Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава седьмая. 1. А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины.
|
|
1. А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины.
Исправив беспорядки разделений, блуда, любостяжания, теперь постановляет правила о браке и девстве. Ибо коринфяне в письме к нему спрашивали: должно ли воздерживаться от жены или нет?
То хорошо человеку не касаться женщины. Хорошо, превосходно, говорит, если бы и всякий человек, а не священник только (как некоторые худо понимают это), вовсе не касался жены и оставался девственником. Но безопаснее и к нашей немощи ближе вступать в брак. Поэтому присовокупляет:
2. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая своего мужа.
Говорит о той и другой стороне. Ибо может статься, что муж любит целомудрие, а жена нет, или наоборот. Словами но во избежание блуда побуждает к воздержанию. Ибо если брак позволяется во избежание блудодеяния, то соединенные браком уже не должны совокупляться между собою без всякой умеренности, но – целомудренно.
3. Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу.
Долгом, говорит, почитайте любовь друг к другу; и поскольку она – долг, то вы необходимо обязаны оказывать ее друг другу.
4. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена.
Теперь доказывает, что любовь друг к другу действительно есть долг необходимый. Ибо не властны, говорит, супруги над своими телами, но жена есть раба и вместе госпожа своего мужа: раба, поскольку не имеет власти над своим телом, чтобы продавать его, кому захочет, но владеет им муж; а госпожа потому, что тело мужа есть ее тело и он не властен давать его блудницам. Подобным образом и муж есть раб и вместе господин своей жены.
5. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим.
То есть против воли мужа не должна воздерживаться жена, равно и муж не должен воздерживаться против желания жены. Ибо воздерживаться одному против воли другого – значит лишать себя, подобно как и о деньгах говорится; но воздерживаться по воле – совсем другое дело, когда например, оба (и муж и жена) по согласию определят известное время для взаимного воздержания.
Для упражнения в посте и молитве. Изъясняет, что значит его выражение: на время, то есть когда придет время пребывать в молитве, то есть молиться особенно усердно. Ибо не сказал просто – «для молитвы», но – для упражнения в молитве. В самом деле, если бы апостол находил в супружеском сожительстве препятствие к обыденной каждодневной молитве; то как в другом месте сказал бы: непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17)? Итак, чтобы ваша молитва была пламеннее, удержитесь, говорит, друг от друга, потому что совокупление хотя не оскверняет, но мешает благочестивому занятию.
А потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим. Я, рассуждает апостол, говорю, чтобы вы опять соединялись; но не полагаю сего законом, а предписанием для того, чтобы не искушал вас сатана, то есть побуждая к блуд одеянию. Поскольку же не диавол сам по себе бывает виновником б луд о деяния, но преимущественно наше невоздержание, то апостол прибавил: невоздержанием вашим, ибо в нем заключается причина и того, что диавол искушает нас.
6. Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление.
Чтобы вы до времени лишали себя друг друга, я сказал это, говорит апостол, как позволение, то есть из снисхождения к вашей немощи, а не как повеление непреложное.
7. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе.
Везде, где только апостол предписывает какой‑ либо трудный подвиг, обыкновенно самого себя ставит в пример. Поэтому и здесь говорит: желаю, чтобы все и всегда воздерживались.
Но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Пребывание в девстве, говорит, есть дарование от Бога; однако этот подвиг требует и наших сил. Как же он называет его дарованием? В утешение коринфян, которым он словами невоздержанием вашим (ст. 5), нанес чувствительный удар. Между тем заметь, что и самый брак он почитает дарованием; ибо сказал: каждый имеет свое дарование, один так, то есть дарование пребывать в девстве, другой иначе, то есть дарование жить в супружестве.
8‑ 9. Безбрачным вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.
Видишь ли мудрость Павла, как он и превосходство девства показывает, и в то же время не принуждает к воздержанию от супружества того, кто не в силах воздерживаться, чтобы в противном случае не подвергся он более тяжкому падению?
Если, говорит, ты испытываешь большое насилие и воспламенение (ибо власть похоти сильна), то освободи себя от тех трудов и потов, чтобы, взявшись за них, не подпасть горшему злу.
10. А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь…
Поскольку Господь в ясных словах дал закон не разводиться, разве только по причине прелюбодеяния (см. Мф. 5, 32), то апостол говорит: не я, но Господь. Прежде же сказанное не было буквально узаконено Господом. Впрочем, и слова Павловы – слова Господни, а не человеческие, ибо ниже он так говорит о себе: думаю, и я имею Духа Божия (1 Кор. 7, 40).
10–11. Жене не разводиться с мужем, – если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, – и мужу не оставлять жены своей.
Разводы, говорит, бывают из любви к воздержанию, или по малодушию, или по другим причинам; но лучше, если бы вовсе не было разделения. Если же оно и последует, то жена должна оставаться при муже, если не для соития, то для того, чтобы не привести никого другого. Если же она не сможет воздержаться, то пусть примирится с мужем.
12–13. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее. И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.
Что ты говоришь? Если муж неверующий, то пусть остается с женою; а если блудник, то не должен оставаться с нею? Но неверие хуже б луд одеяния? Точно хуже; но Бог взыскивает более за грехи против ближних, чем против себя. Ибо сказано: оставь дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим (Мф. 5, 24). И десять тысяч талантов, Ему должных, Он простил, но кто должен был сто динариев, тому Он не оставил обиды без отмщения (см. Мф. 18, 34). Так и в настоящем случае: грех неверия, который оскорбляет Самого Бога, Он оставляет без внимания, но грех прелюбодеяния наказывает, как грех против жены. Некоторые, впрочем, так объясняют: человек, говорят, остается в неверии по неведению, которое, может быть, и кончится, как и сам апостол (ст. 16) говорит: почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? а блудодеяние совершается вследствие явного развращения. Кроме сего, блудник уже сам прежде отделил себя; ибо, отняв свои члены у жены, сделал их членами блудницы; между тем как неверный не сделал никакого греха против плотского единения, или, лучше сказать, через это единение он, может быть, соединится и по вере. Не говорю уже о том, что и порядок жизни извратится, и Евангелие подвергнется поношению, если верная половина отделится от неверной. Между тем рассматриваемую заповедь апостола относи к тому только случаю, если муж и жена соединились браком, когда еще оба находились в неверии, но после та или другая сторона обратились к вере. Ибо если прежде только один муж был неверным, или только одна жена; то верной половине вовсе не позволялось вступать в брак с неверною: это видно из слов апостола; ибо не сказал он – «если кто пожелает взять неверную», но – если кто имеет. Опять не просто предписывает жить верной половине с неверной, но только в том случае, если последняя пожелает того; ибо это значит: согласна, то есть если пожелает.
14. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы.
То есть изобилием чистоты верной половины преодолевается нечистота неверной. Это значат слова апостола, а не то, будто язычник делается святым. Ибо апостол не сказал: бывает свят, но: освящается, то есть побеждается святостью верной половины. А говорит об этом для того, чтобы верная жена не опасалась сделаться нечистою, если будет иметь сожительство с таким мужем. Но спрашивается: совокупляющийся с блудницею, делаясь одним с нею телом, становится нечистым (ср. 6, 16); очевидно, и совокупляющийся с язычницею становится одним с нею телом. Если первый нечист, то как же не делается нечистым последний? Что касается блуд одеяния, в нем бывает точно так. Когда имеют общение между собою блудники, то их смешение имеет нечистоту, и потому они оба нечисты. Но иначе это дело при сожительстве верной половины с неверною. Неверующий муж – нечист по его неверию. Но жена имеет с ним общение не в неверии, а в ложе. В этом общении не оказывается никакой нечистоты. Ибо оно есть законный брак. Поэтому‑ то верующая половина и не делается нечистою.
Иначе дети ваши были бы нечисты. Если бы неверная половина не побеждалась чистотою верной, то дети их были бы нечисты, или только в половину чисты.
А теперь святы. То есть не нечисты. Излишним выражением: святы апостол изгоняет страх подобного подозрения.
15. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь.
Например, если он повелевает тебе или принять участие в его неверии, или отказаться от прав брака, то разведись. Ибо лучше разрешить узы брака, нежели нарушить благочестие.
Брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Если муж ссорится с тобою за то, что ты не принимаешь участия в его неверии, то разведись с ним. Ибо ты не порабощена ему в таком случае, то есть тебя не принуждают следовать за ним и в таковых делах. Лучше разделиться с ним, нежели ссориться; потому что и Бог не хочет этого: к миру призвал нас. Итак, если муж ссорится с тобою, то этим он сам подал причину к разводу.
16. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?
Снова обратившись к тому увещанию, не должна оставлять жена мужа (ст. 13), предлагает настоящий вопрос. Ибо если, говорит, он не ссорится с тобою, то останься с ним, и увещевай его: может быть, что‑ нибудь и сделаешь. Представляет успех сомнительным, с одной стороны, для того, чтобы не подумали, будто поставляет жене в непременную обязанность – совершенно убедить своего мужа, а с другой, – для того, чтобы поддержать в ней надежду (на обращение мужа) и предупредить отчаяние.
16–17. Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам.
Некоторые так читали: «или ты, муж, почему знаешь, спасешь ли жену или нет?» Потом начинали другое положение таким образом: каждый поступай так, как Бог ему определил, то есть откуда знать тебе, спасешь ее или нет? Это совершенно неизвестно. Но если неизвестно, то не должно расторгать брак, потому что, если ты не спасешь ее, не повредишь себе, а если спасешь, то и себе и другим принесешь пользу. Но не так читал святой Иоанн, а так: каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. И это чтение несравненно лучше. Апостол как бы так сказал: не должно быть развода под предлогом неверия, но каждый поступай так, как благоволил о нем Бог. Ты призван, имея жену из неверных. Оставь ее при себе и за неверие не изгоняй ее.
Так я повелеваю по всем церквам. Это сказал для того, чтобы коринфяне тем охотнее послушались его, когда и другим вместе с ними повелевает то же самое.
18. Призван ли кто обрезанным, не скрывайся; призван ли кто необрезанным, не обрезывайся.
Вероятно, многие, стыдясь обрезания, каким‑ нибудь лекарством приводили обрезанный член в первобытный вид, наращая на нем кожицу.
Призван ли кто необрезанным, не обрезывайся. С другой стороны, некоторые, находя в обрезании что‑ то важное, обрезывались по обращении к вере. Поэтому говорит, что это нисколько не содействует вере.
19. Обрезание ничто и необрезание ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих.
Везде, говорит, вместе с верою требуется исполнение добродетели, а все прочее или мало, или вовсе не требуется.
20‑ 21. Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся.
В том звании, в котором призван, то есть в каком роде жизни и в каком чине и состоянии ты уверовал, в том и оставайся; ибо под призванием разумеет приведение к вере. Рабом ли ты принял веру? Не беспокойся и не смущайся; ибо рабство вовсе не вредит тебе, так, что если бы ты мог сделаться свободным, – то лучшим воспользуйся, жертвуй собою для пользы другим.
22. Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов.
Свободным называется тот, кто освобожден от рабства. Итак, говорит: ты, который уверовал в состоянии рабства, ты – свободный Христов; ибо Христос освободил тебя и от греха и от внешнего рабства, хотя ты и раб. Кто не покоряется страстям, имея душу благородную, тот не раб, хотя и кажется таковым. С другой стороны, иной свободным призван к вере; такой – раб Христов. Итак, если название рабства возмущает раба, то пусть уразумеет таковой, что он сделался свободным во Христе; а эта свобода гораздо важнее человеческой. Опять, если имя свободы надмевает свободного, то пусть поймет, что он – раб Христов, и смирится, представляя, что он подчинен такому Владыке и должен угождать Ему. Видишь ли мудрость, с какою дает апостол наставления приличным рабам и свободным.
23–24. Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков. В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.
Это говорит не к одним рабам, но и к свободным, увещевая всех христиан ничего не делать для угождения людям и не повиноваться им, если их повеления противозаконны. Вот что значит: купленным от Бога быть рабами человеков. Не к тому убеждает, чтобы рабы отпадали от своих господ, – нет; это видно из последующих его слов: в каком звании кто призван, то есть если кто призван в состоянии рабства, в том пусть и остается. Пред Богом прибавил для того, чтобы через повиновение беззаконным владыкам не отпасть от Бога. Заботится о том и другом, то есть чтобы, с одной стороны, под предлогом повиновения Богу рабы не отпали от владык, а с другой, оказывая своим владыкам сверхдолжное повиновение, не отпали от Бога.
25. Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным.
Выше занимал нас беседою о целомудрии, а теперь обращается к более важному предмету, именно к девству, и говорит, что Господь не положил закона и не дал повеления относительно девства, а сказал только: кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12). Поэтому и я не дерзаю предписывать что‑ либо касательно сего предмета; это дело важное, но вместе и опасное; впрочем, даю свое мнение, то есть совет, поскольку и я сам, по милости Божией, удостоен быть верным, то есть близким к нему и таким, которому можно вверять тайны.
26. По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так.
По моему мнению, говорит, всего лучше для человека воздерживаться от брака по причине соединенных с ним неудобств и неприятностей, а не потому, чтобы брак был нечист.
27–28. Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти, а мне вас жаль.
Словами соединен ли ты с женой показал, что брак, как узы, приносит с собою неприятности. Разводом называет не воздержание по согласию, но развод без достаточной причины; ибо если супруги воздерживаются по согласию, то это не развод. Сказав не ищи жены, чтобы не подумали, что заповедует безбрачие, прибавляет: впрочем, если и женишься, не согрешишь. Смотри, между тем, как неприметно побуждает к девству, называя брак узами, а девство разрешением и свободою.
И если девица выйдет замуж, не согрешит. Под девою здесь разумеет не ту, которая посвящена Богу (ибо если эта выйдет замуж, то, без сомнения, согрешит, так как через это, кроме Жениха своего – Христа введет к себе прелюбодея), но еще безбрачную отроковицу. Итак, если таковая выйдет замуж, не согрешит, потому что брак не заключает в себе ничего нечистого.
Но таковые будут иметь скорби по плоти, а мне вас жаль. Скорбью называет заботы и печали, сопряженные с браком. А мне, продолжает, вас жаль как детей, и желаю, чтобы вы были свободны и беспечальны. Брак – узы; и те, которые находятся под его игом, не имеют власти над собою, как сказано выше.
29. Я вам сказываю, братия: время уже коротко.
Чтобы к словам его будут иметь скорби по плоти кто‑ нибудь не прибавил: «но вместе и удовольствие», пресекает всякую надежду на удовольствие, поставляя на вид тесноту времени. Ибо все спешит к разрушению, и приблизилось Царство Христово, и наконец мы должны явиться ко Христу. Итак, если и есть какое удовольствие в брачной жизни, то оно непрочно и кратковременно.
29–31. Так что имеющие жен, должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего.
Если и имеющие жен должны быть как не имеющие, то что за польза связываться браком и возлагать на себя бремя? Что же значит: как не приобретающие? Значит: не прилепившиеся к браку и жене и не истощающие всех попечений на них. Таким же образом никто не должен слишком озабочиваться и другим чем‑ либо: ни печальными обстоятельствами, на которые намекнул словом плачущие, ни радостными, которые означил словом «радоваться», ни договорами, которые выразил словом «покупать». И для чего, говорит, перечислять то и то? Просто пользующиеся миром сим не должны злоупотреблять им, то есть прилепляться к нему со всем усердием и пристрастием; ибо употребление излишнее и выходящее из пределов должного есть злоупотребление.
Ибо проходит образ мира сего. То есть проходит и разрушается. Зачем же привязываться к тому, что разрушается? Названием образ показал, что вещи настоящего мира только мелькают перед глазами, чрезвычайно легки и не имеют в себе ничего твердого и существенного.
32. А я хочу, чтобы вы были без забот…
А каким образом могли бы мы быть беспечальными? Если бы оставались безбрачными. Поэтому прибавляет:
32–33. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею.
Как это, Павел, желая, чтобы мы были беспечальными, и для сего внушая нам безбрачие, ты опять говоришь: неженатый заботится о Господнем. Ибо вот и здесь также заботы. Но не такие, говорит, какие соединены с браком: заботы о Господнем спасительны и усладительны, а заботы о мире вредны и тягостны. В самом деле, не есть ли тягость и прискорбие стараться угодить жене и особенно такой, которая любит украшения и требует золота, и Маргарит, и других пустых вещей? Это и располагает жалких мужей к несправедливости и душевредным распоряжением вещами.
Есть разность между замужнею и девицею. То есть они различаются между собою, и не одну и ту же имеют заботу, но разделены в своих попечениях: одна печется о таких предметах, а другая о других. Коль же скоро заботы у них различны, то должно выбирать те из них, которые лучше и легче.
34. Незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу.
Не довольно быть святою телом, но должно быть таковою и по духу; ибо в этом, то есть в чистоте души, состоит истинное девство. На опыте многие, будучи чисты и непорочны по телу, скверны по душе. Сверх сего, обрати внимание и на то, что та не дева, которая печется о мире. Поэтому, когда увидишь женщину, которая выдает себя за деву, а между тем печется о мирском; то знай, что она нисколько не отличается от замужней. Павел для обеих положил определенные признаки, по которым можно распознавать их, – не брак и воздержание, но с одной стороны, большую и беспокойную деятельность, а с другой спокойное занятие своими делами. Следовательно, та не дева, которая обременяет себя множеством суетных занятий. А замужняя продолжает заботиться о том, как угодить мужу, и потому прилагает особенное попечение о своей красоте или, чтобы почитали ее доброю хозяйкою, показывает себя нерасточительною и бережливою.
35. Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения.
Я беседовал, говорит, о девстве, зная, что это состояние полезно для вас, так как оно свободно от печали и забот, и доставляет душе больше выгод; не для того беседовал об этом, чтобы принудить вас, против вашей воли, оставаться в девстве (ибо узами назвал принуждение). А для того, говорит, чтобы вы жили благоприлично и в чистоте; ибо что может быть благоприличнее и чище девства? И для того еще, чтобы вы, будучи свободны от неприятностей брака, без развлечения служили Господу и предстояли Ему всегда, возвергши на Него все свои заботы (1 Пет. 5, 7).
36. Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет: не согрешит; пусть таковые выходят замуж.
Если кто, говорит, будучи действительно немощен по душе, почитает бесчестным оставить девою свою дочь, особенно если она перешла зрелый возраст, то пусть, говорит, и так будет. Как же? Пусть делает, как хочет, то есть если хочет отдать ее замуж, пусть отдает, ибо не согрешит. Однако лучше блюсти деву, как говорит далее.
37–38. Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше.
Заметь, как сначала удивляется тому, кто соблюдает свою девицу: называет его твердым и стойким и делающим свое дело с рассуждением; ибо говорит: решился в сердце своем. Значит, кто выдает свою девицу замуж, тот не тверд. Словами не будучи стесняем нуждою показывает то, что отец имеет власть дать дочери своей мужа, и никто не может принудить его не отдавать ее замуж. Итак честь ему, если оставляет дочь свою незамужнею; поэтому и похваляет его апостол: ибо хорошо, говорит, поступает. Но и тот, кто выдает свою дочь замуж, также хорошо поступает; ибо выдавать замуж не грех; а все, что не грех, добро. Но гораздо лучше не выдавать замуж; ибо это совершенство в добром.
39–40. Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.
Здесь учит о втором браке, и хотя позволяет его, однако, блаженнейшею почитает ту, которая не вступает во второй брак; ибо как девство выше первого брака, так первый брак выше второго. Жена связана законом, то есть предостережением закона удерживается от прелюбодеяния, от того, чтобы через соединение с другим при жизни мужа быть прелюбодейцею, но если умрет муж, она становится свободною от уз и закона первого брака и получает разрешение. Только в Господе, то есть только с целомудрием, с честностью может она вступить во второй брак, для произведения и воспитания детей, а не по влечению похоти. По моему совету, прибавляет, чтобы ты не почитал этого необходимостью, а только советом, советом Божественным. Думаю, говорит, и я имею Духа Божия. В этих словах больше смиренномудрия, ибо не сказал – «имею», но – думаю, что имею, то есть полагаю, догадываюсь.
|
|