Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Этнос, его производные и политическая система современной России.
|
|
Статус «нации» в российской Конституции
Рассмотрим, как современное российское общество классифицирует этническую проблематику. Здесь мы должны выделить два уровня: правовой и фактический. Первый запечатлен в правовых документах, в Конституции, законах, административном устройстве государства и нормативных актах. Второй мы можем наблюдать с помощью социологических исследований, прямых наблюдений, контент-анализа прессы, литературы и с помощью других методов, составляющих прерогативу собственно социологии.
Начнем с первого уровня и проанализируем то, как трактуют этносоциологические понятия законы Российской Федерации.
Пункт 1 статьи 3 Основных положений Конституции гласит:
«Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ».
Здесь мы сталкиваемся с выражением «многонациональный народ». Если освободить это понятие от советской предыстории и множества парадоксальных и подчас весьма изобретательных ленинских, и особенно сталинских, трактовок, связанных с марксистской ортодоксией, то оно должно было бы означать «политические нации», то есть отдельные государства. В этом случае «многонациональное» государство означает состоящее из нескольких суверенных национальных государств. Таким государством является конфедерация. Именно в таком ключе и старались перетолковать Конституцию некоторые Республики в 1990-е годы (Татарстан, Башкортостан, Коми, Якутия (Саха), Калмыкия, Мари-Эл, Адыгея, Бурятия, Чечня, Ингушетия, Карелия и т.д.), заявившие о своем суверенитете. Они признали (Татарстан и Чечня не сразу и с оговорками) приоритет Федерального Закона над республиканским законодательством, но настаивали на том, что они являются, несмотря на это, суверенными государствами – принцип суверенитета тождественен принципу независимой государственности.
Пункт 2 статьи 68 Конституции РФ, говоря о языке, дает такую формулировку:
«Республики вправе устанавливать свои государственные языки».
Здесь следует обратить внимание, что определение «государственный» применяется здесь к Республике в составе Российской Федерации, то есть за Республикой прямо признается свойство «суверенного государства».
Таким образом, номинально, с точки зрения формального права мы имеем в Конституции Российской Федерации закрепление за Республиками в составе РФ статуса суверенных национальных государств. В этом смысле выражение «многонациональный народ» приобретает значение: «все население конфедеративного государства, включающего в себя ряд независимых конфедеративных суверенных национальных государств».
Но с термином «национальное» в очередной раз повторяется та же самая история, как и при большевиках. Обещая на словах этносам России право на строительство буржуазной нации по тем или иным исключительно идеологическим и прагматическим причинам, центральная власть быстро спохватывается и начинает перетолковывать свои обещания. Толкование «нации» как населения политически независимого государства начинает всячески затемняться, перетолковываться – с конкретной целью не допустить возможности выхода административного образования из состава единого государства. Так, вновь становится актуальным обращение к определению «нации» Сталиным, куда включаются и политические и этнические признаки, чтобы лишить это понятие однозначной юридической ясности.
Особенно это проявляется в 2000-е годы при президенте В.В.Путине. Он последовательно проводит линию на лишение субъектов Федерации признаков государственности, настаивает на снятии положения о «суверенитете» в региональном законодательстве, настаивает на «этническом» толковании понятия «национальный» (сам термин «этнос» в Конституции не употребляется, его замещают другие).
Наличие в Конституции обращения к «многонациональному народу» могло бы быть непротиворечиво истолковано как раз в том случае, если бы под «национальностью» понимали этничность. В этом случае никакого противоречия не возникало бы.
Статус «народа» в российской Конституции
Со смыслом термина «народ» в Конституции ясности не больше, чем с понятием «нации». Мы уже встречались с «многонациональным народом». Если строго закрепить за выражением «многонациональный» значение «многоэтнический», «полиэтнический», то в этом случае мы имели бы в статье 3, пункте 1 самую точную этносоциологическую констатацию положения дел в современной России. Действительно, мы имеем дело с полиэтническим народом/лаосом, которому соответствует «традиционное общество». Такой полиэтнический российский народ и есть ядро того общества и, соответственно, того гос-ва, в котором мы живем сегодня.
Однако мы встречаем понятие «народ» в Конституции и в другом значении. Народ понимается скорее как этнос. Понятие «народ» используется в Конституции неточно и допускает самые различные толкования. Отсутствие строгой ясности в Конституции порождает еще более запутанную картину в других правовых документах и законах, не говоря уже о конкретной практической политике, где словоупотребление бывает совершенно произвольным.
Типы субъектов Федерации и их этносоциологическая специфика
Все субъекты с точки зрения Конституции равноправны и имеют одинаковый политический, административный и правовой статус. При этом они делятся на несколько категорий:
1) Республики
2) края и области
3) города Федерального значения (Москва, Санкт-Петербург)
4) автономная область (одна единственная – Еврейская),
5) автономные округа
Каждая из этих групп имеет этносоциологические особенности.
К первой группе относятся субъекты Федерации с ярко выраженной политической самостоятельностью, с определенными признаками «нации» и «государственности» – именно они более всего настаивали на суверенитете.
Ко второй группе краев и областей относятся субъекты Федерации с преобладающим русским населением, и в данном случае административные границы представляют собой чисто условные территориальные деления однородного этнического и этносоциального пространства.
Третья группа включает гигантские мегаполисы со специфической этносоциологической структурой, вынесенные в отдельную категорию в силу особенностей их административной, политической, социальной и экономической организации. Так как речь идет о столицах, очевиден их полиэтнический состав.
Четвертую и пятую группу можно объединить (автономная область, край и автономные округа) в одну категорию. Здесь мы имеем дело, как правило, с северными или труднодоступными и слабозаселенными районами, где традиционно проживали древние евразийские этносы, упоминания о которых включены в названия соответствующих областей. Исключением является искусственно созданная Еврейская автономная область (Биробиджан). Чаще всего в автономных округах проживают преимущественно русские, а название отражает исторические реалии.
Итак, края и области можно считать частью полностью унитарного политического пространства. Автономные округа (и автономная область) также населены преимущественно русскими, города федерального значения вообще следует вынести для отдельного рассмотрения, а вот Республики представляют для нас особый интерес.
Республики: виртуальная государственность
Республики в составе Российской Федерации представляют собой наибольшую проблему с точки зрения их корректного этносоциологического анализа. Мы имеем в их случае очень сходную ситуацию с Союзными Республиками в эпоху СССР. Эти образования, Союзные Республики СССР в советский период и Республики Российской Федерации в наше время, представляли собой смесь социологических реальностей (наличие в них этносов с довольно дифференцированной социальной системой и имеющих историческую память о том, что некогда они были народами/лаосами и обладали реальной или воображаемой автономной государственностью), идеологических установок (коммунистических -- в первом случае и либеральных --во втором) и конкретных политических условий, отражающих баланс сил в каждый конкретный момент времени. Эти Республики считались «виртуальными» государствами, чей реальный суверенитет был блокирован силовым потенциалом центральной власти. Поэтому применение к ним определения «национальный» на практике имело смысл «этнический», но при ослаблении центральной власти могло приобрести и полноценный, политический и государственный смысл. Если центральная власть сильна, то «виртуальная» государственность сохранялась в таком качестве. Но стоило ей ослабеть, и государственность из виртуальности переходила в реальность. Так произошло в конце 90-х годов ХХ века с Союзными Республиками СССР, объявившими о полном разрыве с Союзным Государством. Те же процессы стали бурно развиваться и в середине 90-х годов внутри Российской Федерации, что ярче всего вылилось в первой чеченской компании и противостоянии Москвы и Казани при заключении союзного договора.
Этносоциологическая структура Республик внутри Российской Федерации представляет собой:
· ядерный этнос, так или иначе претендующий на статус народа или нации;
· другие этнические миноритарные группы, отличные от ядерного этноса;
· русское население, обеспечивающее непрерывность этносоциальной структуры с остальными регионами России;
· интегрированность общества Республик в общероссийский социологический контекст (экономический, политический, культурный, правовой, информационный, инфраструктурный, транспортный и т.д.).
После прихода к власти Владимира Путина произошло усиление федерального центра, и государственность Республик снова вошла в стадию «виртуальности». Понятие «нации» в их случае стало толковаться в смысле «этноса». Решающей была победа федеральных сил, одержанная над ичкерийскими сепаратистами, дополнившими свою идеологию апелляциям к радикальному исламскому фундаментализму.
Однако двусмысленность статуса Республик, зафиксированная в Конституции, никуда не исчезла, как не исчезли «государственные языки» в пределах Республик, на которых принуждаются говорить все ее граждане, даже если они составляют большинство, не имеющее отношение к ядерному республиканскому этносу. Государственность в случае сильного центра и жесткой политики, направленной на территориальное единство России, остается виртуальной, но стоит центру ослабеть или войти в полосу политического кризиса, ситуация в любой момент может измениться, и все снова вернется к конфликтности и противоречиям.
|
|