Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава вторая. 1. Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.
|
|
1. Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.
Слово опять показывает, что он и прежде был опечален. Впрочем, не сказал явно: «вы и прежде огорчили меня», но другим образом: «я не пришел для того, чтобы опять не огорчить вас», что, впрочем, имеет одну и ту же силу (ибо он потому опечалил их упреками, что они опечалили его грехами), но для них было удобовыносимее.
2. Ибо, если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?
Хотя и огорчаю вас, говорит, упреками и негодованием на вас, то тем самым увеселяюсь, видя, что вы до того уважаете меня, что мое негодование и упреки производят в вас скорбь. Ибо никто столько не радует меня, как скорбящий так при виде моего негодования. Это показывает, что он не презирает меня. Он радует меня, потому что таким образом подает надежду на свое исправление.
3. Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.
Писал вам. Что? То, что я не пришел к вам, щадя вас. Где писал? В этом самом послании.
Дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться. Для того написал я теперь к вам, чтобы вы исправились и чтобы, застав вас не исправившимися, не имел я скорби от вас, которым надлежало доставлять мне случаи к радости.
Ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас. Написал, говорит, надеясь, что вы исправитесь, и тем обрадуете меня. Моя же радость – радость для всех вас. И сказал я дабы, придя, не иметь огорчения потому, что имею в виду не свою пользу, но вашу. Ибо знаю, что если увидите меня радующимся, то будете радоваться, а если увидите меня скорбящим, то будете скорбеть.
4. От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.
Поскольку сказал выше, что он радуется, когда они скорбят; то, чтобы не сказали: ты потому стараешься опечалить нас, чтобы самому радоваться, объясняет, что он сам весьма скорбит, скорбит более, нежели сами согрешающие. Не от печали только, но от скорби великой, и не слезами только, но со многими слезами написал я. То есть печаль, сжимая и стесняя сердце мое, подавляла его, и потому писал я, подобно отцу и вместе врагу, который, производя над сыном сечения и прижигания, вдвойне скорбит, и оттого, что сын болен, и оттого, что сам должен подвергать его сечению, но, с другой стороны, и радуется оттого, что надеется на выздоровление сына. Так, говорит, и я, оскорбляя вас согрешающих, скорблю, но, с другой стороны, радуюсь, когда вы скорбите, ибо имею надежду на ваше исправление.
Не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам. Не чтобы огорчить вас следовало бы сказать, но «чтобы исправить»; однако не говорит сего, а услаждает речь, желая привлечь их уверением, что он любит их более, нежели других учеников, и что если огорчает их, огорчает по любви, а не по гневу. Ибо то знак величайшей любви, что я скорблю в ваших согрешениях, и спешу делать вам выговоры и тем оскорблять вас. Если бы я не любил вас, то оставил бы вас без врачевания.
5. Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, – чтобы не сказать много, – и всех вас.
Хочет через это утвердить любовь к впадшему в б лу до деяние, о котором писал в первом послании; ибо, по приказанию Павла, они все отвратились от него, как внушающего омерзение. Итак, чтобы опять приказанием противного, то есть принять его и оказать ему расположение, не соблазнились о Павле, как бы непостоянном, весьма благоразумно предлагает слово и делает и их участниками в прощении, говоря: как он опечалил всех нас вообще, так все вообще должны радоваться о прощении его. Ибо не меня только, говорит, опечалил он, но и всех вас частью, то есть поразил малою некоторою скорбию; не скажу, чтобы совершенно опечалил и вас, равно как и меня, но все же чтобы не отягчать его, впадшего в б луд одеяние, частью, говорю, опечалил он вас.
6. Для такого довольно сего наказания от многих.
Не говорит – «для впадшего в блудодеяние», но – для такого, как и в первом послании. Но там не хотел даже именовать его, а здесь, щадя его, никогда не вспоминает о грехе, научая и нас сочувствовать находящимся в преткновении.
7. Так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью.
Не только, говорит, снимите запрещение, но и нечто большее даруйте ему, и утешьте его, то есть возродите, уврачуйте его, подобно тому как наказавший кого‑ либо не только отпустил бы его, но и приложил бы заботу к уврачеванию его ран. Хорошо же сказал: вам лучше простить. Ибо, чтобы он не подумал, что получает прощение как достаточно исповедавшийся и довольно покаявшийся, показывает, что он получает прощение не столько за покаяние, сколько по снисхождению их.
Дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. Следует, говорит, принять его, утешить и уврачевать, дабы он не был поглощен, как бы зверем каким, или волнами, или бурею, или чтобы с отчаяния не дошел до удавления как Иуда, или чтобы не сделался еще хуже, то есть не в состоянии будучи переносить скорби от чрезмерного наказания, не предался большему нечестию. Заметь, как и его обуздывает, чтобы он, получив прощение, не сделался еще нерадивее. Я, говорит, принял тебя не потому, чтобы ты совершенно очистился от скверны, но убоявшись, чтобы ты по немощи своей не сделал чего‑ нибудь хуже. Заметь и то, что наказания надобно назначать не только по свойству грехов, но и сообразуясь со свойством духа согрешивших.
8. И потому прошу вас оказать ему любовь.
Не приказывает уже, как учитель, но как защитник просит судей оказать ему любовь, то есть с крепкою любовью, а не просто и как случилось принять его. Показывает также и их добродетель; ибо те самые, которые прежде так любили человека, что гордились им, теперь по причине его греха возымели к нему такое отвращение, что сам Павел ходатайствует за него.
9. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны.
Устрашает их, чтобы, опасаясь осуждения в неповиновении, охотнее оказали человеку снисхождение. Я для того и писал, говорит, чтобы узнать на опыте вашу добродетель повиновения, – так же ли окажете вы мне повиновение теперь, когда его надобно утешить, как оказали его тогда, когда я наказал его. Ибо такой смысл слов во всем ли вы послушны. Хотя он писал не для этого, но имея в виду спасение согрешившего, однако говорит: для того, чтобы тем более расположить их в пользу виновного.
10. Л кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова.
Этим смягчает несогласие и упорство, по которым они могли бы не оказать человеку снисхождения. Ибо здесь представляет их первыми виновниками его прощения, а себя соглашающимся с ними, говоря: кого вы в чем прощаете, того и я.
Ибо и я если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова. Чтобы они не подумали, что прощение предоставлено их власти и вследствие того не пренебрегли прощением человека, показывает, что он уже даровал ему его, чтобы они не могли воспротивиться ему. А чтобы они не оскорбились, как бы пренебреженные, говорит: для вас даровал ему я прощение; ибо я знал, что вы будете согласны со мною. Затем, чтобы не показалось, что он простил его для людей, присовокупил: от лица Христова, то есть простил по воле Божией, перед лицом Христа и как бы по Его повелению, как представляющий Его, или: во славу Христа; ибо если прощение совершается во славу Христа, то как не простить согрешившего, чтобы прославился Христос?
11. Чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы.
Чтобы, говорит, не было общего вреда и чтобы не умалилось число стада Христова. Прекрасно назвал он это дело ущербом (по‑ церковнославянски – «обидою»). Ибо диавол не только принадлежащее ему берет, но и наше похищает, преимущественно вследствие нашего же поведения, то есть по причине неумеренно налагаемого покаяния. Поэтому коварство и обман диавола назвал умыслами его, и упомянул о том, как он губит под видом благочестия; ибо он ввергает в погибель не только тем, что вовлекает в блудодеяние, но и безмерной печалию. Как же не обида это, когда он уловляет нас через нас же самих?
12–13. Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию.
Выше упомянул о скорби, бывшей с ним в Азии, и показал, как освободился от нее; теперь опять извещает, что опечален другим способом: тем, что не нашел Тита. Ибо когда нет утешителя, становится тяжелее. Итак, зачем вы обвиняете меня в медлительности, когда я испытывал столько бедствий, которые не дозволяют нам ходить по своей воле? Говорит, что отправился в Троаду не без намерения, но для благовествования, то есть для того, чтобы проповедовать. Почему же ты хотя проповедовал, но не долго потому, что не нашел Тита. Не имел покоя духу моему, то есть печалился, скорбел по причине его отсутствия. Разве поэтому ты оставил дело Божие? Не поэтому, но потому, что вследствие его отсутствия дело проповеди встречало препятствие; ибо я сильно желал проповедовать, но препятствовало отсутствие Тита, ибо он много помогал ему, когда находился с ним.
Но, простившись с ними, я пошел в Македонию. То есть не был там долгое время по причине затруднительных обстоятельств. Ибо, хотя отверста была великая дверь, то есть много было дела, но за отсутствием помощника оно встретило препятствие.
14. Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте.
Так как упомянул о многих скорбях, о скорби в Азии, о скорби в Троаде, о скорби от того, что не пришел к ним, то, чтобы не показалось, что он перечисляет скорби с печалью, говорит: благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать, то есть делающему нас славными. Ибо триумфом (торжеством) называется шествие царя или полководца среди города с победою и трофеями. И нас в победе над диаволом Бог делает славными. Потому что то, что кажется бесчестием, составляет нашу славу; ибо тогда падает диавол. Все же это бывает во Христе, то есть через Христа и через проповедь. Или: за то, что торжествуем во Христе, прославляемся; ибо, нося Самого Христа, как трофей какой, прославляемся Его сиянием.
И благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте. Миро многоценное, говорит, есть познание Бога, которое мы открываем всем людям, лучше же сказать – не самое миро, но благоухание его. Ибо настоящее познание не совсем ясно, но как бы сквозь тусклое стекло, гадателъно (1 Кор. 13, 12). Итак, подобно тому, как кто‑ нибудь, обоняя благоухание, знает, что где‑ то находится миро, а каково оно по сущности, – не знает, так и мы знаем, что есть Бог, а что Он по сущности, – не знаем. Итак, мы подобны кадильнице царской и, куда ни приходим, приносим благоухание духовного мира, то есть богопознания. Поэтому, сказав выше, что всегда торжествуем, теперь говорит: мы во всяком месте сообщаем благоухание людям. Ибо всякое место и время полны нашими наставлениями. Итак, должно мужественно терпеть, поскольку и ныне, еще до получения грядущих благ, прославляемся до такой степени.
15. Ибо мы – Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих.
Говорит это и потому, что мы сами себя приносим в жертву, умирая за Христа, или потому, что при заклании Христа и мы воскуряем некоторое благовоние. Смысл же слов его следующий: спасается ли кто, или погибает, Евангелие сохраняет свое достоинство и мы продолжаем быть тем, что есть. Как свет, хотя ослепляет слабых зрением, однако остается светом, или как мед, хотя бы казался горьким для страдающих желтухою, однако не перестает быть сладким: так точно и Евангелие издает благоухание, хотя неверующие и погибают. И мы Христово благоухание, но не просто, а Богу. А если Бог определил сие о нас: кто станет противоречить?
16. Для одних – запах смертоносный на смерть, а для других – запах живительный на жизнь. И кто способен к сему?
Поскольку сказал: мы – благоухание и в погибающих; то, чтобы ты не подумал, что и погибающие угодны и приятны Богу, присовокупил следующее: обоняя благоухание это, одни спасаются, а другие погибают. Как миро, говорят, удушает свиней и жуков, так и Христос положен камнем соблазна и преткновения. Так и огонь золото очищает, а терпение пожигает.
И кто способен к сему? Поскольку так много сказал словами: мы – благоухание и: торжествуем, то опять старается умерить речь. Для этого, говорит, мы сами по себе без помощи Божией недостаточны; ибо все Ему принадлежит и нет ничего нашего.
17. Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе.
Здесь указывает на лжеапостолов, которые почитали благодать Божию собственным делом. Потому, говорит, я сказал: кто способен? и все усвоил Богу, что я не таков, каковы лжеапостолы, не повреждаю и не извращаю дара Божия. Намекают на то, что они примешивают к евангельскому учению ухищрения внешней мудрости и стараются продать за деньги то, что следует давать даром. Но мы не таковы. Поэтому присовокупляет:
Но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе. То есть говорим от чистого и не способного к обману ума и как получившие то, что говорим, от Бога, а не как нечто, совершенное нами. Во Христе – не от своей мудрости, но вдохновленные Его силою; а пред Богом сказал, чтобы показать правоту и открытость сердца: наше сердце столь чисто, то мы открываем его Богу.
|
|