Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава девятая. 1. И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное.
|
|
1. И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное.
Доказав со стороны священника, священства и завета, что первый завет должен был окончиться, апостол теперь доказывает это и со стороны самого устройства скинии. Было в ней три отделения: одно – внешнее, предназначенное для всех вообще и иудеев и эллинов. Далее следовала завеса, за которую входили священники, совершая ежедневно службы. Это отделение называлось «святым». Эти отделения были образом Ветхого Завета, ибо там все совершалось с жертвоприношениями. Святое же святых было образом нашего таинства. Ибо, говорит, первый, то есть Ветхий Завет, имел постановление, то есть символы, или законоположения; ко имел в то время, ныне же не имеет, ибо прекратился.
Святилище земное, земным называет его потому, что всем дозволялось входить в него и в одном и том же здании известно было место, где стояли иудеи, назареи, прозелиты и эллины. Так как оно было доступно и язычникам, то и называет его земным.
2. Ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется «святое».
Называет эту «первой», именно, по отношению к Святому‑ святых, так как она была в середине. Пред ней же находился медный жертвенник, жертвенник для всесожжении, поставленный под открытым небом. Затем, если приподнимали завесу, вернее, покрывало (см. Исх. 40, 19), то она являлась срединой, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов.
3. За второю же завесою была скиния, называемая «Святое‑ святых».
Видишь ли, что была первая завеса, которую Писание называет покрывалом, так как оно свертывалось и стягивалось, – эта завеса отделяла двор, в который входили все вообще, на котором и приносили жертвы на медном жертвеннике, от скинии, которая доступна была священникам, ежедневно совершавшим службы. Далее, как ты прошел эту завесу, была еще другая завеса, и за ней скиния, называемая «Святое‑ святых», в которую никто другой не входил, кроме одного только первосвященника, но и он однажды в год. Везде же он все называет скинией, потому что в ней обитает Бог.
4. Имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета.
Ковчег завета называется так потому, что в нем находились скрижали, содержащие закон (см. Исх. 40, 20).
Все эти вещи служили памятниками иудейской неблагодарности. Золотой сосуд с манною – в воспоминание того, что они, питаясь ею чудесным образом, возроптали (см. Исх. 16, 3‑ 10), и чтобы потомки помнили как о Божием благоволении, так и об озлоблении их. Жезл Ааронов в воспоминание возмущения, бывшего против него (см. Чис. гл. 17). Скрижали завета в память того, что они сокрушили первые своим идол ос лужением. Ты спросишь, каким образом в книге Царств написано, что в ковчеге ничего не было другого, кроме скрижалей, апостол же теперь утверждает, что в нем были положены и золотой сосуд, и жезл Ааронов? Так как он наилучшим образом был воспитан Гамалиилом (см. Деян. 22, 3) в еврействе, то он, вероятно, заимствовал это из предания, ибо и ныне фарисействующие евреи соглашаются, что это было так. Однако же, не сначала, но при Иеремии, когда было необходимым скрывать ковчег, тогда, говорят, вероятно, и были сложены в ковчег и эти вещи.
5. А над ним херувимы славы, осеняющие очистилище. О чем не нужно теперь говорить подробно.
Над ним, то есть ковчегом, херувимы славы, славные, или подчиненные Богу, но служившие для славы Его. И это выставляет нарочито с той целью, чтобы показать превосходство того, что у нас. Осеняющие очистилище. Очистилищем назвал крышку ковчега, как ты более точно узнаешь об этом из самого Писания, и, прельщаемый словами некоторых, не подумай, что это – что‑ нибудь иное. Конечно, он этим указал на Христа, Который сделался умилостивлением за наши грехи. Запечатлел все, что было в Ветхом Завете, и утвердил.
О чем не нужно теперь говорить подробно. Здесь показывает, что все это было не одно только видимое, но и служило знаком чего‑ то другого, изъяснение чего требует слишком много времени.
6. При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение.
Хотя это и было, говорит, но иудеи не участвовали в этом, так как завеса удерживала их. Это сохранялось для нас, для кого оно было прообразом.
7. А во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.
Видишь ли самые прообразы, здесь уже предложенные? Дабы не сказали: «Жертва Христова была принесена однажды, каким же образом она освятила всех?» – показывает, что так было издревле, ибо и святейшая и страшная жертва в Ветхом Завете была приносима первосвященником однажды в год… не без крови. После того, как назвал крест жертвой, и без огня, и без дров, и не часто приносимой, показывает, что и ветхозаветная жертва была такова, ибо однажды приносилась с кровью. Некоторые спрашивали, каким образом в книге Исход написано: над золотым жертвенником, который, очевидно, находился во Святое‑ святых, да кадит Аарон фимиамом: на нем Аарон будет курить благовонным курением; каждое утро, когда он приготовляет лампады, будет курить им (Исх. 30, 7), так что каждый день дважды входил первосвященник во Святое‑ святых с тем, чтобы кадить над тем местом, где находился золотой жертвенник. Итак, как апостол говорит здесь, что этот первосвященник входил однажды в год? И решают, что однажды в год первосвященник входил с кровью, с фимиамом – дважды в день. Однако ты знай, что они напрасно сомневались и по неведению: не в золотой кадильнице Аарон кадил фимиамом дважды в день, но над золотым жертвенником, последний же находился не в Святое‑ святых, но в средней скинии; в ней же светильник и трапеза: тогда как, действительно, с золотой кадильницей он входил однажды в год во Святое‑ святых. Ибо иное кадильница, и иное жертвенник. Я указал на это недоумение для того, чтобы читающий эти слова, услышав о сомнении от других, не был введен в заблуждение, подумав, что оно – здраво.
Которую приносит за себя и за грехи неведения народа. И снова: за себя. Первосвященник законный, говорит, приносил жертву за себя. А Христос не за Себя. Ибо Он не был причастен грешникам. Повсюду между тем и этим совершенное различие. Сказал: за грехи неведения, а не за прегрешения, чтобы тем привести в больший страх и древних иудеев, и всех и смирить гордость. Ибо если ты не согрешил добровольно, ты согрешил невольно и по неведению, и от этого никто не свободен. Некоторые утверждали, что сказал так, показывая и здесь различие между жертвой Христа и жертвами законными. По закону жертвы прощали прегрешения по неведению; жертва же Христова прощает даже и сознательные грехи.
8. Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стоит прежняя скиния.
Наконец, начинает более возвышенно рассматривать то, что касается скинии, и говорит, что так как Святое‑ святых, как образ неба, было недоступно для прочих священников, между тем первая скиния, то есть первая, находящаяся прямо за медным жертвенником, всегда была доступна им, будучи символом законного служения, то этим символически обозначалось, что до тех пор, пока стоит скиния эта, то есть пока имеет силу закон и по закону совершаются служения законные, – недоступен путь святых то есть вступление в небо, для совершающих такие служения. Для них он не только не открыт, но и заперт, одному же только Единому Первосвященнику Христу был уготован этот путь.
9. Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего.
Что сказал выше, то теперь утверждает апостол, именно, что та скиния, в которую всегда входили священники, была притчей, то есть образом и тенью времени настоящего по закону, времени пред пришествием Христа: в это время приносятся такие жертвы и настолько немощные, что не могут в совести, то есть по внутреннему человеку, усовершить приносящих их. Они очищали телесные скверны, но не душевные прегрешения. Они не могли очистить ни прелюбодеяния, ни убийства, ни святотатства.
1 0. И которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.
Они, говорит, установлены только для людей того времени и соединены с наставлениями о яствах и питиях. Это, говорит, ешь, а того не ешь. Почему сказал: питиями? Ведь закон ничего не говорил о различии в питиях. Он говорит это или о священнике, что он не должен пить вина, когда намерен войти во святилище; или относительно давших обеты, то есть обещания о воздержании от вина, как например, назареи; или сказал это просто с целью обесценить и унизить эти постановления. Омовения были различны. Если бы кто‑ нибудь прикоснулся к мертвецу или прокаженному и если бы кто страдал истечением семени, то он омывался и таким образом, казалось, очищался. Оправдания плоти – это именно заповеди плотские, очищающие плоть и плотски оправдывающие тех, которые считались нечистыми по плоти. Однако они не до конца были установлены, но до времени исправления, то есть до пришествия Христа, имевшего все исправить и ввести истинное и духовное богослужение. А так как закон был тяжким игом, то, вероятно, потом и сказал: установлены. Как и в Деяниях написано: что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? (Деян. 15, 10).
1 1. Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения.
Ветхозаветное, говорит, богослужение не приводило на небо. Христос же, придя, однажды вошел во Святое‑ святых, ибо туда обращается мысль. Не сказал: «сделавшись архиереем», но – Первосвященник придя, то есть придя на это самое дело. Не прежде пришел, потом, когда случилось так, сделался Первосвященником: но целью Его пришествия на землю было первосвященство.[25]Не сказал: «Первосвященник жертвоприношений», но – будущих благ, так как слово бессильно представить все в точности, то просто и неопределенно назвал благами то, что сделано для нас. Будущими же назвал эти блага как бы по отношению ко времени закона. Ибо как то время назвал настоящим, так Христово называет будущим, как бы в сравнение с тем, или также в сравнение с тайнами, имеющими открыться нам в будущем веке.
С большею и совершеннейшею скиниею. Здесь он разумеет плоть, она – большая скиния, потому что в ней обитает и Бог Слово, и вся сила Духа. Ибо не мерою дает Бог Духа (Ин. 3, 34). Будучи совершеннейшею скинею, она и совершает большие дела.
Нерукотворенною, то есть не такового устроения. Здесь нападают еретики, говоря, что тело – небесно и эфирно. Однако ж, если бы апостол считал тело небесным и эфирным, то как бы сказал, что оно не такового устроения! Ибо небо не исключается из числа творений. Итак, что обозначают его слова? С одной стороны, то, что ветхозаветную скинию устроили руки художника Веселеила и его сотрудников (см. Исх. 31, 2–6), скинию же Бога Слова образовал Дух. Вот почему сказал, что она не такового устроения, то есть не из этих тварей, но что она духовна и Божественна. Ибо ни одна из тварей не имеет в себе самой Бога Слова по естеству, та же по естеству соединилась с Ним. Итак, по веществу, тело Господа было подобно нашему и одного существа с нами, как образованное из чистых кровей Пресвятой Девы; по образу же соединения оно выше нас, потому что по естеству было соединено с Богом Словом. Так как веществом для ветхозаветной скинии служили дерева и кожи, золото и серебро, медь и некоторые ткани, то, обращая взоры к этим предметам, апостол сказал, что скиния та не такового устроения, какое нужно было для ветхозаветной скинии. Вообще говорит сравнительно и показывает превосходство Христово. Тело Господа называет и скинией, как здесь, в силу того, что Единородный пребывал в ней, – и завесой, потому что скрывала Божественность. Называет и небо теми же самыми именами: скинией, потому что там находится Первосвященник, завесой (см. Евр. 10, 20), потому что ею ограждаются святые.
1 2. И не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление.
Вот все изменилось, и настолько, насколько Кровь Господа превосходит кровь животных, с которой входил первосвященник закона.
Однажды вошел во святилище, то есть на небо. И приобрел вечное искупление. Не временное очищение, как те, но вечное освобождение душ от грехов. Или, что, однажды вошедший, чрез один вход совершил для нас вечное благодеяние. Обрати же внимание и на выражение приобрел. Это выражение употребляется так, как будто дело произошло сверх ожидания. Ибо освобождение было для нас сомнительно: но Он приобрел его.
1 3. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело.
Так как, быть может, многим показалось невероятным, что чрез единую жертву и кровь одного даруется вечное искупление, то подтверждает это и показывает вероятность сего на основании верования самих иудеев. Если, говорит, вы веруете, что, окропляясь кровью козлов, а также пеплом, смешанным с водой (ибо пепел сберегали для очищения), то как же Кровь Христа не очистит душ? Обрати внимание на его мудрость. Не сказал, что кровь козлия очищала, но – освящала; не для прославления закона, но для исполнения того, чего он желает. Ибо, если, как вы веруете, кровь козлов давала освящение, то вы должны гораздо более веровать в то, что Кровь Христа дарует освящения. А что он сказал это не для того, чтобы возвысить верование иудеев, то смотри, как он прибавил: дабы чисто было тело. Ибо освящающим было не для очищения душ, а плоти.
1 4. То кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым" принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!
Не архиерей какой‑ нибудь принес в жертву Христа, но Он Сам – Себя Самого, и не при посредстве огня, как телиц, – но Духом вечным, почему и увековечил и благодать и искупление. И непорочного, то есть безгрешного. Ибо и в Ветхом Завете требовалось, чтобы телица была без порока.
У блж. Феофилакта читается: «Духом вечным».
|
|