Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Рожденный для бесконечной ночи

Девятый рассказ из серии Академия Сумеречных охотников.

Кассандра Клэр и Сара Риз Бреннан

Рассказы из Академии Сумеречных охотников

Рожденный для бесконечной ночи

 

В час вечерний, в час дневной,
Входят люди в мир земной...
Кто рожден для вечной муки,
Кто для радости одной...
Кто для радости беспечной,
Кто для ночи бесконечной...

«Прорицания Невинного», Вильям Блейк

Магнус считал, что многие старинные вещи были творением неувядающей красоты. Пирамиды. Давид Микеланджело. Версаль. Сам Магнус.

Тем не менее, только потому, что что-либо было старинным и наполненным многолетними традициями не позволяло приравнивать это к произведениям искусства. Даже если вы нефилим, считающий, что кровь Ангела в ваших жилах ставила вас на ступень выше, чем кого-либо еще.

Академия сумеречных охотников не являлась созданием неувядающей красоты. Это была просто дыра.

Магнус не получал удовольствия от сельской местности ранней весной, прежде, чем зима в самом деле закончится. Весь пейзаж был монотонным, как старый фильм, без сюжетной линии. Темно-серые поля расположились под бледно-серым небом, а деревья были ободраны вплоть до серых когтей, сжимающих дождевые облака. Академия соответствовала своим окрестностям, засев в здешнем ландшафте словно большая каменная жаба.

Магнус бывал здесь прежде несколько раз в гостях у друзей. Он не любил ее. Он вспомнил, как долго ходил под холодными взглядами студентов, которые прошли подготовку мрачными и ограниченными методами Конклава и Соглашения, и, которые были слишком молоды, чтобы полностью осознать, что мир может быть куда более сложным, чем все это.

По крайней мере, тогда это место еще не пришло в упадок. Магнус пристально посмотрел на одну из небольших башен, стоявших на каждом из четырех углов Академии. Эта не стояла прямо. На самом деле, она выглядела словно убогая родственница Пизанской башни.

Магнус посмотрел на неё, сконцентрировавшись, и щелкнул пальцами. Башня прыгнула обратно на свое место, как если бы это был, присевший на корточки, человек, который внезапно выпрямился. Последовала слабая серия криков, исходящая из окон башни. Магнус не осознавал, что там находились люди. Это поразило его, поскольку это было небезопасно.

Ну, обитатели ранее Пизанской башни скоро осознают, что он сделал им одолжение. Магнус посмотрел на ангела в витраже, установленного над дверью. Ангел смотрел на него сверху вниз с мечом наперевес и придирчивым взглядом, как если бы он не одобрял одежду Магнуса и собирался попросить его переодеться.

Магнус прошел, под осуждающим ангелом в каменный зал, мягко насвистывая. Зал был пуст. Было еще слишком раннее утро, которое, возможно, объяснялось некоторой серостью. Магнус надеялся чем-то скрасить этот день, прежде чем прибудет Алек.

Он оставил своего парня в Аликанте, в доме его отца. Сестра Алека, Изабель, жила там. Магнус спал беспокойно в доме Инквизитора прошлой ночью, и сказал, что он оставит их за завтраком наедине…только семья. В течение многих лет он, Роберт и Мариза Лайтвуд устраивали свою жизнь так, чтобы никогда не пересекаться с друг другом, за исключением того, если этого не требует их долг или же крупные денежные выплаты, которые были способны соблазнить Магнуса.

Магнус был уверен, что Роберт и Мариза скучали по тем дням и желали, чтобы они вернулись. Магнус знал, что они никогда бы не выбрали его для своего сына, даже если бы их сын познакомил их с парнем, они предпочли бы, чтобы он не был нежитью. И, конечно же, не нежитью, которая находилась поблизости на протяжении тех дней, когда существовал Круг Валентина и видел их в то время их жизни, которой они не гордились в настоящее время.

Но Магнус не мог этого забыть. Он мог любить одного Сумеречного охотника, но невозможно было любить их всех. Он предполагал, что еще много лет вежливо будет избегать их и, при необходимости, так же вежливо терпеть родителей Алека. Это была не очень большая цена за возможность быть с Алеком.

Просто сейчас он сбежал от Роберта Лайтвуда и имел возможность осмотреть комнаты, которые Магнус поросил Академию подготовить к его приезду. Исходя из состояния остальной части Академии, у Магнуса были темные предчувствия по поводу этих комнат.

Он слегка побежал вверх по лестнице в этом тихом, отдающим эхом, месте. Он знал, куда он идет. Он согласился приехать и дать серию гостевых лекций по просьбе своей старой подруги – Катарины Лосс, но он, в конце концов, был Верховным Магом Бруклина, и привык к определенным стандартам. Он не имел ни малейшего намерения покидать своего парня на нескольких недель. Поэтому он ясно дал понять, что ему требуется определенные условия для себя и Алека, и что этот список включает в себя и кухню. Он не собирался есть что-либо из той еды, о которой ему рассказывала в своих письмах Катарина. По возможности, он намеревался вообще избегать даже любого вида этой еды.

Карта, составленная Катариной, была довольно точной: он нашел свою комнату в верхней части здания. Там имелась мансарда, что, как догадался Магнус, возможно, позволяло считать эту комнату люксом. Тут имелась небольшая кухня, хотя Магнус опасался, что она не обновлялась годов с 1950-ых, поскольку в раковине находилась дохлая мышь.

Может быть, кто-то просто оставил её там, чтобы поприветствовать его. Возможно, это было что-то вроде торжественного подарка.

Магнус бродил по комнатам, взмахивая рукой, которая заставляла окна и столешницы становиться чистыми. Он щелкнул пальцами, и послал мертвую мышь в качестве подарка своему коту, Председателю Мяу. Майя Робертс, лидер стаи оборотней Нью-Йорка, присматривала за котом для него. Магнус надеялся, что она будет считать, что Председатель Мяу был великолепным охотником.

Затем он открыл маленький холодильник. Тяжелая дверь отвалилась, до тех пор, пока Магнус не одарил её строгим взглядом, а затем прыгнула обратно. Он посмотрел внутрь холодильника, махнул свободной рукой, и удовлетворился, что сейчас он по большей части заполнен продуктами из Продуктового Маркета.

Алек никогда бы не узнал об этом, и Магнус, в любом случае, отправил бы позже деньги в этот маркет. Он еще раз прошелся по комнатам, добавив подушки на печально-голые деревянные стулья и обрушив свои домашние разноцветные одеяла на кровать с однобоким балдахином.

Миссия по аварийной декорации была успешно выполнена и, чувствуя себя куда более бодрым, Магнус спустился в главный зал Академии, надеясь там обнаружить Катарину или же, ожидающего его, Алека. Но там не было никаких признаков активности, поэтому, несмотря на его опасения, Магнус пошел в столовую, чтобы посмотреть, нет ли Катарины там.

Но её и там не было, зато было несколько разрозненно сидящих над своим завтраком студентов. Магнус предположил, что бедные создания должно быть рано встали, чтобы пометать копья или заняться каким-либо еще сомнительным занятием.

Там была тощая блондинка, нагромоздившая серое вещество, которое вполне могло бы быть кашей или яйцами на тарелке. Магнус с тихим ужасом наблюдал, как она несла это по направлению к столу, как будто она и в самом деле собиралась съесть это.

Затем она заметила Магнуса.

- О, привет, - сказала блондинка, останавливаясь на середине пути, как будто она пострадала от красивого грузовика. Он наградил её свой самой очаровательной улыбкой. А почему бы и нет?

- Здравствуй.

Магнус был преградой еще задолго до того, как они были изобретены. Ему был хорошо знаком этот взгляд. Люди и прежде раздевали его глазами.

Он был впечатлен напряженностью в данном взгляде. Это было редкостью для людей: мысленно срывать с себя одежду и разбрасывать её в разные углы комнаты, выражая это одним лишь только взглядом.

На нем даже не было ничего впечатляющего. Магнус решил одеться со скромным достоинством, как и подобает преподавателю: черную рубашку и штаны пошиты на заказ в строгом стиле. Но в то же время он внес легкий штрих стиля в свой образ преподавателя, надев короткую мантию поверх рубашки, прошитую тонкой сверкающей золотой нитью.

- Вы, должно быть, Магнус Бейн, - сказала блондинка. - Я много слышала о вас от Саймона.

- Я не могу винить его за хвастовство, - сказал Магнус.

- Мы так рады, что вы здесь, - продолжила блондинка. - Я Джули. Практически лучший друг Саймона. И я довольно таки неприветлива с Нежитью.

- Как мило для нас, Нежити, - пробормотал Магнус.

- Я очень взволнована ожиданием ваших лекций. И возможности провести время вместе. Вы, я и Саймон.

- Разве это будет не вечеринка? - сказал Магнус.

По крайней мере, она пыталась, а это делали не все нефилимы. И она упомянула Саймона на полном вдохе, несмотря на то, что Саймон был примитивным. Кроме того, внимание льстило. Магнус улыбнулся и мысленно сделал себе пометку на этот счет.

- Я с нетерпением жду возможности познакомиться с тобой получше, Джули.

Вполне возможно, что он неправильно оценил её улыбку. Джули протянула руку, словно хотела пожать её Магнусу, и уронила поднос. Она и Магнус посмотрели на разбитую миску и её печальное серое содержание.

- Это к лучшему, - с убеждением сказал Магнус.

Он взмахнул рукой и весь беспорядок исчез. Затем он указал на вытянутую руку Джули и в ней появился черничный йогурт с маленькой ложкой.

- О! – Воскликнула Джули. – О, ничего себе, спасибо.

- Ну, в альтернативном случае ты могла бы вернуться и получить еще больше пищи академии, - сказал Магнус, - поэтому, я думаю, что ты мне должна нечто больше, чем просто «спасибо». Возможно, теперь ты должна мне своего первенца. Но не волнуйся, я не пытаюсь продать чьего-то первенца.

Джули захихикала.

- Вы не желаете присесть?

- Спасибо за предложение, но на самом деле, я кое-кого искал.

Магнус осмотрел комнату, которая медленно заполнялась. Он по-прежнему не видел Катарину, но в дверях он увидел Алека, который стоял там с видом только что прибывшего человека и разговаривающим с примитивным индийским мальчиком, которому было лет шестнадцать.

Он поймал взгляд Алека и улыбнулся.

- И уже нашел, - сказал он. – Рад был познакомиться с тобой, Джули.

- Точно так же, Магнус, - заверила она его.

Когда Магнус подошел к Алеку, другой мальчик пожал руку Алека.

- Я просто хотел сказать спасибо, - сказал мальчик, и ушел, кивнув Магнусу.

- Ты его знаешь? – спросил Магнус.

Алек выглядел слегка ошеломленным.

- Нет, - сказал он. - Но он знает все обо мне. Мы говорили о… всевозможных способах быть сумеречным охотником, ну ты знаешь?

- Ничего себе! - сказал Магнус. – Мой знаменитый бойфренд является источником вдохновения для масс.

Алек улыбнулся, немного смутился, но, в основном, остался довольным.

- Так, та девушка флиртовала с тобой?

- В самом деле? - Спросил Магнус. – С чего ты взял?

Алек скептически посмотрел на него.

- Ну, это, как известно, иногда случается. Я нахожусь здесь в течение долгого времени, - сказал Магнус. - Я великолепно выгляжу в течении этого длительного времени.

- И это значит…? – сказал Алек.

- На меня большой спрос. Что ты собираешься с этим сделать?

Он не собирался, да и не хотел дразнить Алека чем-то вроде этих лет за своими плечами. Алек был его новой любовью, который столкнулся со своим страхом того, кем он был и как болезненно воспринимал этот факт, поэтому Магнус был с ним настолько осторожен, насколько боялся причинить ему боль и разрушить эти чувства между ними. Для Магнуса, как и для Алека, это было в новинку.

Это стало новоприобретенной радостью: иметь возможность поддразнить Алека, зная, что это не ранит его и видеть, как он в любом случае все так же продолжает легко и небрежно стоять во всей своей коже, без всей этой развязности его парабатая, но, тем не менее, со всей присущей ему своей тихой уверенностью.

И тускло освещенный обеденный зал, и грохот ложек студентов, все это просто померкло на фоне улыбки Алека.

- Это… - сказал Алек, прислонившись к дверному косяку, он притянул Магнуса к себе за рубашку, чтобы медленно его поцеловать.

Рот Алека был мягким и уверенным, а поцелуй медленным, его сильные руки притягивали Магнуса ближе, прижимая его к себе всем телом. За закрытыми веками Магнуса серое утро вдруг превратилось в золото.

Алек был здесь. Даже в демоническом измерении, насколько помнил Магнус, ему становилось значительно лучше от одного присутствия Алека. Академия Сумеречных Охотников просто не может быть хуже.

 

* * *

 

Саймон пришел на завтрак поздно и обнаружил, что Джули не способна говорить ни о чем ином, кроме как о Магнусе Бейне.

- Колдуны весьма сексуальны, - сказала она тоном, не терпящим возражений.

- Мисс Лосс наш учитель и я пытаюсь есть, - Беатрис удрученно смотрела в свою тарелку.

- Вампиры ужасные и мертвые, оборотни ужасные и волосатые, а фейри запросто переспят с твоей мамой, - сказала Джули. – Колдуны же самые сексуальные среди нежити. Подумай, они ведь все колдунам и в подметки не годятся. А Магнус Бейн самый сексуальный среди них. Он может быть Верховным Магом даже в моих штанах.

- У Магнуса есть парень, - сказал Саймон.

В глазах Джули вспыхнул опасный огонек. Такой блеск в глазах способен открыть любые двери, даже если на них висит табличка «Вход воспрещен».

- Я считаю, что это ужасно, - сказал Саймон. – Знаешь, ты размышляешь как вампиры.

Джули, сделав выражение лица как у Саймона, сказала:

- Ты такой чувствительный, Саймон. Почему ты всегда такой чувствительный?

- Ты такая ужасная, Джули. – Сказал Саймон. – Почему ты всегда такая ужасная?

Джули сообщили, что Алек был с Магнусом. Саймон думал, что после всего этого Джули уже не может быть ужасней, в конце концов, в этом не было уже ничего нового. Алек собирался пребывать в Академии на протяжении недель. Обычно он видел Алека в окружении толпы людей, но, казалось, что никогда не было подходящего момента для разговора с ним. Но этот подходящий момент был именно сейчас. Подходящий момент, чтобы обсудить проблему, возникшую между ними, о которой столь мрачно намекал Джейс. Ему не хотелось, чтобы между ним и Алеком было что-то не так. Алек казался отличным парнем, по крайней мере, насколько Саймон мог помнить. Алек был старшим братом Изабель, а Изабель (он был почти уверен в этом) была девушкой Саймона.

Он хотел, чтобы она ею была.

- Должны ли мы немного попрактиковаться в стрельбе из лука, прежде чем отправимся в класс? – спросил Джордж.

- Это в тебе шотландский солдат говорит, Джорж. – Сказал Саймон. – Я просил тебя так не делать. Но да, конечно.

Они все встали, отодвигая свои тарелки в сторону, и отправились к передним дверям Академии, направляясь к тренировочной площадке.

Таков был замысел, но никто из них не тренировался в тот день. Никто из них даже не переступил порог Академии. Все они испуганно столпились на крыльце.

На камне передней ступени лежал сверток из пушистого желтого одеяла. Глаза Саймона обманывали его, как если бы он не надел очки или если бы он жутко паниковал, отказываясь воспринимать то, что фактически находилось прямо перед ним. Это сверток барахла, твердил себе Саймон. Кто-то просто оставил посылку с мусором у них на пороге.

За исключением того, что сверток слегка шевелился. Саймон наблюдал за раздражающим переполохом под одеялом, смотрел на сияющие глаза, показавшиеся из кокона желтого ворса, и его разум принял то, что он видел перед собой, несмотря на еще один шок от осознания происходящего. Возникший из-под одеяла крошечный кулачок энергично размахивал, будто в знак протеста всего здесь происходящего.

Кулак был синим, столь насыщенно темный, как глубокое море или же, как когда вы находитесь в лодке в наступивших сумерках. Синий, как костюм Капитана Америки.

- Это ребенок, - глубоко задышала Беатриз. – Это ребенок-маг.

К желтому одеялу ребенка была приколота записка. Саймон заметил её именно в тот момент, когда подувший ветер подхватил её, оторвав от одеяла и кружа, понес прочь. Саймон схватил записку, вырвав её из холодных тисков ветра, и посмотрел на спешно нацарапанные каракули на клочке бумаги.

Записка гласила: «Сможет ли хоть кто-то полюбить это когда-нибудь?»

 

* * *

 

- О, нет, ребенок голубого цвета, - сказал Джордж. - Что теперь нам делать с этим?

Он нахмурился, как если бы он вовсе не собирался говорить этого в рифму. Затем он опустился на колени, потому что ни для кого не секрет, что Джордж был самым мягкосердечным из всей группы, и неуклюже взял желтый сверток на руки. Он поднялся, весь пепельно-бледный, с ребенком на руках.

- Что теперь нам делать с этим? – запела Беатриз, подражая Джорджу. – Что теперь нам делать с этим?

Джули прильнула к двери. Саймон лично видел, как она отрубила голову весьма большому демону очень даже маленьким ножом, но, казалось, будто она умрет от страха, если кто-то вдруг попросит её подержать ребенка.

- Я знаю что делать, - сказал Саймон.

Он намеревался отправиться на поиски Магнуса. Он знал, что Магнус и Алек прибыли в Академию и что они не спали в данный момент. В любом случае ему необходимо было поговорить с Алеком. Магнус устранил демоническую амнезию Саймона. Магнус существовал в этом мире на протяжении веков. Он был самым взрослых из всех взрослых, которых когда-либо знал Саймон. Ребенок-колдун, оставленный у крепости сумеречных охотников, являлся проблемой и Саймон понятия не имел, как её решить, он просто чувствовал, что им просто необходим кто-то действительно взрослый. Саймон уже разворачивался идти.

- Должен ли я сделать ребенку искусственное дыхание? – спросил Джордж.

Саймон замер.

- Нет. Ребенок дышит. Ведь дышит, не так ли?

Все стояли и смотрели на маленький сверток. Ребенок снова взмахнул кулаком. «Если ребенок двигался, - подумал Саймон, - значит и должен был дышать.» В данный момент он даже не хотел думать о детях-зомби.

- Должен ли я дать ребенку бутылку с теплой водой? – сказал Джордж.

Саймон сделал глубокий вдох.

- Джордж, не теряй головы, - сказал он. – Этот ребенок синий не из-за того, что ему холодно или же, потому что он не может дышать. Примитивные дети, в любом случае, не становятся синими из-за этого. Этот ребенок синий, потому что он колдун, такой же, как и Катарина.

- Не совсем, как мисс Лосс, - сказала Беатриз высоким голосом. – Мисс Лосс больше похожа на голубое небо, а этот ребенок темно-синий.

- Ты, кажется, довольно таки неплохо осведомлена, – решил Джордж. – Может подержишь ребенка?

- Нет! – громко запротестовала Беатриз.

Она и Джули обе подняли руки в знак отказа. Как будто они были весьма обеспокоены тем, что было совершенно ясно – Джордж держал на руках ношу с ребенком, и они не желали делать каких-либо необдуманных поступков.

- Всем оставаться на своих местах, - сказал Саймон, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Джули оживилась.

- Ох, Саймон, отличная идея!

Саймон пересек холл и взлетел вверх по лестнице, передвигаясь со скоростью, которая бы поразила даже его зловещего тренера сумеречного охотника. Скарсбери никогда не давал ему достаточной мотивации для этого.

Он знал, что Магнусу и Алеку был предоставленный причудливый номер люкс вверху на чердаке. Вероятно, там даже есть отдельная кухня. Саймон просто продолжал подниматься, зная, что в какой-то момент он достигнет чердака.

Он достиг чердака и, услышав ропот и движение за дверью, стремительным движением открыл её.

Затем он, второй раз за день, застыл на пороге.

Алек и Магнус находились под простыней, но Саймон увидел достаточно. Он видел белые израненные рунами плечи Алека и неистово черные волосы, разметавшиеся на подушке. Он видел, как замер Алек, а затем, повернув голову, наградил Саймона взглядом абсолютного ужаса.

Золотые кошачьи глаза Магнуса блестели над бледным плечом. Он звучал почти забавно, когда спрашивал:

- Можем ли мы чем-нибудь тебе помочь?

- О, Боже мой! – Сказал Саймон. – Ух ты. Ух ты, я… мне в самом деле очень жаль.

- Будь добр – исчезни! – сказал Алек плохо контролируемым голосом.

- Точно! – сказал Саймон. – Конечно! – Он сделал паузу. – Я не могу уйти.

- Поверь мне, - сказал Алек, - можеш.

- Там брошенный ребенок на ступенях Академии и я думаю, что он маг! – ляпнул Саймон.

- Почему ты считаешь, что этот ребенок маг? – Спросил Магнус.

Он был единственным в комнате, кто оставался спокойным в данной ситуации.

- Эм, потому что ребенок темно-синий.

- Достаточно убедительное доказательство, - признал Магнус. – Не мог бы ты дать нам время, чтобы одеться?

- Да! Конечно! – Сказал Саймон. – Еще раз, мне очень жаль.

- Исчезни. Сейчас же. – Предложил Алек.

И Саймон ушел.

Спустя некоторое время Магнус вышел из чердачного люкса в мерцающем золотом халате, накинутым поверх облегающей черной одежды из кожи. Его волосы до сих пор были в полном беспорядке, словно Магнус побывал в персональной буре, но Саймон не собирался подкалывать своего потенциального спасителя на этот счет.

- Мне действительно очень жаль. Еще раз, - сказал Саймон.

Магнус лениво взмахнул рукой.

- Лицезреть твое лицо не было лучшим моментом моего дня, Саймон, но такие вещи иногда случаются. Следует признать, что этого никогда прежде не случалось с Алеком, поэтому ему понадобиться еще несколько минут. Где сейчас находится ребенок?

- Следуй за мной, - сказал Саймон.

Он побежал по лестнице так быстро, как только мог, перескакивая по две ступеньки за один раз. Он обнаружил на пороге ту же живописную картину, что и оставил, когда уходил: Беатриз и Джули с ужасом наблюдали за испуганным и несведущим Джорджем в роли няньки. Сверток теперь издавал тихий жалобный звук.

- Почему так долго? – Прошипела Джули.

Джули по-прежнему выглядела шокированной, но все же успела сказать:

-Привет Магнус.

- Привет еще раз, Джули, - сказал Магнус, в очередной раз, будучи единственным спокойным человеком в комнате. - Можно мне взять ребенка?

- Ох, спасибо, - выдохнул Джордж. - Не то чтобы я не люблю детей. Но я понятия не имею, что с ним делать.

По-видимому, за то время, которое понадобилось Саймону чтобы подняться вверх по лестнице и спуститься обратно, у Джорджа возникла какая-то привязанность к ребенку. Он сентиментально посмотрел на малыша, на мгновение сжал в руках сверток, а затем он передал сверток Магнусу, но споткнулся и едва не уронил ребенка на каменный пол.

- О, Ангел! – Воскликнула Джули, прижав руку к груди.

Магнус подхватил ребенка, прижимая сверток одеял поближе к расшитой золотом груди. Магнус держал ребенка с большим опытом, чем Джоржа, что подразумевало поддерживание головы малыша, и, казалось, словно он уже делал это прежде несколько раз за свою жизнь. Джордж не стал смотреть, как проигрывает Магнусу в мастерстве по обращению с детьми.

Рукой с мерцающими кольцами Магнус отвернул край одеяла и Саймон затаил дыхание. Глаза Магнуса изучили ребенка с ног до головы: его неверояно маленькие ручки и ножки, большие глаза на маленьком личике, локоны на его голове, столь темно-синего цвета, что она казалась почти черной. Тихий жалобный звук, издаваемый ребенком, сделался несколько громче, жалуясь усердней, и Магнус вернул одеяло на место.

- Это мальчик, - сказал Магнус.

- Оу, мальчик, - сказал Джордж.

- Я бы сказал, что ему где-то около восьми месяцев, - продолжил Магнус. – Кто-то растил его до тех пор, пока уже больше просто не смог выносить этого и, я полагаю, что в связи с вербовкой примитивных в ряды Академии, кто-то предположил, что это как раз то место где можно оставить нежеланного ребенка.

- Но кто бы смог оставить своего ребенка… - Начал Джордж, но замолчал под взглядом Магнуса.

- Люди. Так делают люди. Это выбор людей и порой ребенок, от которого отказываются, не всегда является магом. – Сказал Магнус тихим голосом.

- Таким образом, нет ни единого шанса, что за ним вернутся? – Спросила Беатриз.

Саймон достал записку, которая была приколота к одеялу, и протянул её Магнусу. Глядя в лицо Магнусу, он чувствовал, что не смог бы отдать её кому-то другому. Магнус посмотрел на записку и кивнул. «Сможет ли хоть кто-то полюбить это когда-нибудь?» мелькнула между его пальцами, а затем он спрятал её в свой халат.

Вокруг них начали собираться остальные студенты, в связи, с чем все больше возрастал шум и неразбериха. Если бы все это происходило в Нью-Йорке, то перед мысленным взором Саймона сразу же возникли люди, фотографирующие синего ребенка на свои телефоны. У него возникло чувство, будто он зверь, помещенный в клетку в зоопарке, и он был благодарен Магнусу за то, что он был там.

- Что здесь происходит? – Вопросил голос с вершины лестницы.

Это была декан Пенхоллоу, с клубничным оттенком белокурых волос, ниспадающих на её плечи и скрывающихся под черным шелковым халатом с вышитыми на нем драконами. Рядом с ней стояла Катарина, одетая в джинсы и белую блузку.

- Похоже, что кто-то оставил ребенка вместо бутылок с молоком. – Сказала она. – Как небрежно. Добро пожаловать, Магнус.

Магнус слегка помахал ей свободной рукой и криво усмехнулся.

- Что? Зачем? Зачем кому-то так поступать? Что мы теперь должны с ним делать? – спросила декан.

Порой Саймон забывал, что декан Пенхоллоу была слишком молодой, слишком молодой для учителя, не говоря уже о должности декана. В другое время он бы обязательно помнил об этом. Она выглядела такой же испуганной, как и Джули с Беатриз.

- Он слишком молод, чтобы его учить, - сказал Скарсбери, глядя вниз с переполненной лестницы. – Возможно, мы должны связаться с Конклавом.

- Если ребенку нужна кроватка, - предложил Джордж, - Саймон и я могли бы предоставить ему наш ящик для носков.

Саймон наградил Джорджа испепеляющим взглядом и Джордж сник.

Алек Лайтвуд, словно тень, двигался сквозь толпу студентов, выше большинства на голову, он никого не толкнул в сторону. Он передвигался тихо и настойчиво, пока не оказался там, где хотел быть: рядом с Магнусом.

Как только Магнус увидел Алека, он тут же расслабился. Саймон даже и не подозревал насколько был напряжен маг, пока тот не расслабился.

- Саймон говорил, что этот ребенок маг, - сказал Алек тихим голосом, кивая в сторону ребенка.

- Как видишь, - сказал Магнус. – Ребенок не может сойти за примитивного. Его мать ясно дала понять, что он ей не нужен. Он находится в притоне Нефилимов, и я не думаю, что он принадлежит к феям, Сумеречным охотникам, или же оборотням.

Еще несколько минут назад спокойствие и веселье Магнуса казалось бесконечным. Но сейчас, когда Саймон услышал его голос, который напоминал до предела натянутую нитку, что вот-вот со щелчком оборвется.

Алек положил руку на предплечье Магнуса, чуть выше локтя. Он крепко сжал руку Магнуса, почти рассеяно выражая немую поддержку. Он взглянул на Магнуса, а затем опустил взгляд на мучительно долгое мгновение на ребенка.

- Могу я его подержать? – спросил Алек.

В глазах Магнуса промелькнуло удивление, но лицо осталось спокойным.

- Конечно, - сказал он и положил малыша в протянутые руки Алека.

Может быть, это потому что Алек взял ребенка после Магнуса и уж тем более гораздо позже за Джорджа. А может быть, это из-за того, что Алек был одет, казалось бы, в невероятно древний свитер, от чего тот стал невероятно мягким, с годами он выцвел, превратившись из темно-зеленого в серый, и лишь редкие пятна напоминали о былом цвете. Какой бы там ни была причина, но как только Алек взял ребенка на руки, непрерывный тихий хныкающий шум прекратился. Тем не менее, оставалось еще назойливое жужжание шепота вверх и вниз по коридору, а тем временем небольшая группа, окружающая ребенка, внезапно оказалась в зоне гробовой тишины.

Ребенок посмотрел на Алека серьезными глазами на оттенок темнее, чем у самого Алека. Алек тоже смотрел на ребенка. Он выглядел сильно удивленным, как если бы это кто-то другой неожиданно заставил ребенка умолкнуть.

- Итак, - сказал Делани Скарсбери. – Должны ли мы связаться с Конклавом и вынести этот вопрос на их рассмотрение или как?

Магнус обернулся в вихре золота и зафиксировал свой взгляд на Скарсбери, от чего последний отшатнулся к стене.

- Я не намерен бросать ребенка-мага на растерзание Конклаву, - заявил Магнус крайне холодным голосом. – Не так ли, Алек?

Алек все еще смотрел на ребенка. Он вскинул голову, как только к нему обратился Магнус, его лицо выражало изумление, как у только что проснувшегося человека, но это выражение быстро сменилось внезапной решимостью.

- Да, - ответил Алек. – Конечно.

Магнус, отображая ранние действия Алека, обхватил предплечье Алека, выражая поддержку молчаливым спасибо. Алек вновь посмотрел на ребенка.

У Саймона словно гора с плеч упала. И вовсе не потому, что он волновался о том, что ему и Джорджу придется поделиться с ребенком своим ящиком для носков - ну возможно самую малость! – но дурное предчувствие огромной ответственности замаячило перед ним на горизонте. Это был беспомощный, брошенный маленький ребенок. Саймон слишком хорошо знал, как Нежить выглядела в глазах Сумеречных Охотников. И у него не было ни малейшего представления о том, что ему делать. Магнус взял на себя всю ответственность. Он забрал у них ребенка, как в прямом, так и в переносном смысле. Он не отвернул головы от происходящего, а действовал так, словно в этом не было никакого большого дела.

Магнус был действительно классным парнем.

Саймон знал, что Изабель ночевала в Аликанте, что она и Алек оба находились в доме их отца этой ночью. Он спускался к комнате, в которой когда-то жил Рагнор Фелл, где находился рабочий телефон. Катарина создала еще один такой телефон в Академии и сказала, что он может воспользоваться ним лишь однажды. На них была установлена телефонная дата. Саймон собирался рассказать Изабель, какими крутыми сегодня были Магнус и её брат.

 

* * *

 

Магнус подумал, что он мог бы стать первым магом в истории, у которого случился сердечный приступ.

Он прогуливался ночью вокруг тренировочных полей Академии Сумеречных Охотников, поскольку не мог больше оставаться в том душном помещении вместе с сотнями других нефилимов.

Бедный ребенок. Он был таким маленьким и поэтому таким совершенно беспомощным. Он ничего не мог поделать, но мысль о том, как такой беззащитный ребенок мог принести столько страдания и боли своей матери, просто не давала ему покоя. Он знал, какого рода тьма скрывалась за обличием мага и его рождением. Катарина была воспитана в любящей семье, её вырастили той, кем она стала. Магнус же прошел стадию от человечности до полного её отсутствия.

Магнус знал, что случалось с детьми-магами, которые не были похожи на людей, которых их матеря и весь мир не смогли заставить себя принять их. Он не мог подсчитать, сколько детей погибло в темные века, которые могли принадлежать к магическому миру, могли бы быть бессмертными, но у них никогда не было шанса на жизнь. Дети, которых бросили, как этого, которые утонули, как это едва не произошло с самим Магнусом. Дети, которые никогда не оставили свой яркий магический след в истории. Дети, которые никогда не любили и не были любимыми. Дети, которые никогда не были ничем большим кроме как замирающим шепотом на ветру, болезненной памятью, исчезающей во тьме. Больше ничего не осталось от тех потерянных детей, ни заклинания, ни смеха, ни даже поцелуя.

Если бы не удача, Магнус бы оказался в числе погибших. Если бы не любовь, в числе погибших оказались бы Рагнор и Катарина.

Магнус не имел ни малейшего представления о том, что делать с этим последним потерянным ребенком.

Он уже не в первый раз, как бы странно это не звучало, поблагодарил прекрасную судьбу за то, что послала ему Алека. Алек был тем, кто нес ребенка-мага вверх по лестнице на чердак и, когда Магнус наколдовал кроватку для малыша, был единственным, кто бережно и с нежностью его туда положил.

Затем. Когда ребенок стал кричать во всю свою маленькую синюю головку, Алек взял ребенка из кроватки и стал ходить с ним по комнате, похлопывая его по спине и что-то шепча ему на ушко. Магнус наколдовал целый запас молочной смеси. Он где-то читал, что сначала необходимо протестировать молоко на своей коже и, в конечном счете, просто обжег себе запястье.

Ребенок кричал часами. Магнус понимал, что в этом нельзя винить маленького потерянного человечка.

Наконец ребенок уснул, как только за крошечными мансардными окнами зашло солнце, и день подошел к концу. Алек наполовину дремал, прислонившись к кроватке малыша, и Магнус почувствовал, что ему необходимо выйти. Магнус сказал, что ему необходим глоток свежего воздуха, на что Алек просто, молча, кивнул. Возможно, Алек был просто сильно измучен, и ему было абсолютно все равно, что делал Магнус.

Светила луна, словно жемчужина, превратившая в серебро волосы ангела на витраже, оголила зимние поля в просторах света. Магнус едва не поддался соблазну завыть на луну, словно оборотень.

Он не мог представить себе место, куда бы он мог взять ребенка, кому бы мог его доверить, кто мог пожелать и полюбить его. Он едва ли мог представить себе место в этом враждебном мире, где ребенок смог бы быть в безопасности.

Он запоздало услышал хор голосов и шум приближающихся шагов с фасада Академии. «Еще одна чрезвычайная ситуация» - подумал Магнус. – «Один день, это скорость с которой Академия собирается довести меня до сердечного приступа?». Он побежал от тренировочной площадки к парадной двери, где наткнулся на последнего человека в этом мире, которого он ожидал увидеть здесь, в Идрисе: Лили Чен, главу вампирского клана в Нью-Йорке, с голубыми прядями в её волосах, которые отлично сочетались с её синим жилетом и высокими каблуками, оставляющими глубокие борозды в грязи.

- Бейн, - сказала она. – Мне нужна помощь. Где он?

Магнус слишком устал, чтобы с ней спорить.

- Следуй за мной, - сказал Магнус и пошел обратно вверх по лестнице. Даже после того, как он ушел, его не покидала мысль, что весь тот шум, который он слышал снаружи, Лили не могла устроить в одиночку.

Но он даже предположить не мог, что его ожидало.

Уходя, Магнус оставил в комнате спящего ребенка и своего замученного возлюбленного, но, открыв дверь в комнату, его взору предстала картина полного хаоса. На мгновение показалось, будто в его комнате была уйма народу, но на самом деле все было гораздо хуже.

В комнате присутствовал каждый представитель из семейства Лайтвудов, который был источником шума за десятерых. Роберт Лайтвуд что-то говорил своим громоподобным басом, Мариза Лайтвуд держала бутылочку и, казалось, размахивала ею, произнося какую-то речь. Изабель Лайтвуд стояла на стуле, безо всякой на то видимой для Магнуса причины. Что казалось еще большей загадкой, нежели все это, так это лежащий на каменном полу Джейс Герондейл, который по всему видимому привел с собой Клэри, которая смотрела на Магнуса озадаченным взглядом, словно была удивленна его появлением.

Алек стоял в центре комнаты, в самом эпицентре этой человеческой бури, которая являлась его семьей, прижав ребенка к своей груди в защитном жесте. Магнус просто не мог поверить, что его сердце способно выдержать все это, но тут, словно желая доказать обратное, проснулся ребенок.

Магнус застыл на пороге, взирая на весь этот хаос, чувствуя, что даже понятия не имеет что ему делать дальше.

Лили колебаться не стала.

- ЛАЙТВУД! – пророкотала Лили.

- Ах да, Лили Чен, я полагаю? - Сказал Роберт Лайтвуд, обращаясь к ней с достоинством Инквизитора, не выказывая при этом никаких признаков удивления. - Я помню, вы были временным представителем вампиров в Совете в течение некоторого времени. Рад снова вас видеть. Что я могу для вас сделать?

Роберт, очевидно, делал все возможное, чтобы проявить всю вежливость по отношению к важному лидеру вампиров. Магнус оценил этот жест, самую малость.

Лили это и вовсе не волновало.

- Не ты! – Отрезала она.

- А кто ж еще тогда? - Густые черные брови Инквизитора взметнулись к небу. – Ведь я действующий Инквизитор. – Сказал Роберт. – И я был главой Нью-Йоркского Института более десяти лет.

Лили закатила темные глаза.

- О, поздравляю! Вам теперь вручить медаль за это? Очевидно же, что мне нужен Александр Лайтвуд, - сказала Лили, проплыв мимо Роберта и Маризы к их сыну. - Алек! Ты знаешь торговца-фейри Мордекая? Он снова продает примитивным фрукты на окраине Центрального Парка. Снова! А после Элиот укусил примитивного отведавшего эти фрукты.

- Неужели он в состоянии алкогольного опьянения раскрыл кому-то свою вампирскую природу? - Резко спросил Роберт.

Лили наградила его испепеляющим взглядом, как будто задавалась вопросом, почему он все еще здесь, а затем вновь обратила свое внимание на Алека.

- Элиот исполнил Танец двадцати восьми вуалей на Таймс Сквер. Его выложили на YouTube. Большинство комментариев к видеозаписи описывают этот танец, как самый скучный любовный танец из когда-либо известных в мире. Мне никогда в жизни не было так стыдно. Я даже подумываю об отказе от должности лидера клана вампиров, и податься в вампиры-монахини.

Магнус заметил, как Роберт и Мариза, у которых были не самые лучшие отношения, и которые едва ли говорили друг с другом, шепотом поинтересовались у друг друга о том, что такое YouTube.

- Поскольку я являюсь нынешним главой Нью-Йоркского Института, - сказала Мариза, попытавшись проявить твердость, - то в случае незаконной деятельности жителей Нижнего Мира следует докладывать мне.

- Я не веду разговоров с Нефилимами по поводу дел Нижнего Мира, - со всей серьезностью ответила Лили.

Лайтвуды-старшие уставились на нее, а затем синхронно повернули головы и уставились на своего сына. Лили махнула рукой в их сторону.

- Алек – исключение. Остальные Сумеречные Охотники только тем и занимаются, что приходят, ставят свой драгоценный Закон превыше всего и рубят головы без разбору. Нижний Мир и сам способен управится со своими делами. А вы, Нефилимы, можете и дальше заниматься срубанием демонских голов, я обязательно обращусь к вам за помощью, как только столкнусь с каким-то великим злом, а не очередным великим недоразумением, с которым, вероятней всего, я, Алек и Майа столкнемся в этот вторник. Благодарю. А теперь прекратите меня перебивать. Алек, как ты можешь доверять этим людям?

- Это мои родители, - сказал Алек. – Я в курсе по поводу фруктов фей. В последнее время данные случаи участились. Я уже связался с Майей, и она поручила Бэту и еще паре парней патрулировать окрестности парка. Друзья Бэта могут допросить Мордекая по этому поводу. И держите Элиота подальше от парка. Ты прекрасно знаешь, каким он становится под действием магических фруктов. И ты знаешь, что примитивного он укусил нарочно.

- Это вполне могло и случайно произойти, - пробормотала Лили.

Алек одарил Лили скептическим взглядом.

- Случайно? Семнадцатый раз подряд? Он должен остановиться, иначе просто потеряет контроль и убьет кого-нибудь. Он ведь никого не убил?

- Нет, - угрюмо сказала Лили. – Я вовремя остановила его. Я знала, что иначе ты просто убьешь Элиота, точно так же, как и знала, что ты будешь смотреть на меня вот таким вот разочарованным взглядом. – Она помедлила немного. – Ты уверен, что оборотни контролируют ситуацию?

- Да, - сказал Алек. – И тебе не обязательно нужно было ради этого приезжать в Идрис и посвящать всю мою семью в дела Нежити.

- Если это твоя семья, то они должны знать, что ты способен управиться с такой незначительной вещью, как эта, - сказала Лили пренебрежительно. Она провела руками по своим гладким черным волосам. – Так гораздо легче. О, – добавила она, словно только сейчас обратила на это внимание, - у тебя на руках ребенок!

Лили имела тенденцию фокусироваться с точностью лазера.

После войны с Себастьяном, Сумеречные охотники вынуждены были разбираться с предательством фей, а также столкнулись с кризисом от количества павших Институтов и Нефилимов, ставших Очерненными, которых они потеряли в этой войне. Второй войне за этот год.

Они были не в той форме, чтобы закрывать глаза на Нежить, но и Нежить лишилась также многого. Старинные организации, которые существовали на протяжении столетий, такие как Претор Люпус, были разрушены в ходе этой войны. Феи жаждут восстания. Нью-Йоркская стая оборотней и клан вампиров обзавелись совершенно новыми лидерами. И Лили, и Майя, были слишком молоды для этой должности, но неожиданно для всех им обоим удалось хорошо преуспеть в этом деле. Они обе неопытны, но на их долю уже выпало немало испытаний.

Как-то Maйя позвонила Магнусу и спросила у него, может ли она приехать к нему, чтобы посоветоваться с ним по поводу некоторых вещей. Когда она приехала, то вместе с ней притащилась и Лили.

Лили, Майа, и Магнус сели вокруг журнального столика и течение нескольких часов в присутствии мага кричали друг на друга.

- Вы не можете просто взять убить кого-то, Лили! - продолжала говорить Майа.

На что Лили продолжала отвечать:

- Объясни почему.

Раздраженный Алек в тот день едва не лишился руки во время боя в гнезде дракониды. Он облокотился о кухонную стойку, перевязывая себе руку, слушая их спор и набирая сообщение Джейсу: «Ты говорил, что проследишь, чтобы в учебники по демонологии внесли поправку, чтобы везде, где говорится «монстр почти вымер», обязательно указывали, что «вымер недостаточно для тех, кто предпочитает, как следует вымерших монстров».

До тех пор пока у него не закончилось терпение.

- Знаешь, Лили, - сказал он холодным голосом, откладывая свой телефон в сторону, - ты тратишь гораздо больше времени продолжая спорить с Магнусом и Майей, вместо того, чтобы высунуть встречное предложение. И ты заставляешь их тратить ровно столько же времени в попытке убедить тебя. Таким образом, вы все делаете гораздо дольше, чем того требует сама ситуация. Что значит, что вы в пустую, тратите время друг друга. А это не самый эффективный способ проявить себя как должного руководителя.

Лили была так поражена, что на мгновение выглядела практически опустошенной, поистине молодой, прежде чем прошипела:

- Тебя никто не спрашивал, Охотник.

- Я Сумеречный Охотник, - сказал Алек, по-прежнему спокойно. – У тебя возникли проблемы с русалками. Институт в Рио-де-Жанейро столкнулся с той же проблемой несколько лет назад. И я знаю все о ней. Хочешь, чтобы я рассказал тебе о ней? Или, может, ты хочешь, чтобы в конечном итоге, по дороге на Стейтен Айленд утонул корабль с дюжиной туристов на борту, по крайней мере, тогда, когда большинство сумеречных охотников начнут задавать тебе затруднительные вопросы, маленький голос в твоей голове будет говорить: «Ну, ничего себе, и почему я не стала слушать Алека Лайтвуда, когда у меня был такой шанс?»

Наступила тишина. Майя, в ожидании, закинула целиком печенье в рот. Лили мрачно скрестила на груди руки.

- Не трать мое время, Лили, - сказал Алек. - Чего ты хочешь?

- Полагаю, я хочу, чтобы ты сел и помог мне, - проворчала Лили. И Алек сел.

Магнус не ожидал, что эти встречи буду происходить чаще, чем несколько раз, не говоря уже о том, что будет наблюдать, как между Алеком и Лили возникнет взаимопонимание. Еще тогда Алеку было несколько некомфортно в обществе вампиров. Но, тем не менее, каждый раз, когда его просили, он приходил на помощь. Всякий раз Лили приходила к нему с проблемой, вся такая высокомерная и излучающая свое нежелание, но не уходила, пока не была уверенна в том, что Алек не успокоится, пока не решит её проблему.

Однажды в четверг вечером Магнус, услышав звонок в дверь, вышел из спальни и обнаружил Алека с приготовленными стаканами, тогда он понял, что случайные чрезвычайные собрания превратились в регулярные встречи. Майя, Лили и Алек разворачивали карту Нью-Йорка, чтобы точно определять проблемные участки, а затем погружались в жаркие дебаты, во время которых Лили отпускала весьма неприятные колкости в адрес оборотней. Они собирались каждый раз, когда у них возникала проблема, которую они не могли разрешить самостоятельно. Нежить и сумеречные охотники, которые прибывали в Нью-Йорк, знали о существовании группы состоящей из нежити и сумеречных охотников, которые обладали властью и сотрудничали друг с другом, решая возникающие проблемы. Они приходили на консультации и неожиданно для себя обнаруживали, что это группа также способна помочь и им.

Магнус осознал, что сейчас это и есть его жизнь, а поэтому и не стал ничего менять.

- Мне очень нравится Алек, - пару месяцев спустя сказала Магнусу на вечеринке Лили, слегка пьяная, с блеском в волосах. - Особенно, когда он ведет себя со мной грубо. Он напоминает мне о Рафаэля.

- Да как ты смеешь, - ответил Магнус. - Ты говоришь о человеке, которого я люблю.

Он был барменом. На нем был смокинг со светящимся в темноте жилетом, который придавал ему легкий оттенок мрачности и хитрости. Он говорил небрежно, не задумываясь, а затем внезапно остановился, стакан в его руке в свете огней мерцал бирюзой. Он говорил о Рафаэле легко, вскользь оскорбляя, словно он все еще был жив.

Лили была союзником и заместителем Рафаэля на протяжении десятилетий. Она была абсолютно преданна ему.

- Ну, я любила Рафаэля, - сказала Лили. – Рафаэль же не любил никого. Я знаю, что это слишком, но он был моим руководителем. И я считаю это комплиментом – сравнить кого-то с Рафаэлем. Мне нравится Алек. И мне нравится Майя. – Она взирала на Магнуса широко раскрытыми глазами. Её зрачки были расширенны, что казались практически черными. – Я бы никогда не была к тебе столь излишне доверчивой, если бы не Рафаэль. Он говорил, что ты идиот, но, тем не менее, мы всегда можем тебе доверять.

Магнус знал, что Рафаэль любил многих. Он любил свою смертную семью. Возможно, Лили просто не знала о них: Рафаэль был крайне осторожен с ними. Магнус предположил, что, возможно, Рафаэль любил Лили, хотя вовсе и не так, как ей того хотелось бы.

Он знал, что Рафаэль доверял ей. Доверял он и Магнусу. И вот, они стояли рядом, два человека, которым доверял Рафаэль, в одном из этих ужасных моментов тихо поминая умершего и зная, что больше никогда снова его не увидят.

- Желаешь еще выпить? – спросил Магнус. – Я доверяю тебе сделать еще один напиток.

- Принеси мне первой отрицательной, хочу взбодриться, - ответила ему Лили. Пока Магнус делал ей напиток, она смотрела вдаль, устремив свой взгляд на поток блесток, периодически падающий с потолка, но, не видя его. – Я никогда не думала, что мне придется возглавить клан. Я полагала, что лидером всегда будет Рафаэль. Если бы не мои встречи с Алеком и Майей, то я бы не знала чем занимать себя все это время. Оборотень и Сумеречный Охотник. Думаешь, Рафаэлю было бы за меня стыдно?

Магнус придвинул к ней её напиток.

- Не думаю, - ответил он ей.

Лили улыбнулась, сверкнув клыками под помадой сливового цвета, и, захватив свой напиток, она подошла к Алеку.

Сейчас Лили стояла рядом с Алеком, последовав за ним в Идрис, и смотрела на ребенка в его руках.

- Привет, малыш, - прошептала Лили и, приблизившись к ребенку, она щелкнула своими клыками в его сторону.

Джейс слегка перекатился на полу, вскочив на ноги. А Роберт, Мариза и Изабель потянулись к своему оружию. Лили снова щелкнула зубами, казалось, она совершенно не подозревала, что семья Лайтвудов уже готова вот-вот порвать её на мелкие кусочки. Алек взглянул на свою семью, поверх маленькой головы Лили, и уверенно покачал головой. Ребенок смотрел на блестящие клыки Лили и смеялся. Она снова щелкнула для него зубами, и он снова рассмеялся.

- Что? – спросила Лили, посмотрев на Алека и выглядя при этом внезапно застенчивой. – Мне всегда нравились дети, пока я была жива. Люди говорили, что я хорошо нахожу с ними общий язык. – Лили слегка застенчиво рассмеялась. – Много воды с тех пор утекло.

- Отлично, - сказал Алек. – В таком случае будешь время от времени его нянчить.

- Ха-ха, я глава Нью-Йоркского клана вампиров, и я слишком важна для этого, - сказал ему Лили. - Но я буду видеться с ним, когда буду приходить к тебе домой.

Магнус задался вопросом, сколько времени по представлениям Алека может занять поиск дома для ребенка. Должно быть, он считал, что это займет некоторое время, и Магнус боялся, что Алек был прав.

Он наблюдал за Алеком, который повернувшись к Лили, склонил голову над ребенком в своих руках и они вместе что-то бормотали малышу. Не похоже было, чтобы Алек сильно расстроился. Лили же после роптанием над ребенком выглядела несколько неловко.

- Со мной такое случается, когда я начинаю навязываться, - сказала Лили.

- В самом деле? – Спросила Изабель, скрестив руки. – Ты так считаешь?

- Прости, Алек, - сказала Лили, демонстративно подчеркивая, что извиняется лишь перед ним. – Увидимся в Нью-Йорке. Возвращайся поскорее, пока какой-нибудь идиот не поджег твой дом. До скорого, Магнус и прочие Лайтвуды. Пока, малыш. До свидания, кроха.

Она привстала на цыпочки в сапогах на высоком каблуке, поцеловала Алека в щеку и уплыла прочь.

- Мне не нравится то, как тебе относится этот вампир, - сказал Роберт в наступившей после ухода Лили тишине.

- Все в порядке, - мягко сказал Алек.

Роберт не сказал ни слова против Лили. Магнус подметил, что Роберт вел себя весьма осторожно со своим сыном, болезненно осторожно, но Роберт был одним из тех, кто воспринимал боль, как должное. В прошлом он вел себя беспечно с сыном. Должно было пройти немало времени полного боли и заботы, прежде чем между ними все стало на свои места.

Они оба пытались. Именно поэтому этим утром завтракать Алек остался у отца.

Хотя Магнус и не был уверен в том, что Роберт сейчас делал здесь, в Академии Сумеречных Охотников, под покровом ночи.

Не говоря уже о Маризе, которая должна была руководить Институтом в Нью-Йорке. И уж тем более о Изабель и Джейсе. Клэри же он всегда был рад видеть.

- Привет, пирожочек, - сказал он.

Клэри робко подошла к двери и усмехнулась ему, несмотря на свою маленькую комплекцию, она способна была предоставить тебе множество проблем.

- Привет.

- Какого…

Магнус собирался ненавязчиво так спросить что, черт возьми, здесь происходит, но прервался, едва ли Джейс вновь растянулся на полу во всю свою длину, чем и отвлек мага.

- Что ты делаешь?

- Затыкаю щели кусочками ткани, - сказал Джейс. – Это идея Изабель.

- Я разорвала для этого одну из твоих рубашек, - сказала Изабель. – Очевидно же, что это была одна из тех рубашек, которую больше ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах нельзя было одевать снова.

На короткий миг мир утратил свои четкие очертания.

- Что ты сделала?

Изабель возвышалась над ним, стоя на стуле и уперев руки в бока.

- Мы укрепляем твои апартаменты ради ребенка. Если, конечно, это можно назвать апартаментами. Вся эта Академия является не более чем огромной смертельной ловушкой для малыша. После того, как закончим здесь, мы возьмемся и за твой лофт.

- Не смей приближаться к моим апартаментам, - сказал ей Магнус.

- Алек считает иначе, раз дал мне связку ключей, - ответила Изабель.

- Я не делал этого, - сказал Алек. – Я действительно дал ей ключи. Прости меня Магнус, я люблю тебя, но я понятия не имел о том, что она задумала.

Обычно Роберт в такие моменты, когда Алек во всеуслышание заявлял о своей любви к Магнусу, выглядел слегка неловко. Однако в этот раз он в упор смотрел на мага-малыша и поэтому, кажется, даже ничего не услышал.

Магнус начинал ощущать, что эта ночь принимает все более причудливые обороты.

- Зачем ты так? – Спросил Магнус у Изабель. – Зачем?

- Ну, подумай, - сказала Изабель, - мы должны были устранить щели. Ребенок мог ползать и его рука или же нога могли застрять в расщелине! Он мог пострадать. Ты же не хочешь, чтобы ребенок пострадал, не так ли?

- Нет, - сказал Магнус. – Но я и не собираюсь из-за ребенка менять всю свою жизнь.

Он считал вполне разумным то, что он сказал, поэтому сильно удивился, когда Роберт и Мариза громко рассмеялись в унисон.

- О, я помню, как и сама так считала, - сказала Мариза. – Ты научишься, Магнус.

Было нечто странное в том, как с ним говорила Мариза. Она обращалась к нему с любовью. Обычно она была весьма вежлива и сдержанна с ним. Она никогда раньше не проявляла к нему нежности.

- Я предвидела это, - объявила Изабель. – Саймон рассказал мне по телефону все о ребенке. Я знала, что вы ребята будете слишком шокированы и ошеломлены. Поэтому я захватила маму, она связалась с Джейсом, который в тот момент был с Клэри, и мы все вместе пришли сюда к вам на помощь.

- Очень мило с вашей стороны, - сказал Алек.

Он был слегка удивлен, за что Магнус не мог его винить, но в то же время он казался и несколько взволнованным, чего Магнус совершенно не мог понять.

- Ох, всегда к твоим услугам, - ответила Мариза сыну. Она приблизилась к Алеку, протягивая руки и напоминая при этом Магнусу изголодавшуюся хищную птицу с вытянутыми когтями. – Так что скажешь, - продолжила она тревожно сладким голосом, - позволишь мне поддержать ребенка? В конце концов, я одна из немногих в этой комнате у кого есть немалый опят в обращении с детьми!

- Неправда, Алек, - сказал Роберт. – Это неправда! По-настоящему вовлеченным в ваше воспитание, когда вы были маленькими, был именно я. Я отлично лажу с младенцами.

Алек, сузив глаза, посмотрел на своего отца, который появился подле него со скоростью сумеречного охотника.

- Насколько я помню, - сказала Мариза, - ты только все время их подкидывал.

- Дети любят это, - сказал Роберт. – Дети любят, когда их подкидывают.

- Это помогает им срыгивать.

- Подкидывание позволяет сделать им это с удовольствием, - ответил Роберт.

Еще несколько мгновений назад Магнус полагал, что единственным возможным объяснением всего того, что здесь происходило, был тот факт, что они все пьяны. Теперь же он пришел к выводу, что все еще гораздо хуже, чем могло показать на первый взгляд.

Изабель была главным зачинщиком всего беспредела. Она решила обезопасить для ребенка их апартаменты и сумела убедить Джейса и Клэри помочь ей в этом. Мариза разговаривала с парнем своего сына с чувством некой привязанности, которую она никогда прежде не демонстрировала, а теперь она желает подержать на руках ребенка.

Маризу настигла самая настоящая «лихорадка-бабушки».

Лайтвуды решили, будто он и Алек оставят ребенка себе.

- Мне нужно присесть, - глухо сказал Магнус. Он ухватился за дверной косяк, дабы не упасть.

Алек взглянул на него с испугом и беспокойством. В этот момент его родители воспользовались шансом, что наброситься на него в попытке ухватить ребенка на руки, но Алек сделал шаг назад. Джейс вскочил с пола, собираясь прикрыть спину своего парабатая, очевидно, что Алек, в этот момент пришел к решению передать ребенка своему парабатаю, чтобы освободить свои руки и дать отпор своим родителям.

- Мам, пап, может быть, вы не будете над ним толпиться, - услышал предложение Алека Магнус.

Магнус обнаружил, что по какой-то причине, его собственный взгляд скользнул в сторону ребенка. «Естественное беспокойство» сказал он себе. Кто бы здесь не забеспокоился? Насколько знал Магнус, Джейс не привык к детям. Он не был похож на сумеречного охотника, который всегда сидит с детьми ради их безопасности.

Джейс держал малыша несколько неловко. Он склонил над ребенком голову с золотистыми локонами, полными всяческого пуха и мусора, который он собрал, валяясь на полу и затыкая там щели, всматриваясь в торжественное личико малыша.

Магнус заметил, что ребенок был одет в оранжевые ползунки, что делало его ножки похожими на маленькие лисьи лапки. Джейс пощекотал одну из лисьих лапок загорелой рукой, покрытыми шрамами пальцами, как у воина, но в то время тонкими, как у музыканта, и ребенок внезапно начал энергично извиваться.

Магнус бросился вперед, прекрасно осознавая, что все равно не успеет поймать ребенка. Он также осознал, что и все остальные в комнате сделали ровно тоже.

За исключением Джейса, который довольно крепко держал непоседу.

Джейс, созерцавший минуту полного ужаса, только что развернувшуюся перед ним, а затем как все вокруг него расслабились, одарил всех своим привычным взглядом с чувством собственного превосходства.

- С ним все в порядке, - сказал им Джейс. – Он сильный.

Он посмотрел в сторону Роберта и, очевидно, припомнив его ранние слова, осторожно подкинул ребенка. Малыш крутился и один из его маленьких кулачков отскочил от щеки Джейса.

- Отлично, - ободрил Джейс. – Все правильно. Возможно, в следующий раз можно чуть сильнее. Будем громить демонов в мгновение ока. Ты ведь хочешь громить демонов со мной и Алеком? Хочешь? Конечно же хочешь.

- Джейс, милый, - проворковала Мариза. – Дай мне малыша.

- Хочешь подержать малыша, Клэри? – спросил Джейс свою возлюбленную таким тоном, будто предлагал ей испытать невиданное удовольствие.

- Да, - сказала Клэри.

Лайтвуды, в том числе и Джейс, посмотрели на нее с каким-то печальным изумлением, словно она только что предъявила им доказательства своей прискорбной невменяемости.

Изабель спустилась со стула, когда готовилась поймать малыша, и теперь смотрела на Магнуса.

- Ты можешь как-нибудь угомонить своих родителей? – спросил её Магнус. - Взамен сможешь подержать ребенка.

Изабель слегка рассмеялась.

- Конечно же, нет. Скоро будет готова смесь. А затем… - выражение лица Изабель менялось с пугающей решимостью. – Я собираюсь кормить малыша. До тех пор, пока не дождусь момента, когда смогу помочь вам, ребята, придумать идеальное для него имя.

- Мы сейчас говорим о чем-то весьма незначительном, учитывая, что мы пришли сюда из Аликанте, - нетерпеливо сказала Мариза.

Роберт сделал еще одно молниеносно-быстрое и тревожное движение на этот раз в сторону Магнуса и положил ему на плечо тяжелую руку. Магнус посмотрел на руку Роберта с чувством глубокого беспокойства.

- Решать, конечно же, будешь ты с Алеком, - заверил его Роберт.

- Конечно, - сказала Мариза, которая никогда прежде не соглашалась с Робертом. – Мы не хотели бы, чтоб вы делали что-то, что вас не устраивает. Но я бы не хотела, чтобы имя у моей маленькой прелести было связано с… чем-то печальным, а не радостным и я бы хотела, чтобы каждый из вас это ощущал. И мы подумали, что с тех пор, как… ну это давно уже вышло из моды – чтобы колдуны сами выбирали себе имена, поэтому «Бейн»[1] не будет частью семейного наследия… Мы подумали, что ты мог рассматривать это как воспоминание, а не бремя…

Изабель сказала ясным голосом:

- Макс Лайтвуд.

Магнус обнаружил, что часто-часто моргает, отчасти находясь в полном недоумении, а отчасти от другого, менее понятного ему, чувства. Его взгляд стал расплываться, а внутренности в груди неожиданно скрутило.

Заблуждение Лайтвудов от души забавляло, но все же Магнус не мог им помочь, поскольку был шокирован их предложением: тем насколько подлинно и искренне оно звучало.

Ребенок был магом, а они – сумеречными охотниками. Лайтвуды – древняя и гордая семья сумеречных охотников. Макс Лайтвуд был их младшим сыном. Это было имя одного из них.

- А если тебе не нравится, тогда может…Майкл. Майкл отличное имя. – В затянувшемся молчании предложил Роберт, после чего прочистил горло и выглянул в окно на окружающий Академию лес.

- Или же вы бы могли взять двойную фамилию, - сказала Изабель слишком ярко. – Лайтвуд-Бейн или же Бейн-Лайтвуд?

Алек потянулся к ребенку, желая просто притронуться к нему. Малыш вытянул вверх крошечную ручку и ухватился за палец Алека, словно не желая её отпускать. Лицо Алека, опечаленное от упоминания имени его братишки, неожиданно озарилось слабой улыбкой.

- Магнус и я еще не говорили об этом, но раз такое дело, - сказал он тихо. Его голос был наполнен властью, даже в те моменты, когда он говорил тихо. Магнус увидел, как Роберт и Мариза, почти бессознательно, кивнули. – Я подумал, что Макс вполне подойдет.

И в этот момент Магнус осознал всю масштабность данной ситуации. Это было не просто сумасшедшее умозаключение Изабель, прыжок и невероятная уверенность каждого из присутствующих здесь. Это были не просто Лайтвуды.

Алек также был уверен в том, что он и Магнус оставят ребенка.

Затем Магнус пошел и сел на одном из шатких стульев с домашними подушками, возложенными на него. Он не ощущал своих пальцев. Он полагал, что должно быть он находиться в шоке.

Роберт Лайтвуд последовал за ним.

- Я не мог не заметить, что ребенок синий, - сказал Роберт. – У Алека синие глаза. А когда ты творишь… - он сделал странный и беспокойный жест руками, сопровождая его свистом, - магию, иногда возникает голубое свечение.

Магнус уставился на него.

- Я не понимаю, к чему вы клоните.

- Если бы вы у вас с Алеком был ребенок, то вы могли бы сказать мне, - сказал Роберт. – Я человек широких взглядов.… По крайней мере, я пытаюсь им быть. Я хотел бы им быть. Я бы понял.

- Если бы у нас…был ребенок? – повторил Магнус.

Он не был уверен с чего ему начать. Он полагал, что Роберт Лайтвуд знает, откуда берутся дети.

- Магический, - прошептал Роберт.

- Я сделаю вид, будто вы никогда мне этого не говорили, - сказал Магнус. – Я сделаю вид, будто у нас никогда не было этого разговора.

Роберт подмигнул ему, словно они понимали друг друга. Магнус потерял дар речи.

Лайтвуды все разом продолжили подготавливать апартаменты для безопасности ребенка, кормить и держать малыша. Колдовской свет на стенах, постепенно заполнил все маленькое пространство чердака, полыхая и горя в видении Магнуса.

Алек желал оставить ребенка. Он хотел назвать его Максом.

 

* * *

 

- Я видела Магнуса Бейна и сексуальную дамочку-вампира в зале, - объявила Марисоль, проходя мимо стола Саймона.

Джон Картрайт едва не выронил свой поднос, который он нес.

- Вампир? – Повторил он. – В Академии?

Марисоль посмотрела в его возмущенное лицо и кивнула.

- Весьма сексуальная.

- Это наихудшая их разновидность, - выдохнул Джон.

- Таким образом, Саймон был не так уж и плох, - заметила Джули, как только ушла Марисоль, продолжая её рассказ о соблазнительной вампирессе.

- Знаешь, - сказал Саймон, - иногда мне кажется, что Марисоль перегибает палку. Я знаю, что ей нравится подначивать Джона, но он не настолько глуп, чтобы в один и тот же день поверить и в ребенка-мага, и в вампира. Это было бы слишком. В этом нет никакого смысла. Джон ни за что на это не купится.

Он потыкал в загадочный комок в его рагу. Ужин сегодня был очень поздним и остывшим. Марисоль про вампиров выдумала, но эта мысль все равно засела у Саймона в голове: в конце концов, если так посмотреть, то питание кровью еще не самый худший период в его жизни.

- Можно подумать, что ей не достаточно происшествий за сегодня, - согласился Джордж. – Интересно, как там бедный малыш. Как думаешь, он может менять свой цвет, как хамелеон? Думаю, это было бы круто.

Саймон просиял.

- Очень круто.

- Ботаны, - сказала Джули.

Саймон воспринял это за комплимент. Он действительно ощущал, будто Джордж находится под его опекой. Джордж даже проявил инициативу и купил

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Установление широких династических браков. | Создание рисунков для Интернета




© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.