Шарж и пародия в детской литературе первой трети XX века. Для детей нужно писать так же,

Для детей нужно писать так же,

как для взрослых, только еще лучше.

К. Станиславский

В разные исторические периоды детской литературе предъявлялись характерные для конкретной эпохи требования. В начале XX века основными функциями литературы для детей являлись воспитательная и образовательная, которые не должны были расходиться с идеями официальной педагогики. Вследствие чего в первой трети XX века среди детских писателей наметился раскол. Одни придерживались официального курса, другие – не принимали его. Характерными представителями первых были такие писатели, как Л. Чарская, В. Короленко, А. Алтаев, А. Разин и Н. Лухманова. Ко вторым относились М. Горький, К. Чуковский и М. Зощенко.

По сути, основа конфликта двух сторон была в противостоянии «серьезной» детской литературы – несерьезной, смешной.

Л. Чарская – одна из самых ярких писателей, поддерживающих официальный курс. Целью своего творчества писательница считала нравственное воспитание. В «Записках маленькой гимназистки» Л. Чарская создает образ ребенка, который готов своим внутренним светом и теплом согреть и освятить окружающий мир. Несмотря на то, что девятилетняя девочка Елена, главная героиня рассказа, столкнулась в таком раннем возрасте с целым рядом трудностей, она все равно нашла в себе силы все преодолеть. Чарская неспроста называет героиню Еленой, что в переводе с греческого означает «свет» [53].

Произведения Л. Чарской вызвали массу критических отзывов у современников. К. Чуковский упрекал ее в том, что она, в сущности, пишет безграмотно и что произведения ее полны штампов. Но среди детской аудитории Л. Чарская пользовалась большой популярностью, что сыграло значительную роль в становлении ее как писательницы [63, c.150-152].

М. Горький, представитель противоположенного направления в детской литературе, в своих юмористических сказках для создания комического эффекта нередко использовал приемы шаржа, гиперболы и гротеска, которые легли в основу комического эффекта многих его произведений. Характерным примером может послужить сказка «Самовар».

Сюжет произведения основан на реальной истории, которая произошла с самим писателем. (Об этом можно прочесть в его повести «В людях»).

В сказке представлен диалог бытовых предметов, которые автор наделяет чертами живых существ, то есть основным способом создания образов в произведении является олицетворение. А при помощи шаржа олицетворение становится еще более выразительным: «В маленькой комнате стоял на столе у окна пузатый самовар и смотрел в небо…» [9].

Систему образов дополняют два ярких бытовых предмета: «толстая, широкая» сахарница» и сливочник, горбатый господин «унылого характера».

Горький чередует в своей сказке стихотворный и прозаический тексты, где стихотворные строчки создают зримые картины, а прозаические – усиливают сатирический эффект:

Сахарница, поёжившись, закричала:

А в меня залезла муха

М. Зощенко в рассказе «Не надо врать» пародирует жанр нравоучительного рассказа. У М. Зощенко главный герой переживает осознание своего греха, преувеличивая его последствия. Откровенное назидание автора через реплики героя – характерные черты стиля нравоучительного рассказа. В некоторых моментах М. Зощенко буквально воспроизводит фрагменты из рассказа А. Ишимовой: «И я, лежа в своей постели, услышав эти слова, горько заплакал. И дал себе слово говорить всегда правду. И я действительно так всегда и теперь поступаю. Ах, это иногда бывает очень трудно, но зато у меня на сердце весело и спокойно» [16]

Рассказ «Не надо врать» входит в сборник рассказов «О Леле и Митьке». В сборнике можно выделить одну общую структурную схему. Вначале происходит описание детского проступка, потом следует наказание, и в конечном итоге через авторское обращение ребенок усваивает мораль произведения. Именно такая схема лежит в основе нравоучительных детских произведений.

Следует отметить, что, несмотря на подражание М. Зощенко другим писателям, в рассказах автора проявляются индивидуальный талант и немалая изобретательность. Герои его произведений продают обувь гостей, роняют масло в чай и отправляются в кругосветное путешествие.

Главные герои цикла рассказов о «Леле и Митьке» являются копией традиционных образов назидательной литературы. «Маленький, славненький» Минька и «невоспитанная особа» Лелька. Тоже относится и к родителю героев, который наделен универсальными способностями: воспитатель и судья.

Пародируя манеру назидательного рассказа, Зощенко не пытается опровергнуть мысли, заложенные в произведениях такого типа. Напротив, он так же, как и писатели «моралисты» выступает за поддержку нравственных ценностей. Но в тоже время М. Зощенко говорит о том, что нельзя навязывать определенные правила, которые дети не способны принять. Он хочет, чтобы дети учились мыслить самостоятельно.

Существенную роль в развитии детской литературы того периода несомненно сыграл К. Чуковский. В своих детских прозаических произведениях он реализовал широкий спектр пародийных мотивов.

В стихотворениях для детей пародию К. Чуковского отличает то, что он воспроизводит пародируемый текст почти буквально, а комический эффект у него достигается резким изменением ситуации. В пародируемом стихотворении дети ведут вежливую беседу с птичкой, а в пародии Чуковского герои испуганно уговаривают жестокого Бармалея не причинять им зла:

Ах, зачем, зачем я вам,

Отпустите полетать,

Развяжите сети.

Нет, не пустим, птичка, нет!

Оставайся с нами:

Мы дадим тебе конфет,

Чаю с сухарями.

Пойманная птичка. А.. Пчельникова

Милый, милый Бармалей,

Смилуйся над нами,

Отпусти нас поскорей

К нашей милой маме!

Милый, милый людоед,

Смилуйся над нами,

Мы дадим тебе конфет,

Чаю с сухарями!

Бармалей. К. Чуковский

Благодаря воспроизведению текста исходного стихотворения – жеманность разоблачает сама себя. Получается, что трагическая сказочная ситуация окрашивается в цвета трагикомедии. Следует отметить, что пародийность в сказках К. Чуковского реализуется на всех уровнях: лексическом, сюжетном и интонационном.

Правда, не всегда пародийное произведение становится пародией как таковой. Допустим, в «Крокодиле», который восходит к неоконченной повести Ф. Достоевского «Крокодил, необыкновенное событие, или Пассаж в Пассаже», автор не преследует сатирических целей, а просто воссоздает аллюзиями колорит конкретной эпохи [61].

В период работы над статьей «Поэт и палач» К. Чуковский пишет свое «Тараканище» [61]. Статья была посвящена бесславной истории с «муравьевской одой» Н. Некрасова. Дело в том, что Н. Некрасов написал стихотворение, которое современниками было расценено как измена демократии.

В центре произведения «Поэт и палач» у Н. Некрасова – страх, который вызывают решительные меры «людоеда» Муравьева:

«Если Муравьев – значит, кончено; значит, пощады не будет.

Этот никого не помилует…» [61]

Сравнивая «Тараканище» К. Чуковского и произведение Н. Некрасова, мы можем отметить, что сцена испуга зверей в сказке перекликается с местами очерка «Поэт и палач».

Сказка К. Чуковского имеет тираноборческий характер. Стоит отметить, что «Тараканище» это не то же событие, что и у Н. Некрасова, а типизированное отражение подобных исторических ситуаций.

Саша Черный после эмиграции начинает писать по большей части для детей. Из поэта-сатирика он превращается в талантливого детского писателя. Его дарования в области комического отобразились и в произведениях для «молодых» читателей, где сатиру автор заменяет юмором. Комический эффект детских произведений Саши Черного часто основывается на приемах шаржа и пародии.

В рассказе «Люся и дедушка Крылов» олицетворение у Саши Черного становится более звучным и ярким за счет шаржирования образа автомобиля: «По улице прокатил одинокий автомобиль, рявкнул басом: «Охрип! Охрип! Охрип!» — и умчался. Люся вздохнула, подложила под голову, чтоб мягче было спать, кулачок и уснула». [56]

Таким образом, в начале XX века в детской литературе в силу сложившихся тенденций активно развиваются как шарж, так и пародия.