Лекция 4. Развитие психики животных. Бессознательный разум, заложенный в животных для руководства их поведением.

П.Я.Гальперин ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

бессознательный разум, заложенный в животных для руководства их поведением.

С того времени понятие инстинкта как побуждения к неосознанным, но объективно целесообразным поступкам часто использовалось представителями разных религий для доказательства того, что Бог заботится о всех земных тварях.

Позднее инстинкт стал предметом тщательного наблюдения. Тогда и сложилось такое представление, что инстинкты — это сложные, хорошо скоординированные, объективно целесообразные действия, которые животное производит без всякого научения, т. е. характерное для всех представителей данного вида поведение оказывается сразу готовым и единообразным, имеющим видовой, неиндивидуальный характер. Оно врождено, передается по наследству, представляет собой стереотипные, сложные, объективно целесообразные виды поведения, которые животное выполняет, явно не понимая того, что оно делает.

Первые попытки экспериментального исследования заключались в том, чтобы показать, как тогда выражались, глупость инстинкта (хотя в обычных условиях инстинкт представляет собой необычайно мудрое приспособление). Исследователи прежде всего хотели показать, что никакой мудрости в инстинкте нет, а есть лишь цепь двигательных реакций, целесообразных в обычных условиях. Но если изменить эти условия, то поведение оказывается нецелесообразным Таких опытов провели огромное количество. Если вы почитаете Фабра, то увидите там очень остроумные опыты над инстинктами насекомых. Например, такой опыт- есть осы, которые роют гнездо в земле. Осы — великолепные строители, они быстро и хорошо копают землю. Рано утром, до их пробуждения, Фабр накрывал выход из гнезда колпаком. Когда осы пробуждались, то начинали биться о колпак, но безуспешно. Они возвращались в гнездо, снова выходили, снова бились — и так много раз. В это время начинали возвращаться «загулявшие» осы. Они подлетали к гнезду, наталкивались на колпак и растерянно летали вокруг. Затем они садились на колпак, спускались по нему до земли, прорывали в земле новый ход — и оказывались в гнезде. Таких «загулявших» ос Фабр метил капелькой краски. Он заметил, что осы, которые проделали новый ход под колпак, а затем снова вышли на поверхность, опять начинают биться об этот колпак и не пытаются войти в уже проры-

Ш

БЗ

тый ход или вырыть новый. Дня через три-четыре все осы, в том числе и отмеченные Фабром, погибают от истощения. Чем Фабр это объясняет? Он считает, что осы, которые ночевали в гнезде, утром [ должны выйти из темноты на свет. Но выход загорожен колпаком, | поэтому путь затемнен, и они разбиваются об это препятствие. А те I одиночные экземпляры, которые возвращаются в гнездо еще засвет-I ло, идут, наоборот, со света в темноту. Поэтому они легко прорыва-I ют новый ход. Для них движение со света в темноту является есте-| ственным. Но оказавшись в гнезде, они разделяют участь всех его I обитателей, так как оттуда для них возможен только выход на свет, I а не снова в темноту — т. е. в колпак. Ограниченность адаптации ^ этих животных ведет к тому, что они погибают. Так инстинкт в изменившихся условиях существования не рождает необходимого для выживания поведения.

Приведем еще один опыт. Фабр помещал на муравьиную дорожку часовое стеклышко, залитое водой. В центре его он ставил на высокой ножке столик и на нем — крупную каплю меда. Муравьи бросали в воду мусор, устроили по нему переход к столику и съели мед. Затем Фабр наполнил это стеклышко медом и высоко поднял его на ножке над дорожкой. Муравьи чувствовали мед, поднимались на задние лапки, облепили ножку стеклышка со всех сторон, но никто не пытался набросать под лапы мусор, чтобы с этого возвышения достать желаемое лакомство. Если они наталкиваются на лунку, они забрасывают ее мусором, для них это обычная вещь. Но немножко поднять уровень почвы, чтобы достать мед, — это уже вне их возможностей Инстинкт выступает как вполне целесообразное поведение в обычных условиях, но в измененных условиях это поведение оказывается совершенно глупым Животное, которое объективно имеет возможность достать пищу, не способно даже чуть-чуть изменить конкретные условия. Отсюда и пошли разговоры о глупости инстинкта, о слепоте инстинкта. Этой теории не нужно поддаваться. Глупое поведение животного при чрезвычайной целесообразности инстинкта даже Фабра приводило к такой мысли: животное, конечно, глупо, но его целесообразное поведение, т. е. инстинкт, свидетельствует об идее, главенствующей над материей.

С этого времени идет представление о том, что инстинкт — это цепь действий, каждое из которых ведет за собой последующее и само вызывается предыдущим, цепь, которая в результате