Религиозная философия о человек и Боге.

Митрополит Антоний (Алексей Павлович Храповицкий,

1863− 1936) в сочинении «Нравственная идея догмата Пресвятой

Троицы» (1898) рассматривал догмат триединства как «метафизиче-

ское обоснование нравственного долга любви», а учение о загробном

воздаянии – как «обоснование добродетели терпения».

С ещё более радикальных моралистических позиций выступает

богослов Михаил Михайлович Тареев (1867− 1934). В своей работе

«Философия жизни» (1891–1916) он пытается поставить на место дог-

матического метода в богословии метод «этико-мистического изучения

христианства» и свести «объективное» постижение догматов к «субъ-

ективному» опыту нравственно-мистических переживаний. Богослов-

ствование Тареева может быть определено в целом как «христианская

философия сердца». Истинный богослов, согласно Тарееву, призван

мыслить «исключительно и последовательно сердечными нравственно-

мистическими оценками».

Светское направление (Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой):

Фёдор Михайлович Достоевский (1821–1881) – писатель, ре-

лигиозный мыслитель. Его жизнь богата внешними трагическими собы-

тиями. Роковым для писателя годом был 1849 год – год ареста и при-

говора к смертной казни за участие в деятельности кружка петрашев-

цев, замененной впоследствии каторжными работами. Десять лет про-

вел Достоевский в каторжной тюрьме и солдатчине, возвратившись в

Петербург уже в годы либерализации политического режима при Алек-

сандре II. На рубеже 50− 60-х годов начинается вторая, самая плодо-

носная полоса творчества писателя. После этого написаны его романы

«Записки из мертвого дома» (1860), «Униженные и оскорбленные»

(1861), «Преступление и наказание» (1866), «Идиот»(1868), «Бесы»

(1871), «Подросток» (1875), «Братья Карамазовы» (1879− 80).

В годы юности, встреч с Белинским и активного общения с петра-

шевцами Достоевский был сторонником идей христианского социализ-

ма, как и идей французских утопистов (особенно, Ш. Фурье). Эти идеи

ему представлялись тем более гуманными, чем более нетерпимыми и

безрадостными были порядки, условия жизни миллионов людей, как в

России, так и в буржуазной Европе. Отрицательное отношение писате-

ля к капитализму не изменилось до конца жизни. Никакой прогресс не

оправдывает общество, моралью которого является обман и грабеж, а

высшей ценностью – деньги ради денег.

В 60− 70-е годы отношение Достоевского к социализму сущест-

венно изменилось: теперь он отказывается видеть существенное раз-

личие между социализмом и капитализмом, – они оба эксплуатируют

самые низкие черты и помыслы человека – грубо-материальные.

Возможно ли «заставить» людей быть счастливыми, решив за них,

что нужно и что не нужно им для счастья? Об этом автор «Братьев Ка-

рамазовых» размышляет в философской интродукции к знаменитому

роману – «Великий инквизитор». Фактически действующих лиц в этой

философской притче двое: Великий инквизитор, держащий в страхе и

повиновении Севилью (действие происходит в Испании XVI века, в

разгар террора инквизиции), и Иисус Христос, вновь посетивший Зем-

лю после своей смерти и чудесного воскресения.

Инквизитор сжигает людей за малейшее отступление от религиоз-

ных догматов. Фанатик готов упрятать в тюрьму, приковать цепями и

самого Христа, который своим появлением мешает ему установить

должный порядок в обществе. Что же это за порядок? – Это порядок

всеобщей сытости и всеобщего довольства: ведь людям больше, счи-

тает их «пастырь», ничего и не надо. Самое страшное преступление,

за которое может быть только одно наказание – костер, – это инако-

мыслие, даже малейшее сомнение в справедливости и мудрости по-

ступков и слов Инквизитора, который, возможно, искренне желает на-

роду добра, но добра по-своему: без свободы.

Достоевский проповедовал мирное объединение высших слоев

общества с «почвой» − русским народом, который «живет идеей пра-

вославия», сохраняя подлинно христианские идеалы «всебратского

единения» в любви.

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) автор романов: «Война и

мир» (1867–69), «Анна Каренина» (1875–76), «Воскресение»

(1889− 99). Толстой был одним из самых убеждённых и непреклонных

противников буржуазного «прогресса», перенося эту критику и на та-

кие завоевания современной цивилизации, как наука и культура.

По Толстому, любое государство – зло, потому что оно есть орга-

низованное насилие над людьми. И церковь – насилие, она не спро-

сясь вмешивается в личную жизнь человека – от рождения до смерти.

Вместе с тем, Толстой был религиозным, христианским мыслите-

лем. Его идеалы близки идеалам раннего христианства. Принимая

нравственное учение Христа, Толстой отвергал богословскую догмати-

ку: все евангельские «чудеса» он понимал лишь как иносказания или

как наивные поверья, иллюзии древнего массового сознания, естест-

венные для своего времени, но поддающиеся простому, рационально-

му объяснению с позиций нашего, современного жизненного опыта.

Из европейских философов Нового времени на Толстого особенно

сильное и глубокое влияние оказали Ж.-Ж. Руссо и А. Шопенгауэр.

Руссо – как критик цивилизации и один из самых горячих сторонников

социального равенства, противник частной собственности. Шопенгау-

эр – как критик легковесного оптимизма, открывший людям демониче-

скую правду об их одиночестве в мире зла.

Идеалом Толстого (как и идеалом Руссо) было возвращение в ста-

рые добрые времена патриархального крестьянского уклада.

Утратив связь с народом, «образованные классы» общества поте-

ряли и смысл жизни. Этот «смысл» для них «измельчился» до погони

за призрачными благами, суеты и тщеславия. Аморализму высших

классов противостоит истинная – народная, крестьянская мораль (она

же и мораль христианская). Для крестьянина-труженика смысл жизни

ясен: жить нужно «для Бога, для души», а это значит – не для славы и

богатства, а для труда и любви.

Этика ненасилия

Главным врагом свободы является насилие человека над челове-

ком. Проблема насилия, вопрос об источниках его возникновения, о

его формах, значении в общественной жизни, действии на нравствен-

ную жизнь людей, о его правомерности или неправомерности – всегда

были в центре мировоззрения писателя.

Но можно ли уничтожить насилие насилием? Ответ Толстого кате-

горический – нет! Единственным средством радикального уничтожения

зла может быть только непротивление злу насилием. Народу, считает

писатель, нужно освободиться от иллюзий, будто смена форм государ-

ственного устройства (насильственная политическая революция)

уменьшит в обществе насилие, тогда как в действительности может

произойти лишь изменение его формы. Насилие губит не только тех,

против кого оно непосредственно направлено, оно губит и самих на-

сильников, так как развращает их, убивает в них все человеческое. С

другой стороны, жертвы насилия несут свою долю ответственности и

вины за него. Несут, когда подчиняются насильникам и помогают им,

тем самым творить зло.