Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Стресс (состояние эмоциональной напряженности)






Среди эмоциональных состояний выделяют эмоциональную напряженность (Наенко, Овчинников, 1970), характеризующуюся повышенным уровнем активации (возбуждения).

В.Л. Марищук (1974) предложил разделить понятия «эмоциональное напряжение» и «эмоциональная напряженность». Первое, с его точки зрения, характеризуется активизацией различных функций организма в связи с активными волевыми актами, вторая приводит к временному снижению устойчивости психических процессов и работоспособности. Такое разделение представляется не очень логичным и прежде всего потому, что эмоциональным напряжением автор называет волевое на­пряжение. Большинство авторов не разводят понятия «эмоциональное напряжение» и «эмоциональная напряженность» (Человек — производство — управление, 1982; Куликов, 1997, и др.).

Л.В. Куликов вообще считает, что добавлять к слову «напряжение» определение «эмоциональное» нет необходимости, потому что трудно представить себе любое напряжение безэмоциональным. Думаю, что это заявление излишне категорично, хотя по своей сути оно справедливо. Ведь выделение эмоционального напряжения обусловлено не тем, что есть напряжение, сопровождаемое эмоциональными пережи­ваниями, а тем, что причиной психического напряжения человека является развив­шаяся сильная эмоция. Недаром Н. И. Наенко и О. В. Овчинников выделили и опе­рациональную напряженность, которая связана с высоким темпом работы. При этом виде напряженности эмоциональные переживания тоже могут иметь место, но они вторичны, а не первичны, как при эмоциональной напряженности.

Собственно, и Л. В. Куликов отмечает, что у акцентуированных личностей при­чиной напряжения могут быть эмоции.

Эмоциональная напряженность может оказывать на эффективность деятельности кагяозиожительное, так и отрицательное действие. По данным Е. А. Иванова и др. (1969), эмоциональная напряженность перед прыжком с парашютом увеличивает мышечную силу, но расстраивает моторную координацию (Архангельский, 1934).

Є.Л. Носенко (1978) изучены изменения речи при эмоциональном напряжении, наблюдавшиеся в естественных, а не в лабораторных условиях: перед экзаменом, пе­ред хирургической операцией у больных, у диспетчеров при выполнении ими тесто­вых заданий в присутствии авторитетной комиссии, у военнослужащих при выпол­нении профессиональной деятельности, связанной с большой личной ответственно­стью. Воспользуюсь описанием этих изменений, данным самим автором. «Для состояния эмоционального напряжения характерны затруднения в формулировании мыслей и выборе слов для их адекватного выражения, которые проявляются в уве­личении в устных высказываниях количества и длительности пауз, нерешительно­сти, поисковых слов, семантически нерелевантных повторений, " заполненных" пауз, поисковых и описывающих жестов, сопровождающих речь. Одним из проявлений этих затруднений является также снижение словарного разнообразия речи. Кроме того, отмечаются существенные сдвиги в осуществлении тех речевых операций, ко­торые требуют сознательного контроля за качеством их реализации. В частности, отмечается более контрастное, чем в обычном состоянии, проявление в речи тенден­ций к синкретизму в области строевого синтаксиса (т. е. к незавершенности " морфо­логического оформления слов во фразе в соответствии с синтаксическими собязательствами") и к нерасчлененности в области актуального синтаксиса (выражающей­ся в том, что последовательности слов, которые могли бы быть представлены как синтаксически непрерывные цепочки, членятся на отдельные синтагмы, соединенные путем простого соположения). Об ослаблении сознательного контроля за качеством лексико-грамматического оформления высказывания в состоянии эмоциональной напряженности свидетельствует также увеличение количества синтаксически и ло­гически незавершенных фраз, нарушение целостности сверхфразовых единств, воз­растание количества некорректируемых ошибок.

В состоянии эмоциональной напряженности активизируются спонтанные рече­вые проявления; резко возрастает количество привычных речений, слов-«паразитов», клише. Эти привычные речения артикулируются в более высоком темпе, чем в речи, происходящей в обычном состоянии, что приводит к изменению темпа артикулиро­вания. Существенно возрастает количество некоммуникативных жестов, сопровож­дающих речь, факт появления которых не осознается говорящим. Наличие затруд­нений в выборе слов и в формулировании мыслей, с одной стороны, и активизация спонтанных проявлений, с другой стороны, приводят к резким колебаниям общего темпа речи на отдельных участках речевой цепи, с чем, в известной степени, связаны и колебания частоты ocновного тона» (с. 78).

На основе анализа приведенных выше особенностей речи в состоянии эмоцио­нальной напряженности Носенко выделила целый ряд показателей, поддающихся количественной оценке, которые могут использоваться при диагностике этого состо­яния:

1 .Средняя длина отрезка речи, произносимого без пауз нерешительности. Она рассчитывается путем деления времени «чистой речи» (или количества слов в вы­сказывании) на количество пауз нерешительности. За паузы нерешительности принимаются паузы длительностью от 250 мс и выше.

2. Темп артикулирования, т. е. отношение количества слогов в высказывании, к вре­мени, затраченному на их произнесение (т. е. количество времени «чистой речи»).

3. Латентный период речевой реакции.

4. Диапазон колебаний темпаречи в процессе устного высказывания. Этот показатель
характеризует два разнонаправленных сдвига: возникновение затруднений в oперативном выборе слов в речи и оживление спонтанной речевой активности, сопро­вождающейся увеличением темпа речи. Чем шире диапазон колебаний темпа речи на отдельных участках речевой «цепи», тем с большей вероятностью можно утвер­ждать, что говорящий переживает состояние эмоциональной напряженности

5. Длительность временного интервала, по истечении которого в речевом потоке по­
являются зоны, где частота основного тона голоса превосходит среднюю типич­ную для данного говорящего частоту.

6. Количество явлений нерешительности (семантически нерелевантных повторов, переформулировок, «заполненных пауз», незавершенных слов или фраз).

7. Коэффиииент словарного разнообразия речи, характеризующий отношение разных слов в высказывании к общему количеству слов.

8. Среднее количество жестов (в расчете на 100 слов высказывания), сопровождаю­щих речь, в частности поисковых и некоммуникативных жестов.

9. Среднее количество синтаксически незавершенных фраз в устных высказываниях.
10. Среднее количество ошибок (оговорок, парафазии) в речи.

Эмоциональный стресс. В настоящее время стало модным вместо термина «эмоциональное напряжение» употреблять термин «стресс». Даже нажатие на динамо­метр, не говоря уже о сдаче экзамена, выступлении на соревновании, рассматривает­ся как стресс. В результате это понятие постепенно теряет свое первоначальное пред­назначение, отведенное ему Г. Селье в его первых работах. Как отмечает Ю. Г. Чирков (1988), стресс противоречив, неуловим, туманен. Он с трудом укладывается в узкие рамки определений. Его слабость — в неопределенности, расплывчатости границ. А это всегда чревато утратой существа явления, появлением неразберихи в исполь­зовании самого термина, возникновением неоправданных дискуссий по поводу его сущности. К сожалению, как это будет видно из дальнейшего, к этому приложил руку и сам Селье.

Очевидно, впервые термин «стресс», означающий не что иное, как напряжение, упоминается в 1303 году в стихотворении Роберта Маннинга Handlying Synne: «И эта мука была манной небесной, которую Господь послал людям, пребываю­щим в пустыне сорок зим и находящимся в большом стрессе».

Г. Селье (1982) полагает, что слово «стресс» пришло в английский язык из старофранцузского и средневекового английского и вначале произносилось как «ди­стресс». Затем первый слог исчез из-за смазывания или «проглатывания». Имеется и точка зрения, что слово «стресс» произошло от латинского stringere — затягивать. Как бы то ни было, в самом слове не содержится ничего нового для обозначения со­стояний человека. Новым был тот смысл, который в него вложил Селье.

В законченном виде учение о стрессе как об общем адаптационном синдроме при действии повреждающих агентов было сформулировано Г. Селье, хотя и до него сход­ные явления наблюдали некоторые физиологи и клиницисты. Так, У. Кеннон в 1914 году описал нейроэндокринный феномен, который он назвал реакцией «бегства—защиты». Центральным органом, участвующим в этой реакции, является моз­говой слой надпочечников. Сама реакция рассматривается Кенноном как мобилиза­ция организма, подготавливающая мышцы к действию в ответ на воспринимаемую угрозу. Этот механизм дает возможность индивиду либо бороться с угрозой, либо бежать от неё.

Как указывает А. А. Виру (1980), в отдельных работах отечественных ученых рас­крыты механизмы неспецифической адаптации. Так что у Г. Селье были предше­ственники, и его учение о стрессе как общем адаптационном синдроме создавалось не на пустом месте.

Чем более модным становилось понятие «стресс», тем больше Селье отходил от первоначального понимания этого феномена. Эта эволюция его взглядов хорошо показана в работе В. Я. Апчела и В. Н. Цыгана (1999), поэтому я воспользуюсь их описанием.

Авторы отмечают, что Г. Селье трактует понятие «стресс» по-разному. Если в его первых работах под стрессом понималась совокупность всех неспецифических изме­нений, возникающих в организме под влиянием любых сильных воздействий и со­провождавшихся перестройкой защитных систем организма, то в более поздних ра­ботах под стрессом стала пониматься неспецифическая реакция организма на любое предъявленное к нему требование, т. е. произошло упрощение этого феномена и со­ответствующего ему понятия. Очевидно, как и другие ученые, Селье не устоял перед соблазном создать «всеобъемлющее и единственно правильное» учение, тем более что критики его первоначальной концепции усиленно подталкивали его к этому (то он не учел роль центральной нервной системы, то психического фактора, то мышечной нагрузки при занятиях спортом).

Первоначально Селье и его сотрудники уделяли внимание лишь биологическим и физиологическим аспектам проблемы стресса. Поэтому традиционным стало по­нимание стресса как физиологической реакции организма на действие отрицатель­ных факторов, представляющих угрозу для организма. Стресс выражается общим адаптационным синдромом, проявляющимся независимо от качества патогенного фактора (химический, термический, физический) и имеющим определенные стадии:

— реакция тревоги, во время которой сопротивление организма сначала понижа­ется («фаза шока»), а затем включаются защитные механизмы («фаза противошока»);

— стадия устойчивости (резистентности), когда за счет напряжения функциони­рующих систем достигается приспособление организма к новым условиям;

— стадия истощения, в которой выявляется несостоятельность защитных механиз­мов и нарастает нарушение согласованности жизненных функций.

Ведущую роль в развитии общего адаптационного синдрома, по мнению Селье, играет эндокринная система, в частности гипофиз.

Важно отметить, что на первых этапах создания учения о стрессе Селье подчеркивал, что возникают не только функциональные изменения во внутренних органах, являющиеся обратимыми, но и морфологические необратимые изменения, т. е. се­рьезные заболевания. И этому есть много доказательств, когда в результате психи­ческой травмы у человека возникает патология внутренних органов, вплоть до онко­логических заболеваний.

Эти примеры показывают слабые места в первоначальной позиции Селье — отри­цание ведущей роли центральной нервной системы в генезисе стресса, на чем наста­ивали отечественные ученые, проповедовавшие идею центризма.

Постепенно по мере изучения стресса Селье пришел к пониманию в его развитии роли психологического фактора. Этому во многом способствовали работы ученых, обобщавших опыт Второй мировой войны. В публикациях все чаще стали появлять­ся такие понятия, как «психический стресс», «эмоциональный стресс». Это привело к размыванию понятия «стресс», так как в их содержание стали включать и первич­ные эмоциональные реакции, возникающие при критических психологических воздей­ствиях, и эмоционально-психические синдромы, порожденные телесными поврежде­ниями, и аффективные реакции с сопутствующими им физиологическими механиз­мами (Китаев-Смык, 1983).

Это привело к смешению психофизиологического и физиологического подходов к изучению стресса.

Первым попытался разграничить физиологическое и психологическое понимание стресса Р. Лазарус (1970). Он выдвинул концепцию, согласно которой разграничи­вается физиологический стресс, связанный с воздействием реального физического раздражителя, и психический (эмоциональный) стресс, связанный с оценкой чело­веком предстоящей ситуации как угрожающей, трудной. Однако такое разделение тоже довольно условно, так как в физиологическом стрессе всегда есть элементы'пси­хического (эмоционального), а в психическом стрессе не может не быть физиологи­ческих изменений. Речь, следовательно, должна идти скорее о причинах, вызывающих стресс (физических и психологических), чем о различиях в наблюдающихся измене­ниях в организме. В этом отношении более правомерна позиция В. Л. Марищука (1984, 1995), считающего, что любой стресс является и физиологическим, и психи­ческим (эмоциональным).

На финальной стадии разработки своего учения Г. Селье стал говорить о двух видах стресса — дистрессе, связанным с отрицательными эмоциональными реакци­ями, и эустрессе, связанном с положительными эмоциональными реакциями. Это привело к тому, что в сферу этих понятий вошли все физиологические явления, вклю­чая и сон. Так, Селье пишет, что даже в состоянии полного расслабления спящий человек испытывает некоторый стресс и что полная свобода от стресса означает смерть. Мне же представляется, что такое толкование означает смерть самого поня­тия «стресс».

Естественным становится стремление исследователей найти какие-то границы стресса как психического (эмоционального) напряжения. По мнению Л. Леви (1970), эмоциональный стресс можно рассматривать как участок своеобразного континуу­ма эмоциональных состояний, нижней точкой которого являются небольшие сдвиги физиологического гомеостаза в условиях полного безразличия. Приятные и непри­ятные эмоции сопровождаются изменениями в уровнях физиологического гомеостаза.

В стрессовом состоянии, как отмечают С. Майер и М. Ланденслагер (Maier, Landenslager, 1985), в организме вырабатывается гормон кортизол, который способ­ствует появлению дополнительной энергии (за счет расщепления белков) и поддер­живает уровень артериального давления. Однако он ослабляет иммунитет, т. е. не­восприимчивость к инфекционным заболеваниям. Отсюда в состоянии стресса или после него люди часто заболевают простудой, гриппом и т. п. (рис. 7.1).

В связи с этим говорить о том, что стресс полезен для организма, вряд ли право­мерно, если иметь в виду действительно угрожающий уровень эмоционального на­пряжения, а не уровень, находящийся в пределах нормы и не представляющий ника­кой опасности. Однако стресс не следует ограничивать и рамками патологии, на что обращают внимание В. Я. Апчел и В. Н. Цыган.

В общем виде причиной стресса, по А. Уэлфорду (Welford, 1973), является несо­ответствие возможностей организма предъявляемым к нему требованиям, например при высокой эмоциональной насыщенности деятельности, т. е. большом количестве эмоциогенных ситуаций (Витт, 1986). По П. Фрессу (1975), стресс также могут вы­зывать личные и социальные конфликты, не находящие своего разрешения.

Возникает вопрос: какие сдвиги можно считать стрессовыми, а какие нет?

В. Л. Марищук полагает, что стрессом можно назвать лишь такое состояние, ко­торое характеризуется значимым выбросом стероидных гормонов (не менее чем на величину вероятного отклонения от исходных показателей). Следует все же при­знать, что любая установленная исследователями граница будет условна, так как нельзя забывать, что стресс — это напряжение, а последнее имеет только степень выраженности. Ученые же пытаются придать стрессу как эмоциональному состоя­нию определенную модальность, качественное специфичное содержание, что, с моей точки зрения, не корректно. Ведь сильное эмоциональное напряжение (возбуждение) может быть и при гневе, и при ужасе, и при горе, и при экстазе. (В связи с этим не вполне понятна попытка В. В. Суворовой отделить стресс от эмоции, когда она пит шет: «В отличие от эмоций стресс — это чрезвычайное состояние» [1975, с. 19].) Все эти состояния различны по качеству переживаний, но сходны по их степени. Такие переживания приводят к появлению общего адаптационного синдрома, поскольку сильное эмоциональное возбуждение становится угрозой для организма и личности. Понимание стресса как чрезвычайного, угрожающего состояния, как общей защит­ной реакции присуще большинству отечественных авторов (Абрамов, 1973; Апчел, Цыган, 1999; Бодров, 1995, 2000; Вальдман и др., 1979; Суворова, 1975; Уколоваи др.; 1973; Чирков, 1988 и др.).

Читатели, которых эта тема интересует специально, могут найти полезную инфор­мацию в работах Дж. Виткина (1995, 1996), Б. А, Вяткина (1981), Л. П. Гримака и В. А. Пономаренко(1971), Ю. М. Губачеваи др. (1976), В. И. ЭДясниковаиМ, А.-. Но­викова (1975), К. В. Судакова (1981), а также в книгах «Актуальные проблемы стрес­са» (1976), «Психический стресс в спорте» (1973), «Психоэмоциональный стресс» (1992), «Стресс и тревога в спорте» (1983), «Эмоциональный стресс» (1970).

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.