Миф № 34. Всенародное партизанское движение — блеф сталинской пропаганды

Миф № 35. В годы войны отсутствовала взаимосвязь между военной стратегией и партизанским движением

Миф № 36. Партизанское движение было затеяно ради «рельсовой войны», а остальные направления деятельности партизанских отрядов и засылавшихся в тыл врага специальных групп центр не интересовали

Утверждения подобного рода — одно из любимых занятий антисталинистов. Просто хлебом не корми — дай только оклеветать выдающийся подвиг советского народа, в том числе чекистов и военных разведчиков в тылу врага. Уж так стараются, что не приведи господь. Такое «рвение», да в мирных бы целях… Впрочем, да пропади они пропадом, все эти супостаты, что смеют скрипеть своими подлыми перьями против подвига партизан в тылу врага, клеветать на них. Сталин давно, еще в сентябре 1942 г., начисто «отбрил» этих негодяев, назвав партизанское движение «нашим вторым фронтом». И был абсолютно прав, потому как это действительно был настоящий второй фронт — не чета сладкоречивым обещаниям союзников по антигитлеровской коалиции, проволынивших с его открытием аж до начала июня 1944 г. Наш же второй фронт с первых же дней войны вносил достойный вклад в Победу.

А начиналось все так. Практически сразу же после начала войны советские разведывательные службы — НКГБ-НКВД СССР и ГРУ ГШ — занялись организацией партизанского движения в тылу врага. Дело в том, что с момента вторжения германской армии на нашу территорию в тылу врага стали возникать очаги сопротивления, создавались партизанские формирования и партийные подпольные группы. Это народное движение руководствовалось чувством патриотизма советских людей, которые по различным причинам остались в тылу противника. Однако пустить это всенародное движение на самотек было нельзя — иначе жертвы будут напрасны, а противник быстро разгромит партизан. Но и разведчики действовали не просто по своему усмотрению. 29 июня 1941 г. ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР специальной директивой определили программу развертывания в стране партизанского движения. После речи И. В. Сталина 3 июля 1941 г. развернулась интенсивная работа по формированию партизанских отрядов, диверсионных и разведывательных групп. Большую работу в этом направлении провели штабы и политорганы РККА. 18 июля ЦК ВКП(б) обратился к советскому народу с призывом «об организации борьбы в тылу германских войск». В нём, в частности, говорилось, что «в войне с фашистской Германией, захватившей часть советской территории, исключительно важное значение приобретает борьба в тылу германской армии. Задача заключается в том, чтобы создать невыносимые условия для германских интервентов, дезорганизовать их связь, транспорт и сами воинские части, срывать их мероприятия, уничтожать захватчиков и их пособников, всемерно помогать созданию конных и пеших партизанских отрядов, диверсионных и истребительных групп, развернуть сеть партийных подпольных организаций для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов». Чуть позже совместной директивой начальника Генштаба и начальника Разведывательного Управления ГШ от 27 июля 1941 г. начальникам штабов фронтов было предписано «немедленно приступить к формированию и заброске в тыл противника большого количества мелких партизанских диверсионно-разведывательных групп из храбрейших людей личного состава войск и из лучших элементов гражданского населения». А при Разведывательном управлении (с 16.2.1942 г. — ГРУ) Генштаба РККА были созданы специальные диверсионно-разведывательные школы.

Колоссальную роль в развертывании партизанского движения в тылу врага сыграло легендарное 4-е управление НКВД СССР во главе со своим знаменитым шефом Павлом Анатольевичем Судоплатовым. Главным инструментом стала Отдельная мотострелковая бригада особого назначения — не менее легендарный ОМСБОН. Впоследствии Судоплатов вспоминал: «Бригада формировалась в первые дни войны на стадионе „Динамо“. Под своим началом мы имели более двадцати пяти тысяч солдат и командиров, из них две тысячи иностранцев — немцев, австрийцев, испанцев, американцев, китайцев, поляков, чехов, болгар, румын. В нашем распоряжении находились лучшие советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу и легкой атлетике — они стали основой диверсионных формирований, забрасывавшихся в тыл врага… Во взаимодействии с районными местными организациями мы начали засылать партизанские формирования в тыл к немцам, включая в их состав опытных офицеров — разведчиков и радистов… В тыл врага было направлено более двух тысяч оперативных групп общей численностью пятнадцать тысяч человек…»

История создания 4-го управления НКВД СССР такова. 25 августа 1941 г. приказом НКВД СССР № 001151 оперативные органы государственной безопасности, в задачу которых входила борьба с парашютными десантами и диверсантами противника, были преобразованы в Четвертые отделы управлений НКВД прифронтовых республик. А в центральном аппарате НКВД было создано 4-е управление, которое руководило их работой. В его функции входила организация агентурно-войсковой разведки, проведение диверсий силами партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп. Оно также стало создавать свои диверсионно-разведывательные школы, где шла подготовка специальных кадров для работы в тылу противника. Формировались группы по 20–30 человек. На учёте 4-го управления состояло 1798 партизанских отрядов — 70 796 бойцов и командиров и 1153 диверсионно-разведывательных групп — 7143 разведчика и подрывника. НКВД осуществлял финансирование и развертывание партизанской борьбы до середины 1942 г., когда эти функции были переданы ЦШПД.

Аналогичные ОМСБОН функции выполнял Московский истребительный мотострелковый полк, сформированный в октябре 1941 г. для выполнения заданий командования Западного фронта. Диверсионно-разведывательные подразделения полка действовали во всех оккупированных районах Московской, Калининской, Смоленской и Брянской областей. В период обороны Москвы этим полком было подготовлено и переброшено в тыл противника 125 партизанских диверсионно-разведывательных групп общей численностью 3673 человек. В это время партизанские кадры готовились в Брянске, Вязьме, Ельце, Ленинграде, Москве, Рязани, Орле, Тамбове и некоторых других городах.

Непосредственное участие в подготовке партизанских кадров и работников подполья принял Оперативно-учебный центр (ОУЦ), созданный в июле 1941 г. по инициативе первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко при штабе Западного фронта. Возглавил его опытный военный специалист, начальник отдела Главного военно-инженерного управления Генштаба РККА, легендарный диверсант Советского Союза И. Г. Старинов. На ОУЦ были возложены задачи подготовки специалистов, формирование, снабжение и заброска в тыл противника партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп. Его переменный состав насчитывал 250 человек. Срок обучения в начале составлял 5–7 дней, но позже был увеличен до 3–4 месяцев. ОУЦ получал от Военного совета фронта только снабжение. Фактически он являлся учебным заведением и мастерской-лабораторией по разработке диверсионной минно-подрывной техники при ЦК КП(б) Белоруссии. ОУЦ организовал на местных предприятиях производство необходимой партизанам минно-подрывной техники и гранат и изготовлял в своих мастерских опытные образцы этих изделий. ОУЦ Западного фронта помогал в организации партизанских школ и обучении партизанских кадров в городах Киеве, Вязьме, Орле, Чернигове, Харькове и Ростове. Уходящие в тыл противника партизанские отряды и группы, помимо стрелкового оружия, обеспечивались и специальной минно-подрывной техникой. Только с июля по октябрь 1941 г. ОУЦ подготовил и отправил в тыл противника более 4 тысяч подготовленных партизан и диверсантов.

В свою очередь ЦК КП(б) Украины организовал с 1 августа 1941 г. большую партизанскую школу в Киеве. В ней было подготовлено 45 высококвалифицированных инструкторов, которые в свою очередь обучили свыше 4500 специалистов. Такая же школа действовала в Харькове. Учебные пункты с аналогичными задачами в 1941 г. действовали в различных городах Украины. В течение первого года войны в них прошло обучение большое количество специалистов для работы в тылу противника.

По инициативе того же П. К. Пономаренко Орловский обком партии организовал с помощью ОУЦ партизанскую школу в Орле, которая подготовила не одну сотню специалистов для партизанских отрядов Орловской области. В августе 1941 г. Ленинградским обкомом ВКП(б) совместно с Военным советом Ленинградского фронта была создана тройка по организации и руководству партизанским движением на оккупированной территории Ленинградской области. В ее состав вошли представители обкома партии, военной разведки и органов государственной безопасности. В течение последних пяти месяцев 1941 г. в прифронтовых и фронтовых районах Ленинградской области было сформировано и переправлено через линию фронта 287 партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп общей численностью 11 683 человека. В это же время из числа личного состава войск НКВД и истребительных батальонов было сформировано 15 отрядов, которые были переправлены в тыл противника для проведения операций по заданию Военного совета Ленинградского фронта.

Для подготовки квалифицированной агентуры, способной решать поставленные задачи в тылу врага, органами госбезопасности была создана сеть конспиративных квартир по обучению кадров диверсионно-разведывательной работы и трех школ по подготовке агентов-радистов. Там же готовили агентов-боевиков для работы в тылу врага, которые придавались в качестве прикрытия оперативным работникам при проведении ими мероприятий в тылу противника, и агентов-маршрутников, связников, вербовщиков, которые затем оседали на оккупированной территории.

Большую роль в развитии партизанского движения сыграли истребительные отряды и батальоны, возникшие в первые дни войны во многих городах и районах, которым угрожало вторжение войск противника. Уже к концу 1941 г. их насчитывалось более 1500. Они составили значительную часть партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп, забрасываемых органами государственной безопасности на оккупированную врагом территорию. Всего за первый год войны в партизанских спецшколах было подготовлено и заброшено в тыл противника свыше 12 тыс. специалистов.

Уже к концу 1941 г. на временно оккупированной территории действовало более 2000 партизанских отрядов общей численностью более 90 тысяч партизан. А всего в годы войны в тылу врага действовало 6200 партизанских формирований, в состав которых входили Один миллион Триста тысяч партизан. И ещё Один миллион Пятьсот тысяч человек составляли организационно оформленные партизанские резервы, пополнявшие по мере необходимости боевые партизанские части и соединения.

В январе 1942 г. по указанию ЦК ВКП(б) в Москве были созданы 3 партизанские спецшколы. Перед каждой из них были поставлены конкретные задачи. Спецшкола № 001 готовила комиссаров и их заместителей для партизанских формирований, спецшкола № 002 — инструкторов минно-подрывного дела, руководителей диверсионных групп, командиров и начальников штабов партизанских отрядов, спецшкола № 003 — радистов-операторов. Сроки обучения в этих учебных заведениях вначале были короткими, 50–100 часов. Это было обусловлено необходимостью срочной засылки в тыл противника партизанских кадров. Но со второй половины 1942 г. учебный процесс был перестроен, и новая программа насчитывала уже 250 часов обучения. Эти специальные партизанские школы после создания ЦШПД перешли в его подчинение. В декабре 1942 г. на базе спецшколы № 001 была создана Центральная школа партизанского движения с переменным составом в 20 слушателей. Она готовила заместителей командиров партизанских бригад по разведке. В это же время спецшкола № 002 была преобразована в Центральную школу партизанских кадров по подготовке командиров и начальников штабов партизанских отрядов, а также инструкторов минно-подрывного дела. Обучение в ней осуществлялось по 500 — часовой программе. Подготовка проходила в обстановке, максимально приближенной к боевой. Спецшкола № 003 была преобразована в Центральную радиошколу. Подготовка радистов-операторов продолжалась 250 часов, чего было явно недостаточно. Но партизаны остро нуждались в радистах, и увеличить срок их обучения не представлялось возможным.

В апреле 1942 г. по решению ЦК КП(б) Белоруссии в целях срочного пополнения партизанских формирований в г. Муроме был создан Особый белорусский сбор. Его курсантами стали в основном белорусы — военнослужащие Красной Армии и работники тыловых организаций. С апреля по ноябрь 1942 г. 20 — дневный курс обучения в нем прошли более 23 тыс. человек. Все они влились в партизанские отряды. В это же время по решению ЦК КП (б) Украины была создана оперативная школа в Ворошиловграде. Там за 45 — дневный курс обучения готовили командиров партизанских формирований. Там же по трехмесячной программе обучали радистов. К июню 1942 г. ее закончили 71 командир-организатор и 23 радиста. Дальнейшее обучение в ней пришлось прекратить из-за неблагоприятно складывающейся обстановки на фронте.

Однако подобная система подготовки партизанских кадров через краткосрочные курсы уже не удовлетворяла растущим запросам партизанского движения. Требовалась коренная перестройка системы обучения партизанских специалистов. Суть ее состояла в том, чтобы подготавливать специалистов более узкой, но высокой квалификации, способных не только выполнять порученное задание, но и организовывать массовое обучение тактике партизанских действий прямо в тылу врага.

К концу 1942 г. в стране действовало 8 специальных школ и 10 учебных заведений по подготовке специалистов для партизанского движения. Срок обучения в этих школах достигал 3–6 месяцев, численность переменного состава в партизанских школах достигла 4 тыс. человек. В 1943 г. количество школ было сокращено. В них теперь обучалось менее 2 тысяч человек. Всего в школах и учебных пунктах в годы войны было обучено, по отчётам штабов партизанского движения, 27 тысяч человек, в том числе в процентах: подрывников-минеров — 75 %, разведчиков — 8 %, радистов — 3 %, организаторов-командиров — 5 %, инструкторов-минеров — 5 % и прочих — 4 %. С 1943 г. обучение партизан-диверсантов началось непосредственно в партизанских формированиях. В мае того же года по решению ЦК КП(б) Украины в крупных партизанских соединениях были созданы школы подготовки партизан-диверсантов и спецслужбы для руководства диверсионной работой. Немало специалистов было переброшено на оккупированную территорию по воздуху, но чаще диверсионно-разведывательные группы и партизанские отряды перебрасывались в тыл противника походным порядком через линию фронта. С января 1944 г., после расформирования ЦШПД и его спецшкол, подготовка партизанских кадров продолжалась в стационарных школах республиканских штабов партизанского движения и учебных пунктах их представительств при фронтовых штабах. Всего в спецшколах было обучено более 22 тысяч организаторов партизанской борьбы, командиров и начальников штабов партизанских частей и соединений, руководителей партизанской разведки и контрразведки, инструкторов подрывного дела, радистов.

В то же время необходимо отметить, что на первых порах попытки организации партизанских действий были не вполне удачны. Так, по состоянию на 1 марта 1942 г. из 1974 партизанских отрядов, сформированных и заброшенных на оккупированную территорию Украины, в ЦК компартии Украины имелись сведения только о 241 отряде. В течение второй половины 1941 г. на оккупированную территорию Белоруссии было отправлено 437 отрядов. Но к началу 1942 г. в числе действующих значилось только 50 отрядов. На 10 июля 1942 г. в Ленинградской области действовало 72 партизанских отряда. Значительно лучше обстояли дела у смоленских, брянских и калининских партизан, где через год осталось до 25–30 % отрядов и групп, переброшенных или оставленных в тылу противника при отходе наших войск. В Ленинградской области на оккупированной территории в первый период войны немцам удалось разбить 4 партизанские бригады, 41 партизанский отряд, уничтожить десятки подпольных организаций и групп.

В организации и развитии партизанского движения было два этапа. Для первого из них (1941 — осень 1942 гг.) характерно стремление партизанских формирований к обособленным действиям на территории своих районов и областей. Разрозненные вылазки приводили к большим потерям. На втором этапе (осень 1942 — осень 1944 гг.) наметился переход к крупным, хорошо спланированным и подготовленным операциям. Из разрозненных и эпизодических акций в первый период партизанские действия становятся более эффективными. Появилась тенденция к объединению отдельных отрядов в партизанские соединения и созданию для руководства их деятельностью штабов партизанского движения (ШПД).

Создававшиеся партизанские отряды столкнулись с опытным противником, вооруженным современной техникой и заранее подготовленным к борьбе с партизанами. Не всем из них удалось выдержать испытания первых месяцев войны. Отсутствие должной подготовки и вооружения тормозило их боевую деятельность. Многие отряды, выйдя в наш тыл, рассыпались, другие погибли вследствие предательства. Некоторые командиры партизанских отрядов в первые месяцы войны боялись широко привлекать в свои отряды население, оставшееся в тылу противника. Это приводило к замкнутости многих партизанских групп и снижало их боевые возможности.

Самым трудным периодом для развития партизанского движения была зима 1941/42 г. Но уже к 1942 г. партизанская война вступила в новую фазу своего развития. К этому времени Красная Армия не только остановила противника на некоторых участках фронта, но и в ходе Московского контрнаступления смогла отбросить его к западу. Массовое вступление местных жителей в партизанские отряды стало происходить уже в первой половине 1942 г. — к этому времени население окончательно разобралось, что оккупация несет не свободу, о которой так трубила нацистская пропаганда, а смерть и рабство. Немцы совершенно неожиданно для себя встретили вооруженное противодействие, стоившее им весьма ощутимых потерь. К апрелю 1942 г. в Белоруссии, в Ленинградской, Смоленской, Орловской и Брянской областях насчитывалось 11 партизанских краёв. Они охватывали обширную территорию в тылу врага. Гарнизоны противника занимали в них лишь важные, узловые пункты. Впоследствии подобные партизанские зоны были созданы и в других оккупированных областях.

Однако по мере расширения партизанского движения стали чувствоваться недостаток в централизованном руководстве, отсутствие подготовленных кадров, нехватка вооружения и очень плохое снабжение. Следует отметить, что руководство страны в начальный период войны уделяло недостаточное внимание снабжению партизанских формирований. Так, например, командиры партизанских отрядов Федоров, Кизя и Бегма ещё в 1941 г. сообщили в центр, что «создание в тылу врага народных партизанских армий вполне реально при достаточной заброске им вооружения и боеприпасов». Неуместно считается, что Сталин не разделял такое мнение. Якобы он считал, что оружие и боеприпасы партизаны должны сами добывать в бою. Впоследствии это было закреплено в директиве Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) от 18 августа 1942 г. и в разделе «Партизанские действия» Полевого устава РККА в 1943 г. Утверждают, что-де такая установка нанесла огромный вред и являлась тормозом в развитии партизанского движения. Однако если разобраться честно и беспристрастно, то это подлая клевета. В связи с катастрофическим для СССР — по вине высшего военного командования — началом войны в 1941 г., захватом противником запасов РККА, массовой эвакуацией промышленности, прежде всего оборонной и тому подобными огромными проблемами, у центра просто не было возможностей для обеспечения партизан снаряжением и боеприпасами. Тем более для регулярного их снабжения. Всего этого не хватало действующей армии. Именно поэтому-то Сталин и поставил задачу самообеспечения партизан за счёт противника. И в дальнейшем проведение курса на самообеспечение тоже было правильным, потому что центр чисто физически не мог обеспечить регулярные поставки снаряжения и боеприпасов. Это было нереально в силу огромных масштабов партизанского движения. Выше уже приводились цифры действовавших партизанских соединений и их численности. Но это вовсе не значит, что центр вовсе отказался от снабжения партизан. Напротив, помощь приобрела характер острой целенаправленности — партизанам отправлялись именно те боеприпасы и то снаряжение, которые они не могли добыть у гитлеровцев, но которые имели колоссальное значение в осуществлении диверсионных мероприятий. А начиная уже с мая 1942 года, когда перебазированные на восток тысячи промышленных предприятий развернули генеральное наступление на экономическом фронте и появилась реальная возможность не в ущерб регулярной армии наладить должный уровень снабжения партизан, то, естественно, это было сделано. Факты свидетельствуют, что с указанного времени для партизан стали поставлять специальное оружие для бесшумной стрельбы, специальные зажигательные снаряды, портативные мины мгновенного и замедленного действия большой мощности, удобные для эксплуатации в тылу врага коротковолновые радиостанции, благодаря которым к концу 1943 г. 93 % партизанских формирований имели надежную радиосвязь с центром. Более того. Для обеспечения партизан были созданы специальные отдельные эскадрильи авиации дальнего действия, задействовались также и гражданский воздушный флот и фронтовая авиация. За годы войны советские летчики выполнили 109 тысяч самолетовылетов в партизанские отряды и соединения, в том числе и с посадкой на партизанские аэродромы.

Расширение масштабов партизанской войны требовало централизации руководства и координации боевых действий партизанских формирований и нанесения их ударов по противнику для оперативного содействия Красной Армии. В связи с этим появилась необходимость в создании единого органа военно-оперативного руководства партизанской войной. 24 мая 1942 г. заместитель наркома обороны генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов обратился к Сталину с предложением о создании единого центра по руководству партизанскими и диверсионными действиями. Он обосновывал это тем, что почти годичный опыт войны показал низкий уровень руководства партизанской борьбой в тылу врага, что ею руководят различные органы. Воронов, в частности, указал на то, что «партизанской войной у нас занимаются ЦК ВКП(б), НКВД, немного Генеральный штаб и ряд руководящих работников Белоруссии и Украины». Сталин по достоинству оценил предложение Н. Н. Воронова, и уже 30 мая 1942 г. Государственный комитет обороны (ГКО) принял решение о создании при ставке Верховного Главнокомандования (СВГК) Красной Армии Центрального штаба партизанского движения. Его начальником был назначен от ЦК ВКП(б) секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко, непосредственно подчиненный Верховному Главнокомандующему. Его заместителем от НКВД стал В. Т. Сергиенко, от Генштаба РККА — Т. В. Корнеев. Это решение положило начало централизованному руководству партизанским движением. Одновременно с ЦШПД при Военных советах соответствующих фронтов были созданы фронтовые штабы партизанского движения: Украинский (при Военном совете Юго-Западного фронта), Брянский, Западный, Калининский и Ленинградский. Несколько позже решением ГКО были образованы также ШПД: Южный — Краснодарский — 3 августа 1942 г., Белорусский — 9 сентября 1942 г., Воронежский — в октябре 1942 г., Эстонский — 4 ноября 1942 г., Латвийский — 8 января 1942 г., Литовский — 20 ноября 1942 г., Крымский — в июле 1943 г. и др. При этом подчиненность фронтовых ШПД была двойственной: с одной стороны, они подчинялись ЦШПД, а с другой — Военным советам соответствующих фронтов, и в то же время они координировали свои действия через секретарей обкомов, которые в основном стояли во главе фронтовых ШПД. Вскоре фронтовые штабы стали областными.

Штабы партизанского движения располагали мощными радиоузлами для оперативной связи с партизанскими соединениями, отрядами и разведывательно-диверсионными группами и с подпольными партизанскими организациями. Кадры ШПД в основном укомплектовывались кадровыми офицерами Красной Армии, войск и органов НКВД и возглавлялись партийными работниками. Для этого еще 16 июня 1942 г. постановлением ГКО на Военные советы фронтов были возложены обязанности не только по формированию штабов и оперативных групп, но и подвижных радиоузлов. Задача обеспечения их кадрами была поручена Главному управлению (ГУ) кадров НКО СССР, а вооружение, снабжение всеми видами имущества и транспорта — ГУ тыла НКО СССР.

ЦШПД осуществлял общее руководство партизанской борьбой, создавал партизанские отряды и соединения, координировал их действия, обобщал и распространял опыт партизанских действий, готовил кадры, организовывал взаимодействие партизанских формирований с войсками Красной Армии. Он работал в тесном контакте с Генеральным штабом РККА. Фронтовые ШПД несли ответственность за руководство партизанскими формированиями и дальнейшее развитие партизанского движения на всей оккупированной территории, определяемой линией и глубиной направления данного фронта с границами областей. На штабы партизанского движения всех рангов были возложены следующие основные задачи: развитие партизанского движения, руководство боевыми действиями партизан, установление связи с партизанскими формированиями, обеспечение партизан всем необходимым для борьбы с оккупантами, политическое обеспечение, подготовка специалистов. А основными разведывательно-боевыми задачами партизанского движения стали: дезорганизация тыла противника, разрушение коммуникаций и связи, уничтожение складов, нападение на штабы и войсковые части противника, разрушение материальной части на аэродромах, осведомление Красной Армии о противнике.

1. Разведка противника стала приоритетной задачей партизанских соединений с 24 августа 1942 г. ЦШПД потребовал активизировать разведку в тылу противника в интересах Красной Армии. Постановлением № 00189 от 5 сентября 1942 г. ГКО определил, что ЦШПД и его разведотдел должны обеспечить руководство разведывательной деятельностью республиканских и областных ШПД и отдельных партизанских соединений, наладить как информационно-разведывательную, так и агентурно-разведывательная деятельность. В результате была резко усилена разведывательная деятельность по выявлению направляемых на советско-германский фронт новых войсковых соединений, передислокации войск противника, состояния коммуникаций противника, подготовки оборонительных рубежей, дислокации и перебазированию аэродромов и складов, готовности немцев к химической войне, численности и боеспособности полевых и охранных частей противника. Особое значение придавалось сбору данных о политико-экономическом положении на временно оккупированной территории СССР.

* * *

Организационная структура партизанской разведки по мере накопления опыта превратилась в специальную службу. На первых порах она столкнулась с множеством трудностей. Нехватка квалифицированных кадров, незнание методов конспирации и отсутствие специальных знаний часто приводили к досадным ошибкам, непоправимым просчетам и утратам. Опыт накапливался по крупицам. Положение несколько улучшилось после организации Центрального и фронтовых штабов партизанского движения. Потребовалось введение в партизанских формированиях должности заместителей по разведке. И в июле 1942 г. такие должности были установлены. Создание штабных разведслужб в партизанских формированиях и обеспечение их квалифицированными специалистами и разведаппаратурой значительно повысило уровень партизанской разведки. На оккупированной территории Белоруссии к концу 1942 г. действовало 5150 разведчиков, 68 радиостанций, с помощью которых 329 партизанских соединений и отрядов поддерживали постоянную радиосвязь с ЦШПД и ШПД Белоруссии. Большую роль в укреплении разведорганов партизанских формирований и расширении сферы их деятельности сыграл приказ наркома обороны от 5 сентября 1942 г. № 00189 «О задачах партизанского движения». В нём особо подчеркивалась необходимость усиления войсковой разведки. Этот приказ лег в основу всей работы разведорганов партизанских формирований в тылу противника. А создание штатных разведслужб в ШПД и партизанских соединениях и обеспечение их квалифицированными специалистами и радиоаппаратурой значительно повысило эффективность партизанской разведки. Этот приказ стал программой действий партизан в период перехода Красной Армии от стратегической обороны к стратегическому наступлению, приведшему к коренному перелому в войне. Он требовал значительно усилить разрушение растянутых коммуникаций врага и его линий связи, лишить противника свободы маневра и пополнения его живой силой, боевой техникой, горючим и боеприпасами, парализовать его стремление использовать рабочую силу промышленных предприятий и продукции сельского хозяйства на оккупированной территории, а также вывозить награбленное добро в Германию.

К началу 1943 г. партизанская разведка приобрела устойчивые и стройные организационные формы. От получения достоверных разведданных зависел успех войсковых и партизанских боевых операций. Однако основные сведения о противнике собирались агентурной разведкой партизан. Они велись главным образом в интересах Красной Армии и были направлены на оперативное и боевое обеспечение её войск. Агенты-подпольщики не входили в состав партизанских формирований. Связь с ними осуществлялась через широко развитую систему «почтовых ящиков», явочных квартир, условных сигналов, связников-маршрутников и другими способами. В апреле — июне 1943 г. партизаны-разведчики собрали такие сведения, которые помогли ВГК Красной Армии разгадать замыслы врага на предстоящие кампании, определять места сосредоточения его наступательных группировок и направление готовящихся ударов. Они выявили дислокацию многих штабов, соединений, аэродромов, баз снабжения, объектов строительства оборонительных рубежей. Партизанская разведка выявила подготовку немцев к химической войне и определила отравляющие вещества и пункты их размещения. Особое внимание нарком обороны придал организации разведки в тылу противника в интересах Красной Армии. 19 апреля 1943 г. Сталин издал приказ № 0073 «Об улучшении разведывательной работы партизанских отрядов», предписывавший назначать заместителями начальников республиканских и фронтовых ШПД по разведке командиров Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Практика показала, что с этого времени разведывательная деятельность партизанских формирований в интересах регулярных войск стала более результативной и разносторонней. Она приобрела важнейшее значение для принятия военным командованием более обоснованных оперативных решений и достижения успехов в проводимых им боевых операциях. Разведданные о противнике поступали в Разведывательный отдел ЦШПД от подчиненных штабов в виде сводок, спецсообщений, протоколов, допросов пленных, захваченных документов противника и радиограмм от отдельных партизанских соединений и отрядов. Вся полученная информация обрабатывалась и направлялась в Оперативный и Разведывательный отделы Генерального штаба РККА, а также командующим соответствующих фронтов. Имевшие же особую важность разведывательные данные направлялись в ГКО и Политбюро ЦК ВКП(б). В период Сталинградской и Курской битв, операций по освобождению Украины, Белоруссии, Крыма, Ленинградской и Новгородской областей, Прибалтики, Молдавии и Карелии партизаны не только наносили удары по неприятелю, но и собирали разведданные о нем. Это помогало советскому командованию распознавать замыслы врага, правильнее планировать и проводить боевые операции. По данным ЦШПД, осенью 1943 г. партизаны захватили у противника десятки тысяч оперативных карт, схем, отчетов и других документов и более 9 тыс. из них переправили в Москву. Эффективность партизанской разведки в 1943 г. была очень высокой — «партизаны снабжали советское командование разведданными, которые помогали правильно оценить обстановку и замыслы вражеского командования на лето 1943 г.».

* * *

Развитие партизанского движения, руководство боевыми действиями партизан, установление связи с партизанскими формированиями, обеспечение партизан всем необходимым для борьбы с оккупантами, политическое обеспечение, подготовка специалистов.

Этим занимался Оперативный отдел ЦШПД. Приоритетной его задачей было руководство боевой деятельностью партизанских соединений. Оно осуществлялось как через соответствующие штабы партизанского движения, так и непосредственно. Начальником оперативного отдела был назначен полковник И. И. Наумов, его заместителями подполковник В. П. Шестаков и майор Иволгин. Для удобства управления партизанским движением вся оккупированная территория была разбита на направления: 1-е направление — Карело-Финская АССР, Прибалтийские республики и Ленинградская область. Начальник направления — капитан Колмыков; 2-е направление — Белорусская ССР. Начальник направления — майор Крюков; 3-е направление — Калининская, Смоленская и Орловская области и Крымская АССР. Начальник направления — майор Румянцев. Кроме того, в отделе были созданы: группа по применению и внедрению методов партизанской борьбы и современных диверсионных средств, группа учета и склад топографических карт. 11 мая 1942 г. приказом начальника ЦШПД при Оперативном отделе штаба было создано отделение по диверсионной тактике и технике и поставлены перед ним конкретные задачи. Это отделение приступило к работе 10 июня. Для выполнения заданий ЦШПД привлекались различные научно-технические организации и управления Генштаба РККА. Оперативным отделом, помимо операций местного значения, был разработан и ряд масштабных операций с привлечением к участию в них подавляющего числа партизанских соединений и отрядов. Это операции «Рельсовая война», «Концерт», «Зимний концерт», «Пустыня» и др. Кроме того, Оперативный отдел занимался также созданием рейдовых партизанских соединений и отрядов, засылкой организаторских и диверсионных групп и переформированием партизанских соединений, определял им новые районы деятельности и ставил им боевые задачи, а также занимался контролем выполнения приказов начальника ЦШПД.

«Для сосредоточения ответственности и централизации руководства партизанским движением» 6 сентября 1942 г. постановлением ГКО было решено учредить пост Главнокомандующего партизанским движением. Эту должность занял член Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО и СВГК маршал К. Е. Ворошилов. ЦШПД был подчинен Ворошилову. 28 сентября 1942 г. в составе ЦШПД было создано Политуправление. Его начальником был назначен секретарь ЦК ВКП(б) В. Н. Малинин. Оно стало органом, через который ЦК ВКП(б) руководил работой среди населения и партизан на оккупированной территории. Этим же решением создавался ряд республиканских, областных и фронтовых штабов партизанского движения.

19 ноября 1942 г. должность Главнокомандующего партизанским движением была упразднена, и Ворошилов вновь получил направление на фронт в качестве представителя Ставки ВГК. В постановлении ГКО это объяснялось интересами достижения большей гибкости в руководстве партизанским движением. С упразднением поста Главкома вся полнота ответственности за руководство партизанским движением вновь перешла к ЦШПД. В марте 1943 г. был упразднен и сам ЦШПД, но уже 17 апреля постановлением ГКО № 3195/сс его вновь восстановили при Ставке ВГК. Но при этом из подчинения ЦШПД был выведен Украинский ШПД. Он стал непосредственно подчиняться Ставке ВГК. На ЦШПД были возложены обязанности по руководству боевой деятельностью всех партизанских формирований. Упорядочение системы управления партизанским движением путем совершенствования ЦШПД и фронтовых штабов партизанского движения позволило существенно поднять уровень руководства вооруженной борьбой в тылу вражеской армии и придать ей должный размах и эффективность. Проведенная реорганизация позволила ликвидировать двойственность подчинения фронтовых штабов партизанского движения: с одной стороны, ЦШПД, с другой — военным советам фронтов. Представительства ЦШПД при фронтах подчинялись только тому, кого они представляли. В результате появилась реальная возможность обеспечивать взаимодействие партизанских формирований с операциями фронтов. Централизация руководства партизанским движением способствовала тому, что в ходе войны оно стало фактором стратегического значения. Любопытно, что эффективность осуществленных организационных мероприятий гитлеровцы ощутили сполна. Так, гитлеровский генерал-полковник Л. Рендулич отмечал, что «централизация руководства партизанскими отрядами была очевидна. Ибо при подготовке и проведении какого-либо значительного наступления немецких или русских войск партизаны в этом районе немедленно активизировали свои действия с целью дезорганизации снабжения и связи между частями немецкой армии, захвата и ликвидации складов с боеприпасами и нападения на места расквартирования войск. Эти действия стали тяжелым бременем для [германской] армии и представляли собой немалую опасность. Ни на одном другом театре военных действий не было такого тесного взаимодействия между партизанами и регулярной армией, как на русском».

К концу 1943 г. многие партизанские формирования были переименованы в бригады и дивизии, а некоторые отряды стали называться полками и батальонами. Так в феврале 1944 г. соединение С. А. Ковпака было переименовано в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию. 13 января 1944 г., учитывая, что большинство партизанских отрядов действуют на территории Украинской и Белорусской республик, которые имеют свои штабы партизанского движения, ГКО СССР решением № 4945/сс окончательно расформировал Центральный штаб партизанского движения. Это было сделано, несмотря на то, что Прибалтика, Крым, часть Карело-Финской Республики, Калининской и Мурманской областей все еще были оккупированы противником. На этих территориях продолжало действовать более 250 тыс. партизан. Тем же решением ГКО передал руководство партизанским движением на еще оккупированной территории центральным комитетам партий республик: Украины, Белоруссии, Эстонии, Латвии, Литвы, Молдавии, Карело-Финской и Крымской АССР и обкомам Ленинградской и Калининской областей.

* * *

3. Дезорганизация тыла противника, разрушение коммуникаций и связи, уничтожение складов, нападение на штабы и войсковые части противника, разрушение материальной части на аэродромах.

Решение этих задач предопределяла специфическая тактика партизанской войны. Действия партизан включали в основном три вида деятельности: боевую, диверсионную и разведывательную. Осуществлялись они в четырех основных формах: операции отдельных отрядов в одном административном районе; действия группы отрядов и соединений на территории, превращенной в партизанские зоны и края; партизанские операции во взаимодействии с частями регулярной армии и рейды партизанских формирований по оккупированной врагом территории. Наиболее распространенными тактическими приемами являлись налеты, засады, рейды, оборонительные и наступательные бои, как самостоятельно, так и совместно с войсками Красной Армии. Однако наиболее эффективным способом боевых действий партизан были именно диверсии, особенно широко проводившиеся на вражеских коммуникациях. И если в начале войны диверсии носили эпизодический характер, то впоследствии, с созданием партизанских штабов, они стали объединяться общим замыслом и переросли в форму крупных операций, согласованных по времени и месту с операциями действующей армии. Указывая на особую приоритетность диверсий на коммуникациях противника, ЦШПД мотивировал это прежде всего тем, что они требуют малого числа участников и необходимых средств в сравнении с другими операциями, но по результативности практически ни с чем не сравнимы. Колоссальное значение имело и то обстоятельство, что в сравнении с вражескими потери партизан были многократно ниже, а то и на порядок ниже. Естественно, что не меньшее значение имело и отвлечение значительных сил врага на охрану своих коммуникаций. А это в свою очередь уменьшало возможности противника вести активные действия против партизан. Ну и, конечно, организация диверсий предоставляла широкие возможности для выбора мест проведения таких операций по сравнению с другого рода действиями, например по разгрому гарнизонов.

* * *

За годы войны партизанами было осуществлено 20 тысяч подрывов и крушений поездов. Уничтожено 2500 паровозов. Взорвано 12 тысяч мостов на железных, шоссейных и грунтовых дорогах. Взорвано 42 тысячи автомашин, 350 тысяч вагонов, цистерн и платформ. Выведено из строя примерно 100 тысяч вагонов. Взорвано, уничтожено в боях и выведено из строя 6 тысяч танков (между прочим, агрессию против СССР Гитлер начинал с количеством собственно германских танков почти в полтора меньшим), самоходных артустановок и бронемашин. Взорвано в воздухе (за счет подкладки мин замедленного действия), сбито в воздухе и взорвано на аэродромах 1100 самолётов, выведено из строя 17 тысяч километров линий связи, уничтожено более 600 тысяч и взято в плен более 50 тысяч солдат и офицеров и десятки генералов противника. Это более Шести полнокровных армий! В результате действий партизан на коммуникациях противника его потери оказались в Пять раз больше тех, что ему нанесла англо-американская авиация, сбросившая на Германию 2, 5 млн. т бомб. Только подразделения 4-го управления НКВД и особой мотострелковой бригады особого назначения уничтожили 157 тысяч немецких солдат и офицеров, 87 высокопоставленных немецких чиновников, разоблачили и обезвредили 2045 агентурных групп противника. А в целом же действовавшие во время войны в тылу врага 2222 оперативных группы чекистов уничтожили 229 тысяч, взорвали 2852 железнодорожных эшелона, 1326 шоссейных и железнодорожных мостов.

Что касается потерь, то тут следует отметить, что при удачных операциях потери партизан оказывались в десятки раз меньше, чем у врага. Наибольший урон они понесли в первый год войны, когда еще не имели необходимого опыта. В дальнейшем партизанские потери были в основном в борьбе с карателями и при нападении на гарнизоны вражеских войск и охраняемые мосты. Меньше всего потерь было при уничтожении противника путем диверсий.

* * *

Для работы на коммуникациях противника партизаны обладали разнообразными минно-подрывными средствами и зажигательными снарядами. Посредством мин и фугасов весом от 200 г до 10 кг небольшие группы партизан-диверсантов пускали под откос воинские эшелоны. При этом учитывалась не только сила взрыва, но и кинетическая энергия поезда, которая усиливала разрушение подвижного состава. Танковые или пехотные батальоны, имеющие определенную силу в бою, были совершенно беспомощны против мины, установленной небольшой группой партизан-минеров или диверсантом-одиночкой. Важная роль отводилась небольшим диверсионно-разведывательным группам, за которыми, как правило, закреплялись определенные участки железных дорог, где они действовали продолжительное время. Диверсионные группы обычно передвигались днем в лесных массивах, а ночью по полям и полевым дорогам, соблюдая меры охраны и разведки. Они избегали населенных пунктов и столкновений с противником, пока не достигали заданного места диверсии. Если группы возглавлялись опытными и решительными командирами, они были неуловимы. При столкновениях с противником они стремились оторваться от него, часто применяя при этом минные заграждения и гранаты замедленного действия. Так, соединение А. Ф. Федорова мелкими группами в весьма сложных условиях без потерь со своей стороны наносило сокрушительные удары по Ковельскому и Брестскому железнодорожным узлам.

Практика показала возможность диверсионной деятельности и в городах, и в степных и горных районах. В этих условиях значительный урон противнику наносили мелкие законспирированные группы и одиночки партизаны-диверсанты и подпольщики. Действуя на узловых точках коммуникаций противника, они нарушали работу промышленных предприятий, наносили удары по складам и базам снабжения армии, а также нарушали работу его тыловых организаций. Примером могут служить диверсионные действия минского, ростовского и крымского подполья, а также действия диверсионных групп в прикаспийской, калмыцкой и сальской степях, на коммуникациях и связи между немецкими группировками «А» (кавказская) Э. фон Клейста и «В» (сталинградская) Ф. Паулюса. Ещё более показательной может служить уникальная операция, проведенная в конце 1942 г. в Харькове, при непосредственном руководстве И. Г. Старинова, в результате которой при помощи радиоуправляемых фугасов был уничтожен штаб коменданта и командующего харьковской группировкой немцев. При этом погиб сам командующий генерал фон Браун.

Удары по вражеским коммуникациям оказались значительно сильнее и эффективнее, чем удары немецкой авиации по нашим железным дорогам и даже эффективнее ударов авиации союзников по железным дорогам немцев. Партизанские диверсионные группы на один час срыва движения на коммуникациях противника затрачивали в 5–10 раз меньше взрывчатых веществ, чем бомбардировочная авиация.

Опыт партизан по разрушению вражеского тыла обгонял опыт и возможности немцев по охране своего тыла. Охрана вражеских коммуникаций оказалась не в силах защитить их от партизан. На фронте на один подорванный танк противника приходилось около тысячи противотанковых мин, а в тылу на подрыв эшелона с танками во время их перевозки достаточно было установить фугас весом до 10 кг в удобном месте.

В июле 1943 г. ЦШПД разработал план операции, получившей название «Рельсовая война». Её целью являлось нанесение одновременных повсеместных ударов по железным дорогам противника с целью их полной дезорганизации и срыва операций неприятеля на фронтах. Эта операция началась в ночь с 3 на 4 августа 1943 г. В итоге было взорвано 214 700 рельс, что составляло 1350 км одноколейного железнодорожного полотна в обширном районе на 1000 км по фронту и 750 км в глубину на территории Белоруссии, Украины и РСФСР. Эта операция была увязана с планами Ставки ВГК и способствовала успеху наших войск в ходе Курской битвы, Смоленской операции и наступления на Левобережной Украине. Только белорусские партизаны в ходе «Рельсовой войны» подорвали 836 эшелонов и 6345 вагонов, платформ и цистерн с горючим, разрушили 184 железнодорожных моста, 556 мостов на шоссейных и грунтовых дорогах, уничтожили 119 танков и бронемашин, 1430 автомашин и разгромили 44 гарнизона противника. К выполнению этой операции были привлечены 167 партизанских бригад общей численностью 95 615 человек. В сентябре 1943 г. по решению ЦШПД началась повторная операция по разрушению железных дорог противника, получившая наименование «Концерт». Она была приурочена к битве за Днепр и проходила с 19 сентября до конца октября. К ее выполнению было привлечено 183 партизанских бригады и отрядов общей численностью 120 600 человек. В итоге было взорвано 148 500 рельс. Массовое разрушение коммуникаций позволило снизить пропускную способность железных дорог в тылу противника на 40 % и сорвало его планы по подвозу и сосредоточению войск, накоплению резервов и материальных средств, значительно затруднило маневрирование силами и тем самым способствовало наступлению фронтов наших войск. В декабре 1943 г. была проведена третья операция по разрушению коммуникаций противника, получившая наименование «Зимний концерт». В связи с расформированием ЦШПД ее проведение было возложено на республиканские и областные ШПД. Одновременно с разрушением железнодорожных путей осуществлялась операция «Пустыня» по выводу из строя водоснабжения железнодорожных станций. Это стало хорошим дополнением к операциям «Рельсовая война», «Концерт» и «Зимний концерт».

Другим очень эффективным тактическим приемом были партизанские рейды. В соответствии с планом ЦШПД по выполнению приказа ГКО от 5 сентября 1942 г. началось проведение рейдов партизан по тылам противника. Рейды стали одной из наиболее эффективных форм деятельности партизан. Их основными задачами являлось развитие партизанского движения в новых регионах, удары по важнейшим объектам тыла противника, в основном по его коммуникациям, непосредственная помощь Красной Армии, разведка и внедрение агентуры, разгром мелких гарнизонов противника, уничтожение предателей. Партизанские рейды осуществлялись как большими соединениями, так и малыми группами. Количество их участников зависело от поставленной задачи, географических условий и общей обстановки. Численность больших соединений достигала нескольких тысяч человек, а мелкие группы не превышали 13–15 человек. Продолжительность рейдов в среднем была 2–4 месяца. При подготовке к ним тщательно разрабатывались планы их проведения, подготавливалось материальное обеспечение.

* * *

Например, в мае — июне 1942 г. отряд Г. М. Линькова совершил рейд из района Лепеля в пинские болота и оказал большое, влияние на развитие партизанского движения и совершение диверсий в новых районах. Осенью и зимой 1942 г. соединения С. А. Ковпака и А. Н. Сабурова совершили рейды из брянских лесов на Правобережную Украину. Они пустили под откос 19 эшелонов, взорвали 14 железнодорожных мостов и 38 мостов на автострадах. Всего соединение Ковпака за два года прошло по разным маршрутам в тылу врага более 20 тыс. км. Впоследствии такие же рейды совершали и другие украинские и белорусские партизанские соединения. Рейд по степной полосе Украины совершило конное соединение М. И. Наумова. Оно прошло за 65 суток 2396 км. В 1943 г. в сложных погодных условиях длительный рейд провело соединение В. В. Мельникова. Он длился почти год. Примерно тогда же партизанский отряд подполковника М. И. Шукаева, заброшенный 20 июля в леса севернее Нежина, с пятью группами, общей численностью в 52 человека, прошел через Западную Украину и Польшу в Чехословакию, в район Попрад, и пробыл там до соединения с частями Красной Армии. За время рейда Шукаева его отряд превратился в соединение численностью 2800 человек. Оно прошло с выходами на операции свыше 10 500 км и произвело 832 диверсии и совершило 194 крушения эшелонов.

За период с 17 апреля 1943 г. по 13 января 1944 г. партизанскими формированиями было пущено под откос 7411 эшелонов с живой силой и техникой, разбито 6214 паровозов, 61 222 вагона, платформ и цистерн, уничтожено 153 самолёта, 817 танков и бронемашин, 10 918 орудий и минометов, 434 железнодорожных моста и 3532 моста на грунтовых и шоссейных дорогах, 498 складов и баз, захвачено 6 танков, 65 орудий, 231 миномёт, 1442 пулемёта, 895 автомашин и 16 100 винтовок. С 15 января по 18 августа 1944 г. соединения П. П. Вершигоры осуществили рейды через Польшу, Украину и Белоруссию протяженностью более 4000 км, уничтожили 24 эшелона, 11 паровозов, 227 автомобилей, подорвали 10 железнодорожных мостов, 61 мост на шоссейных дорогах, взорвали 15 заводов и 2 электростанции. Они заняли ряд городов, форсировали реки Неман, Березину, Шуру, Свислочь, Горынь, Стоход, Днепро-Бугский канал и Западный Буг.

* * *

Нападения партизан на районные центры держали немецкую администрацию и ее пособников в постоянном страхе, распыляя силы врага на охрану и затрудняя использование им местных средств. Они сковывали силы противника, облегчая борьбу против карателей, и способствовали усилению боевой деятельности партизан на коммуникациях немецкой армии. Небезынтересно в этой связи отметить, что если в начале войны против СССР нацистский карательный аппарат, который следовал за частями вермахта, насчитывал 100 тысяч человек, то с осени 1941 по 1944 г. он вырос до 25 дивизий вермахта, 327, 5 тысячи эсэсовцев, солдат и офицеров СД и полиции, 500 тысяч вспомогательных войск[113].

* * *

Захваченные в ходе войны документы, прежде всего документы по плану «Барбаросса», неопровержимо свидетельствовали, что накануне нападения на Советский Союз немецкое командование заранее подготовило специальные войска, способные, по его расчетам, подавить народное сопротивление в зародыше, что карательные соединения создавались не только в системе полиции безопасности и СД, но и в составе вермахта.

Из статьи М. Лешина «Преступления вермахта против военнослужащих Красной Армии и советских партизан» [114]:

«Жестокость вермахта в годы войны Германии против СССР проявлялась не только по отношению к советским военнопленным. Согласно Гаагской конвенции 1907 г. „О законах и обычаях сухопутной войны“, партизанская борьба признавалась правомерной, а партизаны считались комбатантами, если они принадлежали к организованному отряду во главе с командиром, имели внешние отличительные знаки, открыто носили оружие и соблюдали законы и обычаи войны. Партизанское движение в СССР развернулось буквально в первые дни после вероломного нападения Германии. Война на уничтожение, проводимая вермахтом, и режим оккупации, установленный на захваченной советской территории, вызвали мощную волну неприятия и народного гнева, которая вылилась в широкое партизанское движение, стихийное на первом этапе. Начало приданию этому движению организованного характера положила директива правительства и ЦК Коммунистической партии от 29 июня 1941 г., в которой требовалось: „В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде…“. В соответствии с постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) СССР от 30 мая 1942 г. руководство партизанской борьбой возглавил Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) при Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК). Всего в годы войны в тылу немецких войск действовало более 6200 партизанских отрядов и подпольных групп, общая численность которых составляла свыше 1 миллиона человек. Они произвели более 20 тысяч крушений железнодорожных эшелонов противника, взорвали около 12 тысяч автомобильных и железнодорожных мостов, уничтожили более 50 тысяч автомашин.

Меньше чем через месяц после начала агрессии против СССР на совещании в ставке верховного главнокомандующего 16 июля 1941 г., на котором присутствовали кроме прочих генерал-фельдмаршал В. Кейтель и рейхс-маршал Г. Геринг, Гитлер обрисовал преимущества, которые давала немецкой стороне развернувшаяся в тылу её войск партизанская война. По мнению фюрера, она предоставляла возможность Германии истреблять всё, что восстает против неё. В ходе развернувшейся дискуссии Кейтель предложил переложить всю ответственность за возможные инциденты на местное население, поскольку „невозможно ставить охрану для каждого сарая, для каждого вокзала“.

В соответствии с намеченной линией поведения по отношению к партизанам в дополнение к директиве ОКВ № 33 от 23 июля 1941 г., подписанной Кейтелем, Гитлер указал войскам на необходимость борьбы с сопротивлением в покоренных восточных областях „не путём юридического наказания виновных“, а с помощью страха, „который единственно способен отбить у населения всякую охоту к сопротивлению“. Ответственными за спокойствие в своих районах были назначены соответствующие командующие с подчинёнными им войсковыми частями, которые должны были находить средства для поддержания порядка „не в употреблении дополнительных охранных частей, а в применении соответствующих драконовских мер“. 16 сентября 1941 г. в приказе ОКВ Кейтель выразил озабоченность широким распространением повстанческого движения на оккупированных территориях и отметил недостаточность средств, использовавшихся ранее для его подавления. При этом он подчеркнул, „что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и устрашающее воздействие возможно лишь путём применения необычайной жестокости“. Ниже он пояснил, о чём идёт речь: „Искуплением за жизнь каждого немецкого солдата… должна служить, как правило, смертная казнь 50–100 коммунистов. Способы этих казней должны ещё увеличивать степень устрашающего воздействия“. Командующим войсками в оккупированных областях поручалось довести этот приказ „до сведения всех военных учреждений и инстанций, связанных с подавлением коммунистических мятежей и восстаний…

Отголоски этого приказа Кейтеля можно найти в многочисленных документах вермахта последующего периода. Например, в приказе командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау от 10 октября 1941 г. „О поведении войск на Востоке“ говорится: „К борьбе с врагом за линией фронта ещё недостаточно серьёзно относятся. Всё ещё продолжают брать в плен коварных, жестоких партизан и выродков-женщин; к одетым в полувоенную или гражданскую форму отдельным стрелкам из засад и бродягам относятся всё ещё как к настоящим солдатам и направляют их в лагеря для военнопленных… Подобное поведение войск объясняется только полным легкомыслием. Пора начальствующему составу пробудить в себе понимание борьбы, которая ведётся в настоящее время… В случае применения оружия в тылу армии со стороны отдельных партизан, применять в отношении их решительные и жестокие меры. Эти мероприятия распространяются также и на мужское население с целью предотвращения возможных с его стороны покушений“. Этот приказ получил высокую оценку Гитлера и по указанию фон Браухича был отправлен всем частям на восточном фронте в качестве образца для подражания. Так, например, в приказе по 101-му мотопехотному полку 18-й танковой дивизии от 12 декабря 1941 г. указывалось: „По всем мужчинам и женщинам, появляющимся на участке дивизии пешком, на санях или на лыжах, открывать огонь без предупреждения“. Как же выполнялись эти приказы в войсках? В донесении начальника тылового района группы армий „Север“ от 29 сентября 1941 г. подводятся итоги деятельности подчиненных ему дивизий охраны тыла по состоянию на 30 сентября, то есть за три месяца оккупации советской территории. Так, например, в 281-й дивизии охраны тыла было захвачено в плен 129 партизан; убито, расстреляно или повешено — 174. В 285-й дивизии захвачено в плен 140 партизан; убито, расстреляно или повешено — 410. Командующий вермахта в рейхскомиссариате „Остланд“ в приложении к письму рейхскомиссару „Остланд“ от 19 ноября 1941 г. приводит статистику противопартизанской борьбы: захвачено в плен 10 940 человек, из них 10 431, то есть 95 %, расстреляно. При этом изъяты трофеи, я обращаю Ваше внимание: 13 палаток, 11 ручных пулемётов, 21 автоматическая винтовка, 28 винтовок пехотного образца, 8 автоматов, 19 пистолетов и револьверов, 2 ракетницы (то есть всего 87 единиц огнестрельного и 2 единицы сигнального оружия) и некоторое другое снаряжение. Соотношение с количеством уничтоженных людей производит удручающее впечатление.

И всё же, несмотря на все предпринимаемые усилия, добиться успеха в борьбе против партизан вермахту не удавалось. Именно этим можно объяснить появление директивы Гитлера № 46 „Об усилении борьбы с бесчинствами банд на Востоке“ от 18 августа 1942 г., в которой широкий размах повстанческого движения признавался серьёзной угрозой для снабжения фронта и экономического использования оккупированной территории. Для борьбы с ним приказывалось объединить усилия вермахта, СС и полиции. Причём начальник генерального штаба сухопутных войск назначался единоличным ответственным за противопартизанскую борьбу в оперативной зоне. В дополнении к директиве № 46 от 18 октября 1942 г. Гитлер указал, что партизанская война привела к чрезмерно тяжёлым потерям в боевой мощи и только там, где борьба против партизан-нелюдей началась и проводилась с безграничной жестокостью, не преминули появиться успехи. На основании этого он делал вывод, что во всей восточной области борьба против партизан является борьбой за окончательное уничтожение одной из сторон. На основе этих директивных указаний ОКВ подготовило наставление О борьбе с бандами на Востоке от 11 ноября 1942 г., в котором среди прочего рекомендовалось: Как правило, пленные должны расстреливаться на месте после короткого допроса… Каждый командир подразделения отвечает за то, чтобы пленные бандиты и гражданские лица, захваченные при совершении активных действий (включая женщин), были расстреляны или, что ещё лучше, повешены… Против деревень, в которых банды нашли поддержку какого-либо рода, предлагается применять, как правило, коллективные меры. Эти меры, в зависимости от тяжести вины, могут заключаться в увеличении норм сдачи, изъятии части или всего поголовья скота, отправке работоспособных мужчин для трудового использования в Германию и даже уничтожении всей деревни. Приказ на проведение коллективных мер могут отдавать только офицеры в звании капитан и выше“.

Требуя от вермахта жестокости по отношению к партизанам, Гитлер и военное руководство страны одновременно освобождали его от любой ответственности за содеянное. В директиве ОКВ от 16 декабря 1942 г. Кейтель сообщал, что фюреру стали известны случаи привлечения к ответственности военнослужащих, участвовавших в борьбе с партизанами. В связи с этим Гитлер дал войскам право и обязал их „применять в этой борьбе (также против женщин и детей) любые средства без ограничений, если только они ведут к успеху“. „Милосердие, безразлично какого рода, — заявил верховный главнокомандующий вермахтом, — является преступлением против германского народа и солдат-фронтовиков… Ни один участвующий в борьбе с бандами немец не может из-за своего образа действий в борьбе против банд и их пособников привлекаться к дисциплинарной или военно-судебной ответственности“.

Позволю себе привести ещё один малоизвестный пример. В конце августа 1942 г. советский партизанский отряд численностью около 350 человек совершил нападение на железнодорожную станцию Славное, расположенную на дороге Орша — Борисов. Станция была сожжена, о чём начальник тылового района группы армий „Центр“ доложил по команде 28 августа 1942 г. в утреннем донесении. В 15.45 того же дня оперативный отдел генерального штаба сухопутных войск от имени фюрера приказал командованию группы армий „Центр“ принять репрессивные меры в связи с нападением, не останавливаясь при этом перед жесточайшими мерами устрашения. 30 августа в 14.50 начальник тыла гру