Отказ от величия

В культуре, которая переоценивает личностные качества, нас учат тому, что мы должны уметь выделяться из толпы, быть уникальными, непохожими на других. Это значит, что мы должны бороться с любым и каждым, дабы стать самым лучшим, а это не так-то просто сделать. Попавшись в ловушку изнурительного соперничества, мы начинаем мечтать о грандиозных, громогласных аплодисментах и признании нашей неоспоримой важности в этом мире. Но помните, что потребность в величии может создать иллюзию собственной безопасности лишь при помощи и одобрении других людей. Такая иллюзия лежит в основе непреодолимой жажды власти, от которой страдают многие из тех, кто живет на Западе. Мы убеждены в том, что рождены для выполнения особой миссии, и что наступит день, когда не только мы, но и все другие признают это.

Главный вопрос моих клиентов: «Что я должен делать всю оставшуюся жизнь?» Им хочется знать, какое у них призвание, какой должна быть их главная миссия на протяжении оставшихся лет. Я не решаюсь дать им очевидный, но наверняка шокирующий их ответ, а именно: «Ничего». Я мягко объясняю им, что, пока они не перестанут думать о том, что они особенные, они не смогут понять своего призвания и научиться жить и совершать смелые поступки. До этого они будут ждать со стороны напрасного призыва, который живет только внутри них самих.

Смелость помогает нам делать то, что в наших силах, избавившись от желания быть лучшими из лучших. Если мы мужественны, мы перестаем беспокоиться о том, считают ли нас замечательными наши соседи, наше рвение быть мессией исчезает. Мы просто находим в себе мужество вести свою жизнь согласно нашим моральным принципам, воплощать новые идеи и быть честным сами с собой и с другими. Мы не чувствуем необходимости быть окруженными обожающими фанатами, мы честны перед собой и безоговорочно следуем своей судьбе. Все наше желание величия начинает бесследно исчезать.

Все мы знаем людей, жизнь которых незначительна, хотя они и считают, что могут повлиять на судьбу целых народов прямо сейчас. Например, у меня есть друг, который убежден, что смог бы прекратить голод в Африке, если бы люди слушали его. Каждый водитель такси на Манхэттене расскажет вам, что не так устроено в городе и что бы он сделал, чтобы это исправить.

Подобные индивидуумы могут быть настолько серьезны и самоуверенны, что это начинает раздражать. Попав в ловушку невероятного кошмара, в котором они предстают в роли благородного спасителя, они становятся одержимы мнимой властью и теряют способность изменить мир самыми простыми способами. Они перестают замечать смелые поступки других людей, более того, они настаивают на том, что те, кто совершают такие поступки, всего лишь обманывают самих себя и зря тратят время. Они становятся раздражительными, когда мир не соответствует их требованиям, и бросаются в омут с головой, пытаясь решить, как увеличить свою власть, постоянно думая о своей стратегии.

И наоборот, женщины и мужчины, которые действительно способны повлиять на целые страны, обычно концентрируют свое внимание на идеях, которые впоследствии воплощают в жизнь простым, но часто неожиданным способом. Их не интересует то, как самому изменить мир, они, наоборот, скромны и простодушны, потому что власть и авторитет не столь важны для них.

Например, когда Томас Джефферсон был президентом Соединенных Штатов, служащих изумляла его склонность встречать посетителей в Белом доме в тапочках и халате, с растрепанными рыжими волосами, а не в белом парике. Джефферсон заявлял, что был слишком занят, чтобы вдаваться в такие ненужные детали. Подобным образом и Бенджамин Франклин, который был великим государственным деятелем и сыграл очень важную роль в развитии нашей страны, всегда охотно шутил насчет своего пристрастия к вину и женщинам.

Никто из них не воспринимал себя слишком всерьез, но каждый страстно верил в мечту о новой стране и брал на себя ответственность за создание и развитие демократии. Единственное, чего не делали Джефферсон и Франклин, – не вмешивались в детали и не прислушивались к вздору. Они были открыты для новых идей, открыты людям и всегда соглашались с тем, что не знают всего, ведь и в самом деле они многого не знали. У каждого были существенные недостатки: Джефферсон выступал против рабства, но при этом сам был рабовладельцем, имел длительные сексуальные отношения с одной из рабынь и на несколько лет сделал рабами своих детей-метисов. Бенджамин Франклин имел очень сложные отношения со своим сыном, который вызывал у него разочарование из-за несоответствия его идеалам. Однако, несмотря на свои человеческие слабости, ни Джефферсон, ни Франклин не прятались за своей репутацией и не делали вид, что они выше других людей.

Великие люди, жаждущие реформ, становятся тиранами в этом мире, такими самовлюбленными, что не обращают внимания на свои поступки и рискуют судьбой многих, лишь бы поддержать свою иллюзию «великого спасителя». Каждый из нас должен с осторожностью относиться к возможности стать диктатором своей жизни и начать утверждать, что весь мир должен слушать и подчиняться нам ради своего же блага. Гораздо лучше быть человеком, который бесплатно проводит лишние часы на работе, чтобы помочь тем, кто борется с проблемами, – и который к тому же на очередном заседании смело говорит своему начальнику: «Если вы считаете рекордную прибыль нашей компании достижением нашего отдела по продажам, то какую надбавку получим мы, работники отдела?»

Один из самых эффективных способов предупредить манию величия – это привыкнуть к символам наших мечтаний, которые ведут нас к тому, что наш разум отказывается признавать.