Натурализм

Лекция №25

Тема: Язычество

План.

1. Натурализм.

2. Идолослужение.

3. Мистицизм.

4. Магизм.

Экзорцизм.

5. Истоки язычества.

6. Язычество и история.

7. Оценка язычества.

Литература:

Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. М.: МДА, 1996.

Булгаков С. Свет Невечерний. Сергеев Посад, 1917.

Давыдов А. Научное доказательство личности бессмертия. М., 1912.

Игнатий (Брянчанинов), еп. О восточных и западных писателях. О прелести и молитве. Сергеев Посад, 1914.

Кимелев Ю.А. Философия религии. М.: NB, 1998.

Термин " язычество" происходит от цер­ковнославянского слова " язык", означающего, в частности, " народ". В ветхозаветную эпоху евреи называли язычниками все другие народы, вкла­дывая в это слово отрицательную оценку и самих этих народов, и всей совокупности их религиоз­ных верований, обычаев, морали, культуры и проч. От иудеев термин " язычество" перешел в христианский лексикон. Однако теперь он не включает в себя что-либо связанное с нацией или расой. Им обозначаются нехристианские религи­озные учения и мировоззрения, имеющие ряд определенных признаков (см. ниже). В самой общей форме его можно определить как сово­купность всех тех убеждений (религиозных и не­религиозных) и особенностей характера жизни, которые принципиально противоречат Еванге­лию, учению Церкви. Свящ. П.Флоренский так, например, пишет о существе язычества:

" Язычество... лжерелигиозно и лжедуховно. Оно — искажение, извращение, растление ис­тинной веры, присущей человечеству изначала, и, вместе, мучительная попытка выбраться из духовной смуты, так сказать " духовное барахта­нье". Язычество — это прелесть'".

Существует много видов язычества (все по­литеистические религии, магия, сатанизм, ша­манство, атеизм, материализм и др.). Они харак­теризуются различными признаками, основными из которых являются: натурализм, идолослужение, магизм, мистицизм.

Натурализм

Под натурализмом (от лат. natura — приро­да, естество) в данном случае подразумевается такой жизненный принцип, согласно которому цель жизни заключается в максимальном удовле­творении всех т.н. естественных потребностей человека — того, что апостол Иоанн Богослов определяет как " похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" (1 Ин. 2, 16). Подобная жизненная установка обычно связана с широкой моральной " свободой" личности. Она исходит из понимания человека как существа духовно пол­ноценного (" человек — это звучит гордо") и по­тому нуждающегося лишь в соответствующих материальных и социальных условиях жизни. Поэтому христианское учение о поврежденное™ человеческой природы (т.н. первородный грех) и необходимости ее исцеления от страстей (" похотей") для достижения полноценной жизни в Боге чуждо язычеству. Язычник, напротив, до­волен собой, своим умом, он ищет лишь " хлеба и зрелищ".

Однако идеал натуралистического язычест­ва — максимум наслаждений и минимум тру­да — более чем призрачен. Не говоря уже о его мимолетности и безусловном конце для каждого человека, о его зависимости от множества разно­го рода обстоятельств в течение жизни, — на­слаждение, ставшее целью жизни, в силу самой природы человека, не может доставить ему без­условного блага. Страсти, будучи удовлетворяе­мы, постепенно разлагают душу, делают ее эгои­стичной, гордой, бесчувственной, не способной ни к бескорыстному добру, ни к любви, ни к ра­дости, ни тем более к духовным переживаниям. До каких мерзостей при этом может дойти чело­век-язычник, ярко показал, например, ап. Павел в послании к Римлянам (главе первой). Идеал ас­кариды превращает человека в труп прежде смерти тела. О таковых Господь сказал Своему ученику: " Предоставь мертвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8, 22).

Не признавая, большей частью, бессмертия души и отрицая всеобщее воскресение, язычест­во, даже религиозное, окончательно лишает че­ловека реального смысла жизни. Ибо смысл мо­жет быть только в жизни, в личной оценке и пе­реживании своих деяний, а не в бесчувствии смерти. И только страхом перед голосом совести и нравственной ответственностью за свои по­ступки можно объяснить ту слепую, настойчи­вую веру в свою окончательную смерть (т.е. без­наказанность), в которой убеждает себя язычник. Отсюда и его отчаянное желание " пожить", " взять от жизни все". Но мгновение жизни про­длить нельзя, и бессмысленная в язычестве тра­гедия смерти каждый раз развенчивает его бли­зорукость, вскрывая пустоту тех призраков-идолов, которыми живет человек-язычник.