Лекция 7. Возможности животной психики. Собственные интересы в общественной жизни

П.Я.Гальперин ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

собственные интересы в общественной жизни. Это интересы пребывания в своих обычных, естественных условиях. Для них — стадо естественное условие их существования.

И, наконец, еще одна тоже характерная черта — это абсолютная чуждость животным речи. Были сделаны многочисленные попытки научить животных говорить, иногда произнося звуки, иногда производя жесты. Но дело не в том, чтобы просто выполнить по сигналу какой-то жест или произнести звуки, которые обозначали бы состояние, например голод, а в том, чтобы животное научилось звуками или движениями обозначать желаемый предмет. Несмотря на многочисленные сообщения, что будто бы обезьяну научили говорить или даже торговать (в том смысле, что они должны были обменивать одни жетоны на другие, и каждый жетон имел свою меновую стоимость, т. е. на жетон можно было получить определенные продукты), на самом деле это наивные антропоморфические ошибки, т. е. приписывание животным того, что и как человек думал бы на их месте. В реальности у животного нет никакой возможности выполнить основную речевую функцию, функцию сообщения о чем-то (не просто сигнал о чем-то, а передача сообщения). Были сделаны психологами такие, я бы сказал, героические попытки (очень наивные, правда) воспитания детеныша шимпанзе с момента рождения вместе с собственным ребенком. Относились они к малышам совершенно одинаково, говорили и с тем, и с другим. И каков же результат? Из ребенка, конечно, вырос человек, а из шимпанзе выросла, правда, более мягкая, более терпимая, более обходительная, но все-таки зверюга, которую в конце концов пришлось отдать в зоопарк, хотя эти, так сказать, приемные родители к ней настолько привязались, что горько плакали, отдавая ее Но уже невозможно было держать ее в домашних условиях Хотя она научилась и укладываться в постель, и накрываться одеялом, и пить из кружки — этому можно научиться. Но если она приходила в недовольство, то начинала расправляться со всеми так, как принято в животном мире. А о разговоре не было и речи. Вы можете прочитать это в книжке Яна Дембов-ского «Психология животных». Там есть описание всех этих попыток — наивных, героических, но совершенно безуспешных. Как только речь заходит не о том, чтобы сигнализировать, а о том, чтобы сообщить, так сейчас же всякие намеки на что-то подобное речи прекращаются.

ш

DO

Это очень характерная вещь — абсолютная чуждость речи для животных. И она очень интересна тем, что является важным указанием для понимания самой природы человеческого языка. Ведь очень часто человеческий язык тоже рассматривается как ряд условных сигналов, обозначающих какие-то предметы. С этой точки зрения вообще непонятно, почему у животных нельзя выработать сигналы о каких-либо предметах. Потому что сигналы выработать у них очень легко. А вот речевые сигналы выработать не удается. Это, очевидно, просто потому, что мы неправильно понимаем сам язык. Язык не есть простая сигнализация объектов. Язык есть одна из форм общественного сознания. Ведь общественное сознание имеет много разновидностей. Есть научное сознание каждого периода, есть моральное сознание, есть юридическое сознание и т. д. И одним из видов является то, что фиксировано в формальных структурах языка. Значит, формальные структуры языка — это не просто обозначение вещей, это особая форма общественного сознания. Поэтому она и не свойственна животным. Там нет общества в человеческом смысле слова, там нет общественного сознания как особой формы общественной жизни, и поэтому там невозможен язык.

Как видите, несмотря на то, что у животных возможны и приобретение индивидуальных форм поведения, и разумное решение задач (у каждого животного в своих границах), все эти формы остаются внутри инстинктивного отношения к окружающим вещам. Эта органическая потребность связана с особым образованием, некой специфической чувствительностью, а эта чувствительность соотнесена с определенными предметами как безусловными раздражителями. У животного в структуре его нервной деятельности уже имеются заранее предустановленные отношения к определенным элементам внешней среды. И как только животное, испытывающее данную потребность, встречается с таким предметом, оно не может не реагировать на этот предмет, потому что эта инстанция ведет к тому, что предмет становится для него безусловным раздражителем, и оно отвечает на него поведением, которое может быть врождено в большей или меньшей степени. Важно не поведение, на которое до сих пор обращали главное внимание. Важно прямое отношение некоторых элементов внешней среды к врожденным инстанциям животного. Вся жизнь животного, вся его психическая деятельность протекает в рамках этого отношения. И она направлена только на то,