестная смерть.
2 4. Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие.
Иудеи очень превозносились своим храмом, ибо нигде на земле не было такого храма ни по красоте, ни по великолепию. Так как иудеи увлекались телесным, то Бог повелел соорудить его великолепнейшим образом. Поэтому к нему приходили даже с концов земли (см. Деян. 2, 5‑ 10). Что же делает Павел? Как поступил он по отношению к жертвам и ниспроверг их, противопоставив им смерть Христа, так и здесь, противопоставив храму небо, показывает различие. Прочие архиереи входили в рукотворенное святилище, которое было устроено по образу истинного, то есть было образом неба. Ибо оно было истинное святилище. Христос же вошел в самое небо, хотя все наполняет и везде присутствует; но Павел говорит это в отношении к человеческой сущности. Различие же показывает не только для этого, но и чтобы показать, что наш Первосвященник – ближе к Богу. Ибо ветхозаветные первосвященники видели Бога чрез символы, Христос же созерцает Самого Бога, явившись ирей лице Божие. И это сказано по снисхождению Его, по Его человеческой природе. Что значит: за нас? Вошел, говорит, с жертвой, могущей умилостивить Отца, а также примирить нас с Ангелами, ибо и те враждебно относились к нам, как врагам Господа их. Посему ныне является за нас. Ныне обозначает, что Он вошел, как Первосвященник, ибо вошел ради нашего примирения.
2 5. И не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью.
Но не для того вошел ныне в небо, чтобы и в другой раз войти, принося Себя.
Первосвященник входит во святилище каждогодно. Заметь превосходство Христа. Тот – каждогодно, Христос – однажды.
Тот – с чужою кровью, – тельцов и козлов, Христос же – со Своею собственной.
2 6. Иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
Так как, говорит, если бы Ему надлежало многократно приносить жертвы, то надлежало бы Ему многократно и умирать в силу того, что Он должен был приносить собственную Кровь.
Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. Здесь открывает и некую тайну, почему явился к концу веков после множества грехов. Ибо если бы смерть Его произошла вначале, когда грех не был настолько распространен, тогда никто не уверовал бы, во второй же раз Ему не надлежало умирать; следовательно, все показалось бы бесполезным. Теперь же, после того как с течением времени было множество беззаконий, то справедливо Бог явился в конце веков, чтобы жертвою Своею, то есть телесной смертью Своей, уничтожить, то есть низвергнуть и обессилить, грех. Это же высказал он и в другом месте: когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5, 20). Каким же образом грех сделался бессильным? Тем, что совершавшие его были безнаказанно прощены. Ибо сила греха в том и состоит, чтобы навлечь наказание. Этот самый вопрос задал себе и Григорий Нисский в катехизическом поучении и в слове на праздник Рождества Христова об этом самом говорит: «Почему в конце веков воплотился Сын?» И отвечает: «Потому, что как лучшие врачи, когда лихорадочный жар еще внутри медленно жжет тело и в силу причин, производящих болезнь, усиливается, не подают никакой помощи из пищевых материалов больному, а выжидают времени, когда болезнь достигнет высшей степени своего развития: так и по отношению к нам Врач душ ожидал, когда откроется совершенно вся болезнь нечестия, чтобы ничего из скрытого не оставить не исцеленным, так как врач врачует только явное». Пространнее узнаешь, что говорит этот божественный муж, если пожелаешь прочитать самые творения его.
2 7. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд.
Теперь высказывает и причину, почему Христос однажды умер: именно потому, говорит, что явился искуплением единой смерти. Ибо определено людям однажды умереть. Поэтому и Он однажды умер за всех. Что же? Разве мы ныне не умираем? Умираем, но мы не подчинены смерти, как прежде, и не подчинены по причине надежды на воскресение, источником коего явился умерший за нас Христос, и такая смерть – не смерть, а успение. Посему, так как смерть всеми нами обладала, то Он и умер, чтобы освободить нас. Или теперь апостол желает показать не то, что Христос заплатил за нас смертью, которой мы должны были подвергнуться в наказание, но следующее: так как Христос, будучи Богом, вместе с тем поистине был человеком, то как люди однажды умирают, а потом суд, так и Он однажды умер. Слушай, что следует далее.
2 8. Так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
Хотя Он и Первосвященник, но Он же и Приношение, и Жертва.
Чтобы подъять грехи многих. Как на святой литургии мы возносим грехи и говорим: «Волею и неволею мы согрешили, прости», то есть мы прежде вспоминаем о грехах, а потом просим прощения, – так и Сам Он сказал Отцу: за них Я посвящаю Себя (Ин. 17, 19). Или: подъял грехи, то есть снял их с людей и принес к Отцу, чтобы Он отпустил их. Почему же сказал многих, а не «всех»? Потому, что не все уверовали. Смерть Его соответствовала погибели всех, и, насколько от Него зависит, Он умер за всех. Вознес же грехи не всех, потому что они сами не желали этого. Посему они сделали для себя смерть Сына Божия бесполезной, что и достойно ужаса. Так объясняет святой Иоанн Златоуст. Я нашел у него на следующее место в Евангелии: и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20, 28) заметку, объясняющую выражение многих вместо «всех», ибо и «все» – многие.
Он умер, говорит, подъяв грехи наши и принеся их Отцу, чтобы изгладить их, ради чего Он и умер. Ибо Тому, Кто не знал греха, Отец вменил грех, так как Он, Христос, усвоил Себе наше естество. Во второй раз явится, не нося на Себе уже более грехов и не имея нужды ради них во второй смерти, но как Судия для ожидающих Его во спасение, то есть верующим в Него и ожидающим пришествия Его: очевидно, и живущим достойно спасения. Конечно, Он придет не только для спасения, но и для наказания неверующих и грешников, но апостол сказал только радостное.
|
|