Берения

Зима свирепствовала как никогда, и силы короля были на пределе - уже около полутора месяцев он не спускался в обеденный зал. Еще поздней осенью, когда Симель только появилась в замке, он порой сидел на балконе в своем глубоком кресле и смотрел на горизонт, погружаясь в воспоминания, и ветер заставлял танцевать у его ног опавшие бурые листья. Иногда Вилиам выходил за стены замка, тогда ему седлали старого боевого коня, исправно служившего королю много лет. Он шагал, низко прогибая спину и склоняя голову до самой земли, а король сутулился в седле, отпустив поводья, - так они тихо двигались по вязовой аллее у северных стен Хаубера, далеко от города. Но кресло теперь стоит у камина пустым, король лежит в постели, а старый конь почти совсем ослеп.

- Позвольте, ваше величество, - Симель сложила подушки повыше и помогла королю подвинуться, чтобы он смог удобно поесть. Затем она взяла поднос с завтраком, который принесли с кухни, и поставила его на край постели.

Сначала Вилиам отведал пудинг, похвалил, но отставил, чтобы приняться за любимое рагу. Его руки двигались плавно и неторопливо, но Симель понимала, что за этим стоит подступающее к старику бессилие. Некоторое время он молча следил за тем, как утренние лучи наполняют комнату светом, но очень скоро место умиротворения на лице короля заняла озабоченность.

- С каждым днем я все больше волнуюсь. Отсутствие новостей - плохая новость.

- Не беспокойтесь, ваше величество, гонцу предстоит долгий путь.

Король не ответил, он знал это и думал о другом:

- Похоже, герцог Беренский узнал, что я опять понизил налог в долине.

- После неурожая в долине нечем жить. Пока в Беренском герцогстве торгуют корабельным лесом, жаловаться не на что, - убежденно ответила Симель. Вилиам покачал головой:

- Не всем нравится быть под властью, правящей столь издалека. Людям кажется, что об их проблемах не знают, - король положил ложку рядом с опустевшей миской и знаком показал Симели убрать поднос.

Собрав посуду, она села на невысокую скамеечку у изголовья кровати.

- Вы сомневаетесь в том, стоило ли уступать требованиям герцога?

- Нет, сомневаться можно лишь до принятия решения, а после - никогда. Как бы ни трудны были последствия, на них придется смотреть как на новую задачу. Облегчить эту ношу не может никто, - король вдруг хитро посмотрел на Симель и вокруг его глаз лучиками побежали морщинки, - но никто не сможет и раздавить меня ею.

- Что вы имеете в виду, ваше величество?

- Если кто-то сумел заставить совесть короля мучиться из-за своего решения, грош цена такому королю.

Брови Симели поползли вверх в притворном удивлении:

- Неужели у короля не должно быть совести?

- Нет, просто король не должен принимать неправильных решений, - сказал Вилиам, и они вместе тихо рассмеялись.

Оконная рама разделяла слабый утренний свет на несколько широких квадратных лучей, и внутри них сонно кружились пылинки. Симель закрыла глаза - ей казалось, что так может пройти весь день, и они будут также медленно плавать в бледном свете, как эта золотистая пыль; но вместе с тем она не могла не думать, что король вряд ли позволяет себе расслабляться в столь неспокойное время, поэтому отогнала наваждение. Вилиам все еще улыбался, но думал о своем.

- Симель, ты опять рассмешила меня, но, пожалуйста, смотри на восток. Мы можем веселиться только до того, как прибудет гонец.

- Да, ваше величество, - Симель подошла к окну и облокотилась на раму, чтобы видеть дорогу, ведущую из Керка, небольшой деревеньки к северо-востоку от Хаубера. Гонец, едущий из Берении, должен был совершить последнюю остановку на ночлег именно там, и уже с утра показаться в окрестностях замка. Каждое утро перед уходом Симель проводила некоторое время в наблюдении за дорогой, чтобы оповестить о нем короля как можно раньше. Так, в молчании, они и провели последние минуты перед суетой дня.

- Позвольте…

- Нет-нет, пожалуйста, сюда…

- Аккуратно!

Вскоре после завтрака лекари наполнили комнату, и с того момента они, не переставая, шумели, как пчелы в растревоженном улье. Каждый приписывал хорошее самочувствие короля лишь собственным стараниям, теперь они лихорадочно допытывались у Симели, какие из отваров король пил перед сном, и готовили все новые порции, отчего вся спальня и лекарская комнатка, откуда был выселен камердинер, наполнились дикой смесью запахов. Азох Ран, тощий горданиец, чуть не опрокинул треногу, с которой работал изысканный и экзотичный Эшен дон Бар, и пролившаяся жидкость потушила горелку. Симель не была уверена, что это случайность, но продолжала вежливо улыбаться, меняя промокший фитиль. Когда пламя вновь весело лизнуло донышко медной миски, она отошла к постели короля.

Вилиам думал о чем-то, слегка нахмурившись и прикрыв глаза. Казалось, шум ничуть не мешал ему. Симель посмотрела через северное окно на солнце, и поняла, что уже слишком засиделась. Иногда она помогала лекарям днем, но сегодня градус неприязни был слишком высок и утомлял больше ночного дежурства.

- Симель? – спросил король, не открывая глаз. Это были его первые слова с тех пор, как они говорили с утра, и Симель уже давно привыкла к тому, что Вилиам во время посещения лекарей часто молчал до позднего вечера.

- Да, ваше величество, я здесь.

- Что устроили эти люди?

- Они рады, что вашему величеству гораздо лучше, и заваривают для вас травы. Они спрашивали, что вы принимали вчера, - Симель оглянулась и понизила голос до шепота, - но так как вы пили только мое зелье, я назвала самые вкусные их творения.

Король не ответил.

- Надеюсь, вы не гневаетесь на меня? – аккуратно спросила Симель. Она знала, что нет, но подождала, пока король покачал головой, и только тогда продолжила, - насколько я вижу, эти люди, - она постаралась передать интонации короля, - не слышали имени Хаоста Балдика, а ведь он был отличным лекарем и жил всего пятьдесят лет назад. Я с удивлением обнаружила одну копию его книги здесь, в замковой библиотеке. Единственный грех автора — он имел несчастье родиться по ту сторону границы, отделяющей нас от варваров. Читать его – дурной тон.

- Думаю, мой придворный лекарь не брезговал этим чтением. Он работал не совсем традиционно.

- Это так, архивариус рассказывал мне.

Король кивнул и, нахмурившись, проговорил:

- А теперь, пожалуйста, оставь меня. В таком шуме нет места беседе, не мучай себя и меня.

- Да, ваше величество.

Симель поклонилась, отошла от постели короля и, не спрашивая, нужна ли еще ее помощь, вышла из комнаты в холодный коридор, чтобы успеть отдохнуть перед ужином.

Граф Фронадан не мог избавиться от впечатления, что надежды на скорое разрешение конфликта ломаются прямо у него в руках. Мерно покачиваясь в седле, он пытался понять, не допустил ли где-нибудь ошибку, но этого быть не могло. Герцог Беренский упорно гнул свое: купцы в его землях не соблюдают королевские законы, налоги слишком высоки, а сборщики требуют больше, чем положено. Вдобавок, в самых легчайших намеках он дал понять, что они здесь не видят короля и его власти. Граф не нашел таких же легких, а тем более учтивых путей для ответа, а потому приберег то, что думал, до того времени, когда герцог перейдет к чему-то пожестче, чем жалобы.

- А вот и еще одна вырубка. Посмотрите, как красиво садится солнце, - герцог обернулся, указывая рукой на закат.

Закат был хорош, только на вырубке почему-то трудились одни старики и рабочих было слишком мало. Все здесь делалось для того, чтобы показать, как плохо идут дела и что денег для выплаты налогов нет. Фронадан вздохнул и в который раз заметил, что герцог его рассматривает. Здесь, в далекой провинции, люди жили и одевались гораздо проще, интерес беренцев к его костюму раздражал графа больше, чем все претензии Годрика вместе взятые. «Всего лишь дань придворной моде», - сердито подумал он.«Если бы ты гордился тем, что живешь иначе, я бы даже уважал тебя!»

- Но заметьте, - герцог быстро отвел взгляд, - деревья и тут плохие! Как вы, наверное, знаете, их тоже приходится валить. Сплошные убытки. Что за год, что за год… - он тронул поводья, направляя коня обратно к замку.

Среди невырубленных деревьев и впрямь виднелось много порченых стволов, и граф решил, что его попросту дурачат: никакая это не вырубка, а обычный участок дикого леса, куда для вида согнали местных крестьян. Найти же настоящие места работ не представлялось возможным – после снегопада, встретившего его по прибытию, нигде в округе не осталось следов человеческой деятельности, а Королевский тракт замело так, что без верстовых столбов и высланного навстречу отряда граф не нашел бы под ногами дорогу. Он еще раз внимательно осмотрел рабочих и пустил лошадь галопом, догоняя остальных.

- Да, стол у нас, как всегда, небогат, но я счастлив видеть, что вы довольны, - Годрик улыбнулся извиняясь за недостаточно роскошный ужин.

- Что вы, сам король редко имеет стол богаче.

Герцог покачал головой, переглянувшись со своими подданными. «Неужели?» - спросил он, подняв бровь.

- Казна не позволяет королю и его двору устраивать пиры так часто, как всем хотелось бы, - на последних словах Фронадан изобразил дружескую улыбку, как бы говоря, что и он не отказался бы пировать почаще, - и не таков характер Вилиама Светлого.

Этой фразой граф впервые за день открыто выразил тему их разговора, состоявшего ранее, в основном, из намеков и недосказанностей.

- Значит, королевская казна несет большие расходы? - Годрик тоже вступил на скользкий путь вслед за Фронаданом, - ведь все земли платят немалые налоги.

- Конечно. Я готов перечислить все траты за любой год, если вы этого хотите.

- Да, пожалуйста. Мы так далеки от больших дел… Было бы очень интересно послушать, как ведутся дела в столице, - невинно заморгал герцог, вассалы вторили ему одобрительным гулом.

- Хорошо. Как известно, король Вилиам уделяет большое внимание состоянию дорог в королевстве. Все дороги между городами, даже самыми маленькими, поддерживаются в отличном состоянии, и это легко понять, - граф сделал паузу, будто давая Годрику время, чтобы и он понял, - так как налаженное сообщение - основа хорошей торговли, а налоги с торговцев покрывает значительное количество расходов. И неплохие налоги, - он сочувственно покачал головой, - но торговцы всегда найдут выход из положения, правда?

- Конечно - поднимут цены! К нам все возят втридорога, - Годрик хлопнул ладонью по столу.

Граф открыл было рот, чтобы возразить, но герцог его опередил:

- Хотите сказать, король по-прежнему следит за ценами? Кому вы это говорите!

Фронадан опустил голову и сделал вид, что занят своей тарелкой, чтобы дать герцогу хорошую возможность наговорить таких вещей, за которые ему потом пришлось бы отвечать. Когда тот не продолжил, он сказал:

- Безусловно, король фиксирует максимальную цену на хлеб и эль, - он сделал суровое лицо, - и если кто-то превышает ее здесь, думая, что власть так далеко, что ему все сойдет с рук, он ошибается и будет наказан. Когда вы представите мне имена купцов, не соблюдающих установленные цифры - кстати, вам следовало сделать это раньше и отправить посла к королю - проблема будет решена. - Он развел руками и уже веселее добавил: - для этого я здесь!

- Да, я требую наказать этих людей, - герцог был явно разочарован потерей повода для жалоб, - мы долго терпели этот произвол! Какое они имели право? Мы платим налоги и теперь еще эти наценки - куда ушли все наши деньги?

Двоякая фраза, с одинаковым успехом относимая и к ценам, и к налогам, балансировала на грани открытого недовольства королевской властью. Но Годрик расстроенно смотрел в стол, и стало ясно, что он не понял, что сказал. Граф мысленно поднял глаза к небу и продолжил как ни в чем ни бывало:

- У короля действительно имеются широкие возможности, чтобы обратить свой взор к отдаленным землям. И хотя Восточный тракт был выложен камнем одним из последних, это ведь было сделано еще при вашем отце, верно? Я добрался сюда именно так и могу сообщить вам, что дорога в превосходном состоянии. И самое главное, - Фронадан опять сделал паузу и торжественно закончил, - она безопасна.

Годрик не понял важности сказанного, но видя, что он него чего-то ждут, быстро сказал:

- Да.

- Это еще одна важная статья расходов - безопасность. Форты с королевскими гарнизонами расположены между всеми городами. Здесь на севере, согласно статусу вашего герцогства, их немного, но уверен, вам приятно ощущать их защиту.

Лицо Годрика не выражало радости, а граф не стал упоминать о том, что в связи со сложившейся ситуацией он взял в сопровождение отменных бойцов, которых при отъезде оставит здесь и заберет разленившийся без дела гарнизон. Разумеется, он должен был сообщить, что заменит несколько человек, но вместе с тем задача усиления военной мощи форта тщательно скрывалась.

- Наконец, четыре года назад король провел перевооружение Гвардии, всех гарнизонов и войск знати.

- Да, - кивнул Годрик, - Доспешная реформа.

Фронадан удержался от многозначительного вздоха - Доспешной реформу звали, в основном, необразованные солдаты.

- Да, как вы правильно заметили, в основном были усовершенствованы доспехи. Повторяю, его величество не обошел вниманием никого во всем королевстве.

- Ну, а-а, - протянул герцог, - допустим, Марскелл и владения Бержей тоже получили помощь?

- Конечно, - граф уже понял, к чему клонит Годрик.

- Они совсем не выказывают преданность короне. Я слышал, что послабления, данные им, уже не отличаются от статуса свободных городов, это возмутительно.

Фронадан вскинул руку, как бы останавливая неправдивые слова, и герцог замолк. Было прятно видеть, как он подчинился этому жесту, но граф не желал подобного результата: это не соответствовало той линии поведения, которую он выбрал для разговора с равным себе человеком. Как можно мягче он продолжил:

- Ни в коем случае. Благодатная долина полностью находится под властью короля. Да, эти земли изолированы в горах и связей с ними почти нет, но их хозяева такие же верные подданные, как и мы с вами.

Герцог кивнул. Фронадан не мог лишить его небольшой радости, поэтому добавил:

- К сожалению, Бержи и Марскеллские бароны располагают весьма небольшими силами, поэтому оказанное им содействие в перевооружении было минимальным по сравнению с другими, даже более отдаленными землями. Например, с вашими.

Не желая наблюдать, как по лицу Годрика расползается улыбка, граф взял свой кубок и отпил вина. Он чувствовал, что сделал несколько удачных ходов и жалел, что гонец с подробным отчетом вчера уже отбыл к королю. Тогда он решил завтра же отослать еще одного, если до вечера убедится в намечающемся успехе.

- Вот, значит, как… Понятно, понятно. - Герцог заговорил добродушнее, он улыбался и осматривал сидящих за столом. Этот взгляд навел графа на неприятные мысли: он понял, что, если выдвинутые претензии исходили не от герцога, а от кого-то из его окружения, справиться с неизвестным смутьяном будет сложнее. А все только стало налаживаться. Успокоить недалекого герцога было просто, ему и так жилось неплохо, а вот что думала мелкая знать… Граф искренне надеялся, что только собственная глупость толкнула Годрика на конфликт.

- Но что же мы все о делах? Давайте послушаем чудесные баллады, наши менестрели знают их все в совершенстве!

Глядя на герцога, повеселевшего от сознания того, что он не последний среди подданных, Фронадан мысленно улыбнулся. Годрик действительно не был последним, так как его прямодушие было куда лучше хитрости и алчности некоторых сеньоров центральных земель. Если бы не те глупости, какими они тут занимались, можно было бы приятно провести время. Под приветственные крики к столу вышли музыканты и принялись наигрывать мелодию знакомой баллады. До этих мест еще не добрались новомодные песни, поэтому граф позволил себе расслабиться и не слушать певца, так как в нескончаемой череде придворных приемов выучил все тексты наизусть. Он улыбался, хлопал в ладоши вместе со всеми, даже смеялся в нужных местах, но думал только об отдыхе в отведенных ему покоях. Когда менестрель закончил очередную песню, Фронадан подозвал мальчика-слугу наполнить свой кубок. Тот с большим трудом удерживал тяжеленный кувшин, поэтому граф незаметно протянул руку и помог наклонить сосуд над кубком. Мальчик метнул на него испуганный взгляд, и, смутившись, отбежал от стола. Другие виночерпии, в основном мальчишки постарше, не упускали случая ткнуть маленького слугу локтем, но тот не давал спуску. Сидя тесным кружком на скамьях в углу зала и устраивая между собой тихие потасовки, все они выглядели абсолютно счастливыми. Фронадан улыбался, наблюдая за ними, но вскоре был вынужден прислушаться к незнакомой песне, остаток вечера проведя, вновь сосредоточившись на окружающей обстановке и своих словах.