Так в чем же проблема? Почему РПЦ не прислала Папе приглашения?

- Отсутствие такого приглашения объясняется боязнью лицемерия. Дело в том, что по современному экуменическому протоколу встреча лидеров церквей предполагает объятия, поцелуи, добрые слова друг о друге. Но в случае именно с этим Папой эти слова могли быть не совсем искренними. И то, что на Украину Папа все же приехал без приглашения со стороны Церкви большинства, это подтверждает.

Пиком нашего диалога стали 60-70-е годы. Пока между нами был железный занавес, западная, западная церковь понимала, что сюда ей дороги нет и говорила, что в общем-то и не очень хочется. Пока Советская власть стояла между нами, мы общались поверх барьеров и радовались этому. Но едва железный занавес исчез, как старые проблемы и амбиции проснулись. Под «старыми амбициями» я, в частности, имею в виду историю с созданием в Риме учебного центра под названием «Руссикум». Это семинария для постсоветской России, созданная в 20-годы. Расчет был на то, что атеистический пресс уничтожит православную церковь, а когда падет сам большевизм, то Рим сможет бросить в Россию десант священников, верных Папе, но владеющих и русским языком и стилем православного богослужения. История с «Руссикумом» напоминает о главном нерве наших взаимоотношений, имя которого – униатство.

Вот и при Иоанне-Павле 2-м главную сложность создало возрождение униатской украинской церкви – точнее, не сам факт ее возрождения, сколько некоторые пути этого ренессанса.

На Западной Украине рубежа 80-90-х годов с поддержкой местных властей началась волна не просто возрождения униатства, а настоящего разгрома Православия. Боевики на автобусах приезжали в православные села и вышвыривали православных священников, захватывали храмы. Доходило до того, что детей наших священников избивали на улицах и требовали передать их отцам незамысловатое послание: «Чемодан-вокзал-Россия!».

Тогда была создана комиссия из представителей Московского Патриархата, Киевской митрополии, униатов и представителей Ватикана. Дипломаты Москвы и Ватикана в 1989 году нашли выход из кризиса: в каждом приходе надо провести референдум, и пусть люди свободно решат – переходит ли их община в унию или остается в православной церкви. Если большинство прихожан желает, чтобы храм стал православным, он остаётся таковым. Если большинство желает перейти в унию — храм становится униатским. Но при условии: победившее большинство в обоих случаях помогает меньшинству построить второй храм. Но все осталось на бумаге.

Тогда мы обратились в Ватикан, а нам ответили: «К сожалению, они нас не слушают». Это удивительно, потому что вся суть унии состоит в том, что униаты слушают папу, сохраняя православные обряды. А тут вдруг такая непослушность! Но главное не это.

Поскольку насилия творились во имя единства с папой (униаты соблюдают православные обряды, но подчиняются Ватикану), мы ждали, что папа даст нравственную оценку этих событий. И за 15 лет так и не дождались…

Понятно, что Западная Украина — очень проблемная зона, и все мы люди, и, возможно, в аналогичной ситуации православные повели бы себя не лучше: толпа есть толпа. Но Римский папа есть Римский папа. Мы 15 лет ждем от него одного: нравственной оценки погромов на Западной Украине. Он этого не сделал, не сказал простых слов: «Это грех, так нельзя».

Не надо слишком пышной и слишком обобщающей формулы «Простите за все». Такое тотальное покаяние может впечатлить журналистов, но не священников. Увы, когда Папа приехал в Киев в 2002 году, он прибег именно к этой формуле: ну, мол, простите нас за всё, чем мы согрешили за 1000-летие разрыва. Журналисты в восторге! Но подумайте, если на исповедь придёт женщина и скажет: «Батюшка, во всём согрешила!». Что, мол, в мелочах копаться, оптом отпущение подавай... Это — псевдоисповедь. Один мой знакомый священник в таких случаях спрашивает: «Во всем грешна? А мотоциклы по ночам угоняла?»

Вот так и Римский папа — якобы «во всём грешен». Это не покаяние, а пиар. Нельзя просить прощение за все, по той просто причине, что никому еще не удалось собрать все возможные грехи. А, значит, нужно просить прощение за конкретные деяния. От папы же мы даже этого не ждем: нам не нужно его личное или корпоративное (от имени Церкви) покаяние, мы хоти просто услышать нравственную оценку действий не его самого, а вот тех погромщиков. И всё.

Почему слова папы, которых мы никак не дождемся, нам так важны? Понимаете, православное и католическое мышление очень близки. История Церкви для нас больше, чем просто история: это место встречи Бога и человека, а потому в прошлом можно найти следы Вечности. И потому мы мыслим прецедентами: история есть собрание парадигм. И Православная и Католическая Церкви — это институты с традиционалистским мышлением, прецедентным правом. Если церковно-историческое событие не получает из уст Церкви (Папы) отрицательной оценки, то оно становится образцом для воспроизведения. Поступок такого-то патриарха в такой-то ситуации может стать примером для подражания, даже если патриарх не святой. Если его преемники гласно не осудили этот его поступок.

Представляете, проходит 100 лет, и «национально сведомым» гражданам Украины в конце XXI века снова кто-то не понравится и им снова захочется ещё кому-нибудь намылить шею. В поисках решения они обратятся к своей истории (что естественно для каждого христианина), то они вспомнят: а наши-то святые предки, мученики, которые выжили в советские годы, москалям-то шеи ещё как мылили, и Римский папа их за это не осудил. Так значит, это путь ко спасению. а, значит, можно в том же духе продолжать и сегодня. И кого они пойдут зачищать в следующий раз - ляхов, жидов, хачиков?

Во избежание такого будущего мы уже 15 лет просим Папу дать оценку именно этой странице прошлого. Чтобы этого не было, Ватикану необходимо сейчас, на памяти этого поколения, дать нравственную оценку погромам.