Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Архитектура капиталистических стран. О. Швидковский С. Хан-Магомедов 3 страница






Очень точно об этом писал еще в 30-х гг. известный американский историк архитектуры Льюис Мумфорд: «К сожалению, архитектору в его деятельности не предоставлено никакого простора — силы, вызывающие к жизни преобладающую часть наших зданий, находятся вне сферы его воздействия... Для архитектуры сохранилось очень скудное поле действия, и если даже ей случается пустить ростки в какой-нибудь незаметной щели, то она цветет лишь до того момента, пока при первой надежде на выгодное дело ее не вырвут оттуда с корнями».

И все же в целом функционализм явился одним из самых значительных и прогрессивных направлений архитектуры капиталистических стран, возникших и развившихся в чрезвычайно сложных политических и социальных условиях послевоенной Европы, и оказал решающее влияние на все последующее развитие новой архитектуры. Однако в своей ортодоксальной форме он не избежал известной ограниченности в эстетических вопросах, что в определенной степени объясняется его полемической заостренностью против эклектики и «левого» формализма.

Уже в 20-е гг. делаются попытки (Г. Херинг, Г. Шароун, Э. Мендельсон — стремление к криволинейным формам) преодолеть излишний утилитаризм и известную сухость объемно-пространственных композиций функционализма, однако интенсивные поиски в этом направлении ведутся начиная с 30-х гг. Одним из наиболее удачных примеров развития функционализма можно считать творчество финского архитектора А. Аалто, для которого характерно использование рационалистических достижений функционализма с одновременным развитием его художественной стороны. Так, например, построенный по проекту Аалто санаторий в Паймио (1929—1933) является следующим шагом в развитии новой архитектуры по сравнению с таким классическим произведением функционализма, как здание Баухауза в Дессау.

В конце 20-х — начале 30-х гг. социальная направленность функционализма, и прежде всего жилищного строительства для рабочих (например, в Австрии и Германии), начинает все больше беспокоить правящие круги; с приходом к власти в Германии фашистов Баухауз был ликвидирован. Нацисты объявили «большевистской» новую архитектуру и взяли курс на отказ от многих ее достижений, особенно в социальных областях. Например, в Германии в жилых корпусах было прекращено строительство детских яслей, столовых и прачечных на том основании, что развитие сети коммунально-бытового обслуживания ведет к разрушению семьи. В период 30-х — первой половины 40-х гг. во многих западноевропейских странах наблюдается отход от ряда прогрессивных научно-технических завоеваний архитектуры 20-х гг. Особенно это относится к фашистским странам (Германии, Италии и Испании).

Дальнейшая судьба новой архитектуры во многом оказалась связанной с США, куда переехали в 30-е гг. многие европейские архитекторы, в том числе (после прихода в Германии к власти фашистов) все крупные немецкие архитекторы — Гропиус, Мис ван дер РОЭ, Мендельсон и другие.

Зародившись в Европе как оппозиционное направление, функционализм был воспринят в США как новое модное течение. Лишенный той конкретной исторической обстановки, в которой он возник и развивался (революционный подъем в Европе в первые послевоенные годы, влияние советской архитектуры), функционализм утратил многие свои прогрессивные черты и распался на ряд течений. Некоторые из них продолжали развивать те его стороны, которые связаны с практицизмом буржуазии, причем теоретическая основа таких течений оказалась близкой к философскому прагматизму. Наряду с функционализмом как основным творческим направлением новой архитектуры в 20-е гг. существовали возникшие еще в довоенные годы архитектурный экспрессионизм, а также такие консервативные направления, как национальный романтизм и неоклассицизм.

Элементы экспрессионизма (создание сложных, беспокойных «динамичных» композиций) были характерны как для приверженцев новой архитектуры (Мендельсон— Башня Эйнштейна в Потсдаме), так и для ряда сторонников национально-романтических направлений (П. Крамер, М. де Клерк, Ф. Хёгер).

Наиболее четкое размежевание демократических и реакционных сил в архитектуре было характерно для Германии 20-х гг., где архитектурное направление, ориентировавшееся на традиционные приемы и средства, смыкалось с реакционными реваншистскими устремлениями империалистических кругов (и позднее было взято на вооружение фашистским государством), а многие сторонники функционализма были связаны с общедемократическим движением в стране.

* * *

Период после 1945 г. характеризуется расширением градостроительной практики в капиталистических странах, что, однако, не снимает, а лишь усиливает социальные контрасты городской жизни. Наиболее наглядно социальные противоречия капиталистического градостроительства проявляются в быстро растущих городах. Такими городами являются многие крупные города Южной Америки: Сант-Яго (Чили), Каракас (Венесуэла), Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу (Бразилия), Монтевидео (Уругвай), Богота (Колумбия) и другие, которые по темпам своего развития в послевоенные годы стоят в первом ряду среди городов капиталистического мира (так, например, за 1940—1950 гг. население Сан-Паулу выросло в два раза). Это красивые города с благоустроенными аристократическими районами. Причем по уровню комфорта, созданному в них для буржуазии и средних классов, они ничем не уступают наиболее богатым городам Европы и Северной Америки. Но центральные импозантные городские ансамбли, как правило, окружены трущобными предместьями, где в антисанитарных условиях живет подавляющее большинство трудящихся (в Рио-де-Жанейро, например, более половины населения живет в лишенных элементарных удобств убогих жилищах — фавелах, а в Чили четвертая часть всего населения страны живет в трущобных поселках — кальямпас). Ненамного лучше обстоит дело и в старых европейских городах. Так, в Лондоне, хотя за последние годы и выросли кое-где многоэтажные коробки из стали, алюминия и стекла — конторы банков, страховых фирм, промышленных компаний, — застройка многих городских районов находится в антисанитарном состоянии, а благоустройство — на уровне 19 в.

Градостроительная наука на Западе достигла в послевоенные годы определенных успехов, например, в области выбора наиболее экономичной структуры жилых комплексов, разработки приемов «свободной» планировки кварталов и принципов организации уличной сети и т. д. Многие из этих достижений нашли практическое применение в строительстве. Среди них следует отметить высокую профессиональную культуру и художественное мастерство, которые отличают лучшие примеры осуществления приемов свободной планировки и застройки новых жилых районов. Во многих странах, и особенно в государствах Северной Европы, архитекторы овладели мастерством тщательного учета специфических природных условий строительства (рельеф и микрорельеф, водоемы, выходы на поверхность скальных пород, бережное сохранение существующей зелени и т. п.). Успешно разрабатываются вопросы композиции новых городских ансамблей. При условии простой, лаконичной и сдержанной архитектуры жилых и общественных зданий первостепенное значение приобретает объемно-пространственная организация застройки, в которой главенствующую роль играют контрасты высотности и горизонтальной протяженности зданий, продуманное взаимное размещение различных архитектурных сооружений, создающее систему интересных и неожиданно раскрывающихся при движении по жилому району живописных перспектив. Существенное значение в облике новых жилых районов приобрела полихромия. Цвет помогает выделять сооружения или отдельные элементы зданий, если они по замыслу архитектора должны играть основную роль в композиции. Разнообразие в окраске, хорошо продуманное гармоническое сочетание тонов способствуют повышению художественной выразительности комплексов, состоящих из стандартных построек. Вместе с использованием различной фактуры отделочных материалов полихромия составляет одно из важных Эстетических средств современной архитектуры. Применение новых эмульсионных, латексных и дисперсионных красителей, отличающихся чистотой цвета, высокой стойкостью к внешним воздействиям, способностью противостоять загрязнению, позволяет добиваться в окраске зданий исключительно высокого качества и эстетического эффекта. Большую роль приобретает использование открытых пространств, занятых газонами, применение свободных, пейзажных приемов озеленения и планировки внутриквартальных территорий, а также культура внешнего благоустройства и инженерного оборудования, которая приобретает существенное значение в объединении и придании современного облика всем частям застраиваемых городских массивов. Обращается большое внимание на правильную ориентацию застройки, естественное освещение зданий и хорошую аэрацию жилых комплексов. Имеются успехи и в организации обслуживания, которое в капиталистических условиях, разумеется, поставлено на коммерческие рельсы п определяется исключительно платежеспособностью клиентов.

Эти отдельные успехи в архитектурной и технической стороне градостроительства только яснее оттеняют те острые противоречия и кризисные явления, которые характерны для развития современных капиталистических городов. Если обратиться, например, к проблеме реконструкции крупных городов, то станет очевидно, что частная собственность на землю встает практически непреодолимой преградой на пути осуществления самых содержательных архитектурных проектов. Не случайно до второй мировой войны в капиталистических странах не был реализован ни один план коренной реконструкции крупного города или сколько-нибудь значительной его части.

Если же в последние двадцать лет в некоторых западноевропейских городах стало возможным провести назревшие реконструктивные мероприятия, то для этого «потребовались» крупные разрушения, причиненные войной. Не случайно в капиталистических условиях наиболее существенные работы по перепланировке были проведены в Гавре, Ковентри, Роттердаме, Ганновере и ряде других городов, особенно сильно разрушенных бомбардировками. Но и в этом случае осуществление проектов реконструкции оказалось возможным лишь благодаря чрезвычайным законодательным мероприятиям. Было проведено кооперирование индивидуальной частной собственности на земельные участки в наиболее сильно разрушенных районах этих городов, что позволило создать в реконструированных районах крупные торговые и административные зоны, общественные центры, площади и т. д. В подавляющем же большинстве других случаев появление любого проекта реконструкции неизбежно влечет за собой немедленное взвинчивание цен на территории, необходимые для его осуществления, и спекуляцию земельными участками. Характерно, например, что в 1957 г. магистрат Западного Берлина вынужден был занять для строительства экспериментального жилого района Интербау часть городского парка Тиргартен, так как вся остальная городская земля являлась частной собственностью и предметом спекуляции. По тем же причинам, несмотря на высокий уровень градостроительной науки, в крупных городах продолжают возникать перенаселенные, унылые районы — своего рода современные «трущобные новостройки». К числу их можно отнести хотя бы жилой район Стыовисент-Таун в Нью-Йорке. Здесь банковский капитал организовал спекулятивное строительство с единственной целью получения максимальной прибыли. В результате возник механически распланированный, удручающе уродливый каменный массив с исключительно высокой плотностью (830 человек на гектар) городского населения — своего рода «организованный склад», рассчитанный на 25 тысяч человек.

Стремлением вырваться из тисков высокой земельной ренты крупного города во многом объясняется характерное для послевоенного градостроительства создание городов-спутников в пригородной зоне. В ряде случаев относительно низкая стоимость периферийных земельных участков дала возможность создать жилые районы и небольшие города, отвечающие по своей планировке и плотности застройки современным градостроительным требованиям. Однако достоинства, присущие построенным в послевоенные годы на ЗапаДе новым городам, зависят не столько от того, что они являются городами-спутниками, сколько от того, что они создавались по единому плану на новых территориях, и поэтому характер их планировки и застройки не был существенно искажен влиянием монопольной ренты на землю. Это относится к таким городам-спутникам, как Везеншо (основной город Манчестер), Харлоу (Лондон), Веллингбю (Стокгольм) и Тапиола (Хельсинки), которые при всех очевидных достоинствах остаются единичными явлениями.

Строительство городов-спутников, призванных разуплотнить крупные города, должно было бы идти параллельно с реконструкцией центральных районов основного города. На деле же все выглядит иначе. Создаются города-спутники, а основной город продолжает стихийно развиваться. Так случилось с претворением в жизнь разработанного под руководством П. Аберкромби проекта Большого Лондона, предусматривавшего строительство вокруг английской столицы системы городов-сателлитов с целью разукрупнения и последующей реконструкции Лондона. Однако переселение в новые города оказалось меньше, чем ежегодный прирост населения в старых частях Лондона, что обрекает весь замысел на бесплодность.

Значительный интерес представляет в капиталистических странах в послевоенный период строительство новых столиц и административных центров (Бразилиа, Исламабад, Чандигарх, Нуакшот), на которое ассигнуются огромные средства и в котором участвуют крупнейшие современные архитекторы (Л. Коста, О. Нимейер, К. Доксиадис, Ле Корбюзье и другие).

В таких городах, население которых в основном состоит из средне- и высокооплачиваемых служащих государственных учреждений, появилась возможность обеспечить относительно высокий средний уровень комфорта и благоустройства, создать новый градостроительный масштаб и добиться определенных эстетических результатов. Именно в подобных городах, служащих внешней витриной капиталистического мира, проявляют себя в первую очередь технические и архитектурные достижения. В то же время часто именно здесь выступают на поверхность формалистические архитектурные искания, тенденции техницизма, а иногда и утрата чувства меры, такта и художественного вкуса.

Одним из сложных кризисных явлений капиталистического города является гипертрофированное развитие индивидуальных средств транспорта и постоянное обострение проблемы внутригородского движения. Эти на первый взгляд чисто технические вопросы, по существу, неразрывно связаны с социальным развитием общества и сегодня во многом определяют архитектурно-художественный облик больших городов, их планировку и построение ансамблей. В условиях, когда, например, в парижском районе зарегистрировано более миллиона двухсот тысяч легковых автомашин, а в Большом Нью-Йорке с его 16-миллионным населением одна автомашина приходится менее чем на двух жителей, индивидуальный транспорт как средство внутригородского сообщения становится бессмыслицей. Не случайно английский ученый Броновский отмечает, что «через 10—15 лет будет быстрее и легче облететь вокруг земного шара, чем попасть из одного конца Лондона в другой».

С целью облегчения условий движения механического транспорта во многих капиталистических городах ведутся крупные работы по устройству рассекающих город в разных уровнях городских дорог, сооружению эстакад, мостов, тоннелей, подземных многоярусных гаражей и стоянок. Сложнейшие пересечения, гигантские развилки дорог врываются в застроенные районы, окольцовывают городские центры, как это сделано, например, в ряде американских городов (Нью-Йорк, Канзас-Сити, Лос-Анжелос и др.). Многие транспортные сооружения по-своему красивы и даже величественны. В них часто находит отражение не только рационализм архитектурного мышления, но и художественная логика, свойственная современному промышленному искусству. Если еще несколько десятилетий назад городские мосты, Эстакады и путепроводы отличались тяжеловесной громоздкостью, то теперь они производят большое впечатление легкостью и изяществом своих форм, совершенной четкостью упругих линий, в которых работа материала получает убедительное и совершенное в эстетическом отношении выражение. Все это решительно меняет характерный для первых десятилетий 20 в. внешний вид городов, в котором все возрастающую роль начинает играть эстетика инженерных сооружений, в то время как их сверхмасштаб практически порывает с известной формулой древнего мира «человек — мера вещей».

Гипертрофия транспортной проблемы в настоящее время нередко приводит к тому, что стоимость инженерных устройств на дорогах часто превосходит всю стоимость застройки тех районов, которые эти устройства призваны обслуживать. Однако, например, в США считают, что экономия на транспорте и времени оправдывает все возрастающие затраты на сооружение эстакад и развязок с целью создания магистралей непрерывного движения (без пересечений в одном уровне).

Противоречия в развитии капиталистического города повлияли на направленность созданных в послевоенные годы проектов «идеальных» городов, которые часто рассматриваются теперь лишь как упорядочение зонирования и решение транспортной проблемы (то есть в них предлагается решение чисто технических проблем). Таковы, например, проекты «города будущего» Мотопии близ Лондона (архитекторы Джеллино, Болентани, Холридж), состоящего из примыкающих друг к другу прямоугольных и кольцеобразных в плане жилых домов, первые этажи которых предназначены для пешеходов, а кровли — для автострад, и города (Архитектурный институт Нью-Йорка, руководитель проекта проф. Нельсон), состоящего из одного 16-мильного вытянутого в длину «серпантинного» жилого дома, окружающего в виде живописной кривой парк (в первых этажах дома расположены улицы, транспортные магистрали, коммуникации, магазины, склады; выше — 25 жилых и один общественный этаж).

Невозможность планомерной решительной реконструкции существующих крупных промышленных, административных и культурных центров в условиях капиталистической системы толкнула архитекторов, в частности, на путь разработки теории «параллельных» городов. Французские архитекторы, предложившие идею создания «параллельного» Парижа, рекомендовали вообще отказаться от улучшения планировочной структуры существующего города и построить в стороне от него на чистом месте новый город, который, по замыслу авторов, должен быть свободен от недостатков нынешней столицы Франции. Аналогичные идеи разрабатываются в Англии, Японии, Италии и других странах.

Теми же трудностями, а также стремлением преодолеть сковывающее влияние частной собственности на землю объясняется возникновение проекта развития Токио архитектора Кендзо Танге. По его идее город должен развиваться вдоль оси, проходящей над поверхностью неглубокого морского залива. Над водой намечено проложить многоярусные магистрали, решающие проблему транспорта. Кендзо Танге не одинок в своем желании поставить на службу градостроительству еще не захваченные частным предпринимательством водные пространства. Архитектор В. Катавос выдвинул идею размещения избыточного городского населения в цилиндрических сооружениях над морской гладью, а Фитшгиббон предложил устраивать мостовые города над пространствами рек и озер.

В проектной практике капиталистического мира разрабатывается большое количество полуфантастических архитектурных проектов, вроде предложения соорудить над частью Манхеттена гигантский пленочный купол радиусом 3, 5 км, перекрывающий центр Нью-Йорка. Сами по себе эти проекты, во многом фантастические сегодня, возможно, в дальнейшем и станут принципиально осуществимыми с технической стороны. Однако очевидно, что не на этих путях лежат наиболее простые и рациональные методы преобразования существующих поселений.

Необходимо отметить еще одну сторону творческой работы капиталистических зодчих в области градостроительства. На практике в той или иной форме здесь продолжает развиваться прожектерская идея устранения органических социальных пороков общества с помощью той или иной рациональной планировки городов. По существу, этой цели подчинена и широко пропагандируемая в настоящее время градостроительная концепция греческого архитектора К. Доксиадиса. Теория Док-сиадиса, которая преподносится под либеральными лузунгами обеспечения ((всеобщего счастья», содержит в себе и ряд интересных положений. Так, например, сама по себе мысль о необходимости создать «гибкую» планировку города, которая позволила бы ему расти без нарушения основной планировочной структуры, вполне своевременна, хотя и не является оригинальной, так как в схеме своего «динамичного города» (динаполиса) Доксиадис использует ряд советских градостроительных идей (например, принципиальную параболическую схему построения растущего города, предложенную архитектором Н. Ладовским в начале 30-х гг. при разработке плана реконструкции Москвы, а также поточно-функциональную схему построения города, разработанную в 1930 г. Н. Милютиным). В то же время Доксиадис как бы закрепляет существующее классовое неравенство, откровенно проектирует кварталы и дома, предназначенные для бедных и богатых слоев населения, рту схему он практически применил в проекте столицы Пакистана Исламабаде.

Развитие архитектуры в капиталистических странах после 1945 г. тесно связано со значительными достижениями в области строительной техники. Именно в это время постепенно накапливавшиеся новации в области строительных материалов и конструкций, долго не выходившие из стадии эксперимента, широким потоком хлынули в строительную практику, овладев умами архитекторов, направляя их творческие поиски в русло создания новых, невиданных ранее форм. За кратчайший исторический срок бурный прогресс техники, характерный для всей атмосферы 20 в., дал в руки проектировщиков такое разнообразие возможностей и приемов создания искусственных сооружений, для которого раньше потребовалось бы несколько строительных эпох.

В послевоенные годы дальнейшее развитие получает применение пространственных тонкостенных железобетонных конструкций, которые внесли в архитектуру новые формы, образованные, в отличие от господствовавших ранее простых геометрических форм (круга, квадрата, прямоугольника), кривыми второго порядка — параболой, эллипсом, гиперболой. Авторские поиски в этом направлении особенно характерны для творчества таких выдающихся инженеров, как П. Л. Нерви (Италия) и Ф. Кандела (Мексика). Нерви, считая, что «несущая способность конструкции — функция ее геометрической формы», много внимания уделяет поискам таких форм (в частности, складчатых), где эффективно используются конструктивные возможности железобетона и в то же время создаются выразительные композиции. В творчестве Канделы особенно успешно разрабатываются формы оболочек двоякой кривизны, в частности гиперболические параболоиды, которые обладают большим эстетическим своеобразием. Над разработкой наиболее эффективных форм железобетонных оболочек работают и многие другие инженеры, среди которых можно отметить американца М. Сальвадори, француза Р. Сарже, немца Ф. Отто и испанца Э- Торроху.

Стремление использовать с наибольшей эффективностью конструктивные возможности стали привело к созданию висячих железобетонных оболочек двоякой кривизны своеобразной седловидной формы. Такие висячие конструкции дали возможность перекрывать без опор большие пространства и оказали известное влияние на художественный облик современного зрелищного и спортивного здания. Одной из первых попыток практического осуществления висячей седловидной конструкции является спортивная арена в Релей (США). Вместе с тем нельзя не отметить, что первые висячие покрытия были применены русским инженером В. Г. Шуховым в павильонах Всероссийской выставки 1896 г. в Нижнем Новгороде.

На иных принципах основаны поиски наиболее целесообразных пространственных конструкций, которые ведет американский инженер Б. Фуллер. Он разработал «геометрию» полусферы, которая позволяет собирать большие так называемые геодезические купола из одинаковых легких элементов треугольной и шестиугольной формы.

Большое развитие получили в послевоенные годы каркасные конструкции из металла и железобетона; для высотных зданий была разработана новая конструктивная система с центральным несущим стержнем, напоминающая живое дерево, в котором опорой для ветвей и кроны служит расположенный в центре ствол. И в том и в другом случае решительно меняются функции наружных стен, которые уже ничего не несут, а сами навешиваются на каркас или консольные перекрытия, выполняя лишь функции внешнего ограждения. Естественно, что это изменение решительно преобразует облик зданий и сооружений и самые основы их эстетической выразительности. Их стены, еще недавно напоминавшие массивную циклопическую кладку, становятся легкой и прозрачной одеждой, отделанной тонкими ажурными переплетами, расчерченной орнаментальной сеткой солнцезащитных устройств, а в вечерние часы пронизанной внутренним светом.

В начале 1960-х гг. в ряде капиталистических стран (Бельгия, США) началось строительство многоэтажных зданий, в которых перекрытие и ограждающие наружные стены (практически весь этаж) подвешиваются на стальных вантах к балкам и консолям, опирающимся на ряд мощных внутренних опор. Такие многоэтажные конторские и жилые здания с подвешенными этажами создают совершенно новое представление о тектонике фасада и конструктивном равновесии всего объема, что не может не сказаться и на особенностях восприятия художественного облика подобного сооружения, в котором объем оказывается закрепленным в верхней плоскости внутреннего каркаса. В 1930-х гг. в советской печати были опубликованы проектные предложения «висячего» дома (автор Г. Б. Борисовский), где принципы сочетания железобетонного каркаса и подвешенных на вантах этажей получили уже ту форму, которая используется и в строительстве подобных зданий на Западе.

Все большее распространение получают конструкции из предварительно напряженного железобетона, позволяющего увеличить пролеты плоских перекрытий (например, в многоэтажных промышленных зданиях) от 3—6 до 20 м и более. Особой легкостью и изяществом отличаются современные мостовые конструкции, выполненные с применением предварительно напряженного железобетона. Именно Этому конструктивному приему во многом обязан своей эстетической выразительностью целый ряд лучших инженерных сооружений.

Большой интерес с архитектурной точки зрения представляет также новое использование конструктивных возможностей дерева. Клееные конструкции из дерева с применением синтетического клея широко используются при строительстве спортивных, складских, транспортных, культовых и других сооружений. Например, пролет клееных трехшарнирных арок построенного в 1963 г. крытого стадиона в Жуен-вилле под Парижем равен 89 м, а сооруженная в том же году в США спортивная арена колледжа в штате Кентукки имеет пологий свод, опирающийся на поставленные по диагонали клееные арки пролетом около 94 м. Из дерева создаются и криволинейные покрытия (например, типа гиперболических параболоидов). Применение дерева в современной архитектуре в сочетании с новыми конструктивными приемами и методами отделки имеет большое эмоционально выразительное значение и занимает видное место в творчестве ряда известных архитекторов (например, американского архитектора В. Ланди).

Значительное развитие в последние годы получило производство и внедрение в строительство новых материалов. Причем предпочтение отдается таким материалам, которые помогают облегчить вес здания, ставший одним из важных показателей прогрессивности используемых конструкций. В первую очередь это алюминий и пластмассы. Новое применение нашли пленочные синтетические материалы, благодаря которым возникли невиданные ранее сооружения из пневматических надувных конструкций с плавными очертаниями и мягкими линиями контуров. Они представляют большое удобство при создании временных построек (зрелищных помещений, складов, магазинов и т. д.).

Все эти открытия и усовершенствования в области строительной техники неразрывно связаны с поисками и разработкой новых архитектурных форм, а порой и стимулируются ими в едином процессе взаимовлияний. Возникли совершенно новые условия: если раньше столетиями оттачивались и развивались формы какой-то одной тектонической системы, то во второй половине 20 в. рождение и совершенствование новых конструктивных приемов и средств происходит с такой быстротой, что на основе их эстетического осмысления не успевают складываться художественно-композиционные системы (подобные, например, классическому ордеру) со своими внутренними художественными закономерностями развития. Та или иная конструктивная система так и не успевает «приобрести» своих эстетических двойников в виде тектонических систем, так как сменяется новой, более прогрессивной системой. Фактически одновременно вырабатывается целый ряд различных тектонических принципов, которые не только лежат в основе творческого кредо различных направлений, но часто применяются одним и тем же мастером. Это» с одной стороны, усиливает влияние технического прогресса на весь ход развития современной архитектуры, а с другой — дает в руки архитектора огромную палитру практически неограниченных возможностей в области формообразования и в выборе средств эстетической выразительности того или иного архитектурного сооружения. Эти возможности и находят относительно широкое применение, особенно при сооружении уникальных общественных зданий, где часто делается ставка на эстетический эффект нового конструктивного решения.

В ряде капиталистических стран, особенно там, где жилой фонд сильно пострадал от военных разрушений, в послевоенные годы развернулось значительное жилищное строительство. Созданы полугосударственные монополии по строительству «дешевых» жилых домов. Это так называемое «социальное» жилищное строительство представляет собой вынужденные уступки рабочему классу со стороны капиталистического государства, причем уступки эти осуществляются за счет резко возросших в послевоенные годы налогов. В то же время существенную роль играет здесь и сформулированный Лениным «закон возвышения потребностей», показывающий, что «развитие капитализма неизбежно влечет за собой возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего пролетариата»(В. И. Ленин, Сочинения, т. 1, стр. 101.). Современный уровень капиталистического производства уже немыслим без рабочего, имеющего определенный уровень образования и необходимые бытовые условия.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.